— Вы хотите сказать, что дядюшка Сэм умывает руки, когда кто-то из его граждан попадает в беду? Чем мой случай отличается от захвата американского посольства в Тегеране или каких-то других налетов на американцев?
Он присел рядом с ней на диван.
— Очень отличается, — начал он, вздыхая, — потому что ваш отец принимал участие в секретных операциях. Есть определенные неудобства, с которыми сталкивается разведчик, переступая границы своих обязанностей.
— Какие еще неудобства? — спросила Джейми, отчеканивая каждый слог.
— Жизнь разведчика сейчас мало чем отличается от легендарных дней СУ времен мировой войны, — пояснил он. — Жизнь разведчика — это жизнь одиночки, не желанного в чужой стране, которому не на что рассчитывать, кроме собственной сноровки. А с опасностью он сталкивается каждый день и знает, что один неверный шаг грозит гибелью, что, если его схватят, его собственное государство не только не заступится за него, но будет всячески отрицать его существование. Что ему остается перед угрозой пожизненного заключения или казни? Переменить кожу, то есть начать работать на своих бывших противников.
— Выбор не ахти, — мрачно признала Джейми.
Николас кивнул.
— И все-таки как можно отступать от человека только потому, что его схватили? — спросила Джейми.
Он опять покачал головой.
— Секретность. Главное условие игры — абсолютная секретность! Кому охота признаваться, что его агент вынюхивает тайны другой страны? Так что, если тебя поймали, это твои личные трудности. Так бывает всегда и со всеми.
— Похоже, ты здорово поднаторел в этом деле, — заметила Джейми.
Нахмурившись, он сказал:
— До Парижа я работал в нашем посольстве в Тегеране. Меня перевели сюда всего за два месяца до того, как его захватили иранцы. Во многих странах шпионы передают информацию через посольства, особенно в таких странах, как Иран или Ливан. Там все время тлеет огонь войны.
— Но здесь-то все иначе, — возразила она.
— Франция наша союзница, — просто сказал он.
— А если тут все в порядке, то что же здесь делал мой отец?
Он на мгновение задумался.
— Может быть, здесь он ничем таким и не занимался. Такая у него была легенда — американский бизнесмен, по делам бывающий в Париже. Он останавливался в отеле, все как положено, а потом ехал туда, куда его на самом деле посылали.
Джейми в раздумье кивнула.
— Думаю, так оно и есть. — Почему-то раньше ей это не приходило в голову. — Так, значит, вы ничего не в силах сделать?
— Как дипломат — ничего, — признался он.
Он долго глядел ей вслед. Никогда он не позволял своим чувствам вторгаться в свой служебный мир, и в этом его не могла поколебать ни одна, даже очень привлекательная женщина.
Так почему же столь пристально смотрел он вслед уходящей Джейми Линд?
Не допустила ли она ошибку, доверившись ему, раздумывала Джейми, подъезжая на такси к отелю «Георг Пятый». Конечно, он казался искренним, но так выглядели и другие. Все хотели ей помочь — Марти, Берден, прочие. И никому из них нельзя было верить.
Расплатившись с шофером, она поднялась по ступенькам отеля и, стремительно пролетая по холлу, все-таки решила проверить, не звонил ли ей кто-нибудь. Оказалось, звонил Николас Кендэлл, 296–12–02. Номер посольства. Просил позвонить. Он явно не теряет времени, подумала Джейми, не зная, считать это добрым или дурным знаком.
Войдя в номер, она сразу позвонила ему.
— Я подумала, что вы переговорили с послом.
— Нет, — признался он, — но, мне кажется, я кое-что придумал.
— Что именно?
— Я не хотел бы говорить об этом по телефону, — остерег он ее. Он выпалил это слишком быстро. Легкое подозрение кольнуло Джейми. — Вы свободны сегодня вечером?
Она замялась. Опять интрижка с трагическим концом?
— Да, — произнесла она вслух, — свободна.
— А Париж вы хорошо знаете?
— Больше понаслышке.
— Когда-нибудь бывали в «Клозери де Лила»?
— Никогда.
— Это на Монпарнасе. — И после паузы с другого конца провода последовало предложение: — Я заеду за вами около половины восьмого. Идет?
— Отлично.
Но кто знает, отлично ли?
«Клозери де Лила» на бульваре Монпарнас славился куда больше своими посетителями, чем кухней: здесь бывали Хемингуэй, Троцкий и Верлен, каждый в свое время. Снаружи приятная зеленая терраса примыкала к статуе маршала Нея, а внутри это был самый парижский из всех баров, где за стойкой — нововведение последних лет — два бармена с немыслимой скоростью смешивали коктейли. Атмосферу добрых старых времен создавала лишь игра Ивана Мейера, пианиста Божьей милостью.
— Тут есть несколько страшно забавных типов, — шепнул Николас, когда они шли между столиками. — И для них нет ничего необычного в том, чтобы заявиться сюда выпить чуть ли не в час ночи.
— Да? — подняла бровь Джейми. — Вам приходилось засиживаться так допоздна?
— Один-два раза, — улыбнулся он.
Он заказал фирменный коктейль, и, пока он разговаривал с официантом, Джейми украдкой смотрела на него. Она не смогла бы объяснить почему, но он ей определенно нравился. Плохо лишь, что она так и не решила, можно ли ему доверять. Впрочем, ей никто не казался достойным доверия.
— Вы говорили, что работали в «Уорлд вьюз», — напомнил он, когда официант отошел. — А чем вы занимаетесь теперь — ну, кроме того, что воюете с дядей Сэмом?
— Да все тем же, только теперь я на вольных хлебах.
С улыбкой он признался:
— Всегда восхищаюсь теми, у кого есть на это мужество.
— Ну, что касается меня, то другого выбора у меня просто не было, — пожала она плечами. — Мне нужно узнать, что случилось с моим отцом, а лучше — найти его самого.
Помедлив, Николас сказал:
— Я тут подумал над тем, о чем говорили сегодня утром. Я ведь уже говорил, что люди ЦРУ сидят во всех посольствах стран Восточноевропейского блока и Ближнего Востока. Думаю, что и в посольствах наших союзников такие люди есть, хотя, как мне кажется, в Париже вряд ли.
— Это вы мне уже говорили.
— Я так думаю, — уточнил он. — Кто стал бы ставить меня в известность, если бы таковые и были?
Вернувшийся официант, ставя перед ними бокалы, спросил, что они выбрали, и тут только Джейми спохватилась, что даже не взглянула в меню.
— Может, вы что-нибудь посоветуете? — спросила она Николаса.
— Лучше всего здесь готовят треску и бифштекс по-татарски — из сырого мяса, — уверенно ответил он. — Я обычно беру бифштекс.
— Ну, а я закажу треску, — решила она.
Он усмехнулся:
