— Только ты и горсточка таких людей, как Дефорест, смогут вообще вспомнить эту историю.
— И у нас нет доказательств, — мягко сказал Ник.
Сложные конструкции внутри конструкций всплывали в созданной им ментальной проекции.
— Что ты видишь, — спросила Цинния, зачарованная и ослепленная, но не способная понять структуру. Только Ник мог полностью понять то, что создал. Он был повелителем схемы, магом, работающим в нескольких измерениях в поиске невидимых возможностей и немыслимых связей.
Ник шевельнулся.
— След денег.
— Ты о чём?
— Я сказал Лео, что деньги невозможно отмыть полностью. Но кто-то пытается сделать это в нашем случае. Это значит, что кто бы он ни был, он знает достаточно, чтобы понимать — следы денег приведут к нему.
— И?
— Только тот, кто по-настоящему понимает, как работают деньги, может знать, что предпринять для запутывания следа. — Безо всякого предупреждения Ник оборвал поток дара. Из глаз уходило выражение внутренней сосредоточенности. Схема исчезла из плоскости подсознания.
— Ну? — напомнила Цинния.
— Университет Нью-Портленда спонсировал Третью экспедицию, — сказал он.
— Мы это и так знаем. По твоим словам, их записи говорят о том, что экспедиция была отложена до выхода из Серендипити. Что ещё?
— Университеты обычно не дают собственные деньги на большие экспедиции. Слишком дорого. Они получают гранты или выуживают деньги из состоятельных корпораций.
— Думаю, я понимаю, к чему ты клонишь, — медленно сказала Цинния.
— Кто бы ни уничтожил финансовую отчетность, он сделал это потому, что знал — документы приведут обратно к нему. Мы должны узнать, кто давал деньги на финансирование Третьей. Когда я его вычислю, я найду того, кто убил отца.
— Ты уверен, что отца убили?
— Да. Ник с силой сжал бокал. — Как и мать. Всё укладывается в схему. Теперь логика безупречна. Отец не совершал самоубийства. Его убили из-за той тайны, что он обнаружил. Тайна записана в журнале. Мама была для них опасна, потому что задавала вопросы об исчезновении Барталомью Частина. Её дом сожгли потому, что там могли быть письма или записи, затрудняющие убийце жизнь.
— Но последнее письмо твоего отца уцелело, потому что мать спрятала его в кладовой Энди Аоки, когда оставила тебя с ним. Интересно, почему она не сказала о письме мистеру Аоки?
— Наверно она боялась, что узнай он слишком много, то окажется в опасности. Она хотела защитить его до тех пор, пока сама не разберется в происходящем.
— Она была очень смелой женщиной, — сказала Цинния. — Не удивительно, что твой отец в неё влюбился.
— Да. — Ник удивлено на неё посмотрел. — Я никогда не знал своих родителей, но потом я почувствовал с ними ясную связь. Энди говорил, что однажды так и будет.
Цинния дотронулась до её руки:
— Ник, если ты прав, то твой отец не единственный убитый за время экспедиции. Профессор Дефорест говорил, что в джунглях пропало пять человек. Понимаешь, что это значит? Кто-то убил всех членов экспедиции, а затем изъял все записи.
— Шестой человек, — прошептал Ник.
— Что?
— В письме отец ясно говорит, что утром должны были отправиться шесть человек, помнишь?
— Да. — Цинния сделала глубокий вздох. — Но Дефорест сказал, что их было пятеро.
— Знаю. Раньше я считал, что Дефорест ошибается в количестве людей. Как и во многом другом. Я считал, что он просто угадал. Предыдущие команды отца состояли из пяти человек, включая его самого. Но что если старый Чудик был раз в жизни прав? Что, если по расписанию экспедиции должны были уйти пять человек, а шестой присоединился в последний момент?
— Это значит, что кто бы ни убил Бартоломью Частина и ещё четверых, он был членом экспедиции, — прошептала Циниия.
— Да. А после возвращения убийца попытался переписать историю. Любой, кто может столь полно уничтожить данные, может и добавить парочку новых.
— Почему твой отец согласился в последний момент дополнить состав экспедиции? — спросила Цинния. — Ты говорил, что он всегда настаивал на участии опытных знатоков джунглей. Если ему нужны были пятеро, то зачем брать шестого?
Ник медленно холодно улыбнулся:
— Я не знаю. Но могу попробовать угадать. Его могли вынудить принять шестого члена, если он был одним из тех, кто спонсировал всю экспедицию.
— Но представители университета должны были знать о шестом члене экспедиции. Они должны были знать, что он тоже пойдёт. — Цинния всплеснула руками, раздраженная бесконечными схемами внутри схем. — Боже, в этом случае должны остаться записи о том, что экспедиция состоялась, а не о том, что её отложили.
Ник покачал головой:
— Если этот шестой — схематик-параноик, то он не уведомил чиновников университета о желании присоединиться к экспедиции, и тогда всё сходится.
Цинния глубоко вздохнула:
— Схематик-параноик?
— Я согласен с тобой. Вся задумка в целом отдаёт душком схематика, — мягко сказал Ник. — Схематика, который знал, либо подозревал, что отец тоже схематик.
— И не доверял ему?
— Верно.
Цинния тщательно обдумала это:
— Похоже на теорию заговора. Если то, о чём ты говоришь, правда, то спонсоры Третьей тоже были в этом замешаны.
— Он был там, когда отец совершил открытие, каким бы оно ни было. Он понял его значение. После убийства отца и еще четырех человек он забрал журнал. После возвращения он изменил записи так, чтобы его никак не могли связать с экспедицией. А затем он систематично стёр все связанные с этим рисковым предприятием документы.
— Ник, остановись. Для меня это слишком быстро. Если убийца надёжно прятал журнал последние тридцать пять лет, почему слухи о нём начали неожиданно появляться несколько месяцев назад?
— Насколько я знаю торговлю редкими книгами, — сказал Ник, — могу предположить, что журнал недавно украли или потеряли. Его перепродали тому коллекционеру из Нью-Портленда, который затем умер.
— И бедный Моррис Фенвик оказался вовлеченным в перепродажу.
— Я говорил тебе, что тот, кто обыскивал той ночью магазин Фенвика, не искал ничего конкретного, — сказал Ник. — В том, как перевернули вверх дном помещение, не было последовательности.
— Значит, убийца знал, что журнала там не было. Он просто хотел, чтобы полицейские подумали, что это убийство из-за денег на наркотики.
Ник медленно кивнул:
— Убийца к тому времени уже забрал поддельный журнал у Альфреда Вилкеса. Он разместил журнал так, чтобы Полли и Омар могли найти его и продать мне. Он хотел сбить меня со следа.
