— Видишь, как трясутся стены? — спросил он. — Детка, я знал, что так и будет, стоит только тебе собраться. Ты сегодня была абсолютно свободна. Мне понравилось. И еще… — Он замолчал, его глаза сузились. Он смотрел на неожиданно побледневшую и оцепеневшую Д. Д., которая с открытым ртом уставилась куда-то в глубину бара. — Что такое? Опять Старк?
Она слабо кивнула головой, не в силах произнести что-либо. Ей казалось, будто она, как в тех мультиках с котом Сильвестром и койотом Вайлом, когда они вмазываются в кирпичную стенку, — будто она тоже разлетится сейчас на мелкие кусочки.
— Кого-нибудь надо выкинуть отсюда?
— Нет, — тихо, едва слышно, сказала она. — Пожалуйста, не надо.
— Ладно, крошка. Если понадобится, скажешь.
— Хорошо, — пробормотала она.
Она медленно встала и, бесшумно пройдя в глубину бара, облокотилась на стойку рядом с Эриком Шаджи Шидзуми.
Вдоль всей узкой зеленой улицы выстроились машины, и Мэтью пришлось припарковаться с другой стороны, прямо напротив дома сенатора Райдера. Его машина явно будет мешать движению. Ну и ладно, черт с ним. Пусть разворачиваются и едут другой дорогой. Он не собирался надолго задерживаться здесь. Они с Райдером жили всего в нескольких кварталах друг от друга, но никогда не сталкивались. Раньше такое бывало, но это всегда были случайные встречи, еще в те времена, когда Старк работал в «Вашингтон пост» и его приглашали на вечеринки, где собирался вашингтонский бомонд. Там нельзя было показаться в армейских ботинках, пить пиво и говорить о бейсболе. Он иногда ходил на них от нечего делать, если не подворачивалась возможность прочесть последнюю книжку, в пух и прах раскритикованную в книжном обозрении «Ньюйоркер», или сходить на какой-нибудь матч, — и всегда демонстрировал там тот цинизм и безучастность, которых все ждали от него. В бесконечной веренице комнат, наполненных антикварными вещами, первоклассным серебром, мужчинами и женщинами, для которых результаты голосования были единственным показателем того, что происходит «где-то там, в мире», он понимал, сколь сильно он отличается от них. От избранных. Все они, разумеется, читали «Горячую зону» — или делали вид, что читали. «Написано так реалистично», — говорили они ему, словно что-то знали об этом.
А вот Джулиана Фолл совсем другая, вдруг подумал Мэтью. Она не притворяется. Если ей неизвестно, кто ты такой, то она просто посмотрит сквозь тебя и все. Конечно, с ее нежной красотой и мировым именем она вполне вписалась бы в вашингтонское высшее общество. От артистов никто не ждет, что они будут в курсе последних событий. Им простительно витать в облаках.
Он одним прыжком преодолел пролет крыльца и несколько раз стукнул кулаком по двери гранатового цвета. Дом Райдера был выстроен в изысканном нордическом стиле — с черными ставнями, венецианскими окнами, пилястрами, сверкающими медными украшениями и изящной оградой из кованого железа. На двери висел еловый венок с шишками. Конечно же, его повесила прилежная консьержка. Золотой парень Сэмми Райдер во всем стремился соблюсти вкус и добиться совершенства. Старк подумал о своем доме. Он нуждается в ремонте. Нездорово нуждается.
Райдер сам открыл дверь. Сейчас, в отутюженных брюках и простом свитере, молодой сенатор выглядел еще более богатым, красивым и изысканным. Скоро его будут умолять баллотироваться в президенты. Но Мэтью не дурак, его не проведешь. Он знает, кто такой Сэмми Райдер.
Старка не порадовала побледневшая физиономия Райдера.
— Что тебе нужно?
— Хочу поговорить с тобой.
— Я не могу. У меня нет времени, я собираюсь уходить.
— Это займет всего несколько минут.
Мэтью решительно вошел в холл. Здесь чувствовался налет элегантной простоты — стены кремового цвета, обстановка времен королевы Анны. Какое совершенство. Райдер стоял у двери, не закрывая ее, и свежий ветер врывался в теплое помещение.
— Я не хочу тебя видеть, — сказал сенатор. Его высокомерие было неубедительным, сквозь него проглядывал страх. — Уходи, пока я…
— Пока что? Ты ничего не сделаешь, Райдер. Сейчас, когда на тебя насел Фил Блох, ты не осмелишься.
Детские голубые глаза Райдера расширились, и Старк почувствовал, как напрягся бывший командир взвода. Но тут Райдер надменно засмеялся, словно слова Старка успокоили его, словно он хотел сказать: ах, вот в чем дело, всего-навсего Фил Блох.
— Блох? Сожалею, Мэтью, но придется разочаровать тебя. Я не слышал о нем уже несколько лет. Даже не верится, что вы с ним общаетесь. И чем он занимается сейчас?
Старк смотрел на него.
— Об этом расскажешь мне ты.
— Послушай, Мэтью, честное слово, у меня нет времени на разговоры. Через полчаса я должен быть на обеде…
— Да хоть в Белом Доме. Меня это не волнует. — В словах Мэтью была спокойная неумолимость. — Я хочу знать, что тебя связывает с Блохом и что вы с ним замышляете. И еще скажи мне, где он.
Райдер выпрямился и совершил ошибку. Он взглянул в темные, изменчивые глаза Старка, и Мэтью увидел, как сенатор едва не поперхнулся.
— Я… Да я понятия не имею, о чем ты говоришь!
Мэтью стиснул кулаки и тут же разжал их. Ему хотелось придушить этого ублюдка, но вряд ли это имело бы какой-то смысл. Просто некоторые люди, видимо, никогда не меняются.
— Проныра мне все рассказал, — произнес он. — Этот болван думает, что помогает тебе. Но Блоху стало известно об этом, и я хочу добраться до него прежде, чем он доберется до Проныры.
— А я тут при чем?
— Ты обязан ему.
— Нет. Он делал свое дело.
— А ты нет.
— Послушай, я вовсе не просил его о помощи.
— Знаю. Но Проныра почему-то взял себе в голову, что твоя шкура стоит дороже, чем его. Хотя я так не думаю, Райдер. Если Отиса Рэймонда убьют из-за того, что он пытался тебе помочь, то я этого никогда не забуду и не прощу тебе. И я не стану молчать. На этот раз. Можешь не сомневаться.
— Если его убьют, то только потому, что он слишком доверял тебе!
— Давай, Райдер, рассказывай.
Мэтью смотрел на испарину, покрывшую лицо сенатора, но это не доставило ему никакого удовольствия.
— Отис Рэймонд — наркоман. Он конченый человек, — сказал Райдер. — Что бы он ни наплел тебе про меня, я буду все отрицать. А доказательств у тебя нет и не будет.
— Когда дело касается тебя, я не нуждаюсь ни в каких доказательствах.
Райдер облизнул губы.
— Не смей угрожать мне!
— Расскажи-ка мне о Камне Менестреля, Сэм.
— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ладно, тогда я расскажу тебе, что мне удалось выяснить. Рахель Штайн — та, которая была с тобой на концерте в Линкольн-центре, — сообщила нечто такое, что заставило тебя всерьез подумать о Камне Менестреля. Ты решил, что, заполучив Менестреля и передав его Блоху, ты сможешь решить все свои проблемы. А добраться до алмаза ты хотел при помощи некоего голландца де Гира. Он поехал в Антверпен к Джоханнесу Пеперкэмпу, и оттуда они вместе отправились за камнем в Амстердам. Но у него ничего не выгорело. Так, Сэм?
