— Полагаю, это потому, что слухи о том, что люди среднего достатка могут потерять сбережения всей своей жизни в «Частин Пэлас», вредны для бизнеса?
— Очень вредны.
— Но когда бедняга Хобарт стал делать чересчур высокие ставки, ты его не остановил, да? — обвинила она.
— Не переживай за Батта.
Рассерженная Цинния положила вилку.
— Послушай, Ник. Если ты хочешь стать социально приемлемым членом общества, то тебе пора прекращать использовать подобные методы для достижения цели.
— Тебе когда-либо говорили, как очаровательна твоя девичья наивность?
— Еще раз скажешь про мою наивность, и я толкну тебя в бассейн. Ладно, очевидно, что в моих советах ты не нуждаешься. Так что вернемся к делу. Расскажи мне о Полли и Омаре.
— Рассказывать особенно нечего. — Ник отрезал кусок хлеба от свежеиспеченного батона. — Они зарегистрированы в первоклассном отеле Нью-Ванкувера под фальшивыми именами. Из того, что смог узнать Физер, можно заключить, что они неплохо живут на мои пятьдесят тысяч. Нанятый мной частный детектив приглядывает за ними.
— Что ты собираешься делать?
— Пока ничего. Я все еще думаю, что они не причастны к мошенничеству. Мне нужен тот, кто использовал их для того, чтобы продать мне фальшивый журнал. Кто бы он ни был, у него достаточно денег и связей, чтобы нанять такого мастера по подделкам, как Вилкес.
— Тогда зачем платить детективу за слежку за Омаром и Полли?
— Простая предосторожность. Я стараюсь отслеживать все элементы схемы.
— Понимаю. — Цинния взвесила его слова. — Ник, я обдумала то, о чём ты говорил.
— Что именно?
— Ты сказал, что, похоже, тот, кто обыскивал дом Вилкеса, искал финансовые записи, по которым можно отследить продажу подделки.
— И?
— Прошлым вечером я фокусировала для схематика-бухгалтера. На самом деле, я возвращалась с работы домой, когда машина заглохла.
Ник ощутил приближение холода и его дыхание перехватило.
— Машина заглохла не сама по себе. Механик сказал Физеру, что кто-то её сломал. Ослабил подачу студня.
Она вздохнула:
— Мистер Декстер испытывает наше терпение. В любом случае, я говорила о том, что, по словам моего клиента, деньги всегда оставляют след.
— Он прав. Оставляют.
— Утром я думала о том, что говорили мистер Квинтана и ты. Мне пришло в голову, что должны остаться следы финансовой отчетности, связанные с Третьей экспедицией.
— Я проверил это почти сразу, как занялся поисками три года назад. Финансовые документы пропали, как и кадровые.
— Все?
— Экспедиция финансировалась университетом Нью-Портленда, — терпеливо объяснил он. — Финансовые записи того времени были уничтожены при пожаре около тридцати пяти лет назад.
Она второй раз медленно опустила вилку.
— Еще одно изумительно точное случайное совпадение, не так ли?
Ник поднял брови:
— Как лучший в мире знаток талантов-схематиков, ты должна понимать, что для подобных мне людей не существует понятия случайного совпадения.
— Ты считаешь, что кто-то намеренно уничтожил финансовые записи университета?
— Да. Так же, как уверен в том, что кто-то намеренно устроил пожар в доме моей матери после того, как подстроил её смерть на той дороге в джунглях.
Цинния вздрогнула:
— Не нравится мне об этом говорить, но, кажется, я чувствую между этими фактами связь.
— Добро пожаловать в прекрасный мир Синергетического Анализа Схем. Ты права, связь есть. Но связь существует всегда.
Она с трудом могла поверить собственным выводам.
— Ты думаешь, действительно возможно, что кто-то намерено старался уничтожить все следы Третьей экспедиции?
— Думаю, так всё и было. А когда это не удалось, убийца решил превратить историю об экспедиции в легенду.
Она смяла салфетку:
— Но зачем кому-то прилагать столько усилий?
— Единственная подходящая причина — экспедиция обнаружила что-то настолько важное или значимое, что убийца был готов на любые действия, пытаясь всё скрыть.
Цинния быстро обдумала сказанное:
— Кто бы это ни был, ставлю на то, что он — схематик.
Ник замер, не донеся кусок до рта. Он медленно отложил вилку и встретился с ней взглядом.
— Ты говоришь об этом как самопровозглашенный эксперт по талантам-схематикам, или это замечание просто пришло тебе в голову?
— Я серьезно. — Она насупилась. — Я думала. То, насколько все действия тщательно продуманы, приводит меня к мысли, что за всем этим стоит схематик.
— Соглашусь, что во всем просматривается определенный план. — Ник длинным пальцем медленно и легко погладил бокал с охлажденным коф-ти. — И в результате всех действий история была переписана.
Он больше ничего не добавил, но Цинния ощутила, как пробная волна психической энергии ищет кристалл. Она колебалась лишь мгновение и затем подчинилась… Она почувствовала глубокое тянущее удовлетворение, как и всегда, когда фокусировала для Ника. «Кажется, будто мы созданы для того, чтобы работать в фокусе», — тоскливо подумала она. Но если Ник и опасался каких-то побочных эффектов фокусной связи, он хорошо это скрывал. Он начал работать. Цинния смотрела, как сложное схематичное построение обретает форму в плоскости подсознания. Она быстро осмотрела всю проекцию, но не понимала её, пока Ник не начал тихо говорить:
— Пропало так много бумаг. Но документы пропадали по определенной схеме. Первые и самые важные финансовые данные должны были пропасть первыми.
Связи мерцали в замысловатой схеме проекции.
— Он должен был прийти к выводу, что первые записи представляют наибольшую угрозу, — сказала Цинния.
— Он был прав. Он мыслит как бизнесмен. И очень хороший.
Построенная Ником схема становилась всё прочнее в плоскости подсознания. И одновременно усложнялась. Мириады точек проходили сквозь завершенную вселенную. Цинния знала, что для Ника каждая из этих точек — это мысль или идея, факт или впечатление. Его разум изучал их как единое целое, искал связи и точки соприкосновения. Она поняла, что поймала одну из редких вспышек понимания того, как могущественные таланты-схематики ведут чистый абстрактный мысленный анализ.
— Кто-то намеревался сделать так, чтобы Третья экспедиция исчезла из анналов истории, — сказал Ник. — И ему это в значительной мере удалось. Прошло всего тридцать пять лет, а экспедиция уже переместилась на один уровень с малодостоверными легендами. Официально никакой экспедиции никогда и не было. Еще несколько лет, и об экспедиции забудут совсем.
— Только ты и горсточка таких людей, как Дефорест, смогут вообще вспомнить эту историю.
