Ознакомительная версия.
Он даже старался никого и никогда не подвозить на машине, просто потому, что это была его машина, его личное пространство, часть его охраняемой территории, на которой он не желал видеть чужих.
А теперь он сидит за компьютером и мается от того, что ничем не может помочь случайной девице, у которой проблемы с родственниками, а утром он маялся от того, что не мог придумать, как ему затащить ее в постель, не дожидаясь ночи.
Поисковая система относительно быстро нашла упоминания торговой марки «Красно Солнышко», и Кирилл стал читать, время от времени поглядывая в Настину спину за лимонной шторой.
История взлета и падения торговой марки «Красно Солнышко» излагалась во всех статьях примерно одинаково.
Жил-был ничем не примечательный молочный комбинат номер четыре, и производил он ничем не примечательные пакеты с молоком. Так бы он их и производил, пока не помер бы от происков конкурентов, если бы его не купили несколько энергичных парней.
Купивши молочный комбинат, парни почему-то не стали увольнять сотрудников и переделывать старое здание под автосервис с сауной, теннисным кортом и солярием. Вместо этого они поставили финское оборудование, кое-как подперли рушащиеся стены, с почетом проводили на пенсию дедка-сторожа, который первым выносил с территории все подряд, и наняли дюжих молодцев с рамками и детекторами.
Добры молодцы взялись сторожить хозяйское молоко, как цепные псы — амбар. Двух или трех теток, так и не приспособившихся к новым порядкам, в одночасье уволили, а остальные остались работать.
Только вместо неприметных пакетов серого цвета молочный комбинат стал производить веселенькие разнокалиберные пакетики с солнышком на всех возможных поверхностях. Молоко теперь называлось «Красно Солнышко» и покупалось хорошо, поскольку было вкусным, да и пакетики душу радовали.
Дальше все пошло как по нотам и в соответствии с любым учебником по маркетингу.
Появились сливки «Красно Солнышко». Потом детские сырки. Потом йогурты. Потом соки.
Потом был «молочный фестиваль» «Красно Солнышко», где все было как следует — певцы в экстазе скакали по эстраде, певицы потряхивали бюстами, лотерея раздавала копеечные сувениры — все равно приятно! — воздушные шары взлетали, и клоун в нелепом круглом костюме с лучами во все стороны угощал детей йогуртом, а пенсионеры получали купоны на скидки.
Еще добавилась телевизионная реклама, старое здание отремонтировали, навели красоту, пристроили еще одно, а потом прикупили молочный завод номер пятнадцать, сотрудникам справили одинаковые формы, выдержанные в основных цветах упаковки «Красно Солнышко», открыли фирменный магазин и проспонсировали детский праздник — в общем, окончательно загнили и обуржуазились.
Тут-то все и случилось.
Одним прекрасным утром в суд явился тихий мужчина с портфелем. В портфеле был иск к хозяевам «Солнышка», которые нагло эксплуатируют чужое название. Название и картинка с солнышком давным-давно принадлежат вовсе другой фирме, которая жаждет восстановления справедливости и воцарения законности на всей территории страны и так далее.
Хозяева кинулись в Институт патентоведения, где когда-то давным-давно получали авторское свидетельство на свое «солнышко». Там развели руками и объяснили им, что та самая, совсем другая фирма свое «солнышко» зарегистрировала раньше и поделать ничего нельзя. На резонный вопрос, почему это выяснилось только теперь, в группе патентных поверенных сообщили, что поверенные тоже люди и проверить каждую марку не могут. Зарегистрировать они могут все, что угодно, или почти все, что угодно, а проверять — не их дело.
Суд выиграл тихий мужчина с портфелем. Название и картинка, в рекламу которых были вложены бешеные деньги, отошли подателям иска. Податели подхватили марку, как знамя из рук упавшего бойца, и ринулись на рынок, не вложив ни копейки в раскрутку.
По сведениям газеты «Коммерсант», хозяева молочного завода номер четыре — и номер пятнадцать, придя в себя после гибели Помпеи, подумывают все же построить автосервис с сауной на крыше.
Кирилл информацию дочитал до конца и полез в гардероб, где на нижней полке лежал его аккуратно сложенный рюкзак. В рюкзаке должны были быть сигареты.
Года два назад он сам чуть не вляпался в подобную историю. К нему тоже пришли несколько тихих мужчин с портфелями и сказали, что название «Строй-мастер» и его фирменный знак — дородный дяденька в комбинезоне и с мастерком — Кирилл украл у них и должен немедленно вернуть.
Он тогда вышел из этой истории без потерь, потому что у него с самого начала были очень хорошие юристы, на которых он никогда не жалел денег. Юристы слыли занудами и перестраховщиками, и именно их занудство спасло Кириллу бизнес.
Он просмотрел материалы еще раз.
Торговую марку «Красно Солнышко» регистрировал Институт патентоведения, и именно группа патентных поверенных, в которой работала Света, выдала два регистрационных свидетельства. Из статьи следовало, что одно свидетельство было получено раньше другого, и именно это погубило ребят, производивших молоко и йогурты. Просто они ничего не знали о том, более раннем свидетельстве.
Кирилл немного подумал. Светин начальник, Петр Борисович Лялин, по словам Игоря Никоненко, разбогател именно в период «красно-солнечной» эпопеи.
Кто хвастался своим умением складывать два и два?
Если у него получится, он все проверит сегодня же. Если нет — завтра. Только бы до завтра еще ничего не произошло.
* * *
Соня подошла к его машине и остановилась в нерешительности, как будто ей предстоял полет на космическом корабле, а она, как назло, позабыла надеть скафандр.
— Это что? — спросила она, тускло улыбнувшись. — Ваша машина?
Он посмотрел. Это точно была его машина, и сомневаться было как-то странно.
— Да, моя, — подтвердил он, — или вы думаете, что я ее угнал? Садитесь. Настя сейчас выйдет.
На середине дорожки, ведущей к гаражу, показались Нина Павловна и Юлия Витальевна, и Кирилл быстро сел за руль. И захлопнул за собой дверь.
— Сонечка, куда ты собралась? — закричала Нина Павловна. Соня нервно оглянулась и даже как будто попятилась.
Тут Нина Павловна увидела машину, а в ней — Кирилла.
— Господи боже мой. Юля!
— Я вижу, — сказала Юлия Витальевна. Они подошли и стали смотреть на машину. Потом переглянулись.
— Это моя машина, — во второй раз объяснил Кирилл, опустив стекло. — Что происходит, я не понимаю?
— Он не понимает, — зловещим тоном произнесла Нина Павловна, и они опять многозначительно переглянулись.
Ознакомительная версия.
