мои планы это не входит.
* * *
Когда невеста исчезла, Алана забила тревогу. Лишь благодаря тому, что телефон беглянки нашли на газоне у окна, получилось сработать оперативно, хоть солнце уже и скрылось за горизонтом. К недостроенному жилому комплексу прибыли все необходимые службы для поимки особо опасного преступника и спасения заложников. Здание осветили мощные прожекторы, помогавшие работать агентам антитеррористического элитного спецподразделения ФБР. Родные и близкие молодых дожидались в стороне, ведь им не разрешили подойти ближе.
– Да неужели. – Мигель подошел к разрушенной стене и стал вслушиваться во внешние звуки. Крепко сжимая рукоять пистолета, он гадко улыбнулся, прикрыв глаза: – А то я уже начал расстраиваться, что придется вас просто убить без масштабного концерта, к которому тщательно подготовился.
Через какое время послышался отдаленный голос представителя правоохранительных органов. Он требовал, чтобы Мигель отпустил заложников, а сам сдался полиции. На эти слова Мартинес лишь громко рассмеялся, приговаривая, что прямо так сейчас и поступит.
Где-то над головой, в районе первого этажа, послышался тихий шорох. Явно скрипели камни под чьими-то ногами. Джессика наблюдала за Мигелем – тот, осклабившись, вытянул руку с пистолетом и направил оружие перед собой, ожидая чьего-то появления. Девушка заметила, как прежний Мартинес, которого она раньше видела, исчез. Перед ней стоял совершенно безумный человек с бешеным взглядом. Мигель уже вообще не отдавал отчета в своих действиях.
Дальше все произошло быстро и как будто не в этой реальности. Джессика, подняв взгляд на любимого, столкнулась с его безжизненными глазами, говорящими: «Это конец». Он знал, что должно было случиться, Мигель не поленился изложить свой план в красках.
Неожиданно похититель произвел пару выстрелов в пустоту, при этом громко выругавшись. Находясь в световом куполе, девушка вжала голову в плечи от страшного звука, но взор метался из стороны в сторону: она все еще пыталась что-то рассмотреть. Что-то или кого-то, кто спасет им жизнь…
Сквозь тусклое освещение она заметила у одного из несущих столбов очертание человека в спецформе, который, воспользовавшись замешательством Мартинеса, выстрелил – и ранил преступника в плечо. Мигель упал на пол, корчась от боли, а пистолет отлетел от него на приличное расстояние.
Джессика тут же бросилась освобождать Алекса, ломая ногти о тугие узлы. Солдат поспешил на помощь и разрезал веревки ножом. Затем сообщил по рации о месте нахождения заложников и, подхватив ослабшее тело Фаррела, спросил у девушки, может ли она самостоятельно передвигаться.
– Идиоты, – прохрипел Мигель, зажимая рану. – Надо было сначала меня полностью обезвредить… – истошно закашлявшись, он переместил окровавленную руку на грудь. – Встретимся в аду…
Спецагент среагировал слишком поздно, чтобы предотвратить последнее действие Мигеля.
Этот день должен был начаться и закончиться совсем по-другому. Но вместо веселого застолья все гости наблюдали ужасную трагедию в Мертвом районе Бостона.
Стояла гробовая тишина. Звуки города не доходили в эту его часть. Никто не решался проронить ни слова, и все, затаив дыхание, ожидали хоть чего-то, ведь спецназовцы давно ушли в здание и рассредоточились по всей территории.
Но тут…
Неожиданно раздался женский крик, после чего последовала череда взрывов внутри комплекса.
Майк со всех ног рванулся вперед, крича от отчаяния что есть мочи. Это сработал инстинкт – инстинкт спасти своих друзей. Однако сильные руки работников полиции не позволили вбежать внутрь недостроенного здания, которое рушилось на его глазах и складывалось как карточный домик, подняв непроглядный столб пыли. Нортон упал на колени и, не справившись с нахлынувшими эмоциями, вместе с криком выплеснул наружу всю боль, что разрывала его на части. И ему было плевать, как это выглядело со стороны. Сегодня он лишился части себя, предполагая, что близких друзей больше нет.
Плач, крики, возня за спиной парня – поначалу Майк не придал этому значения, пока сквозь шум, давящий на нервы, не услышал, как его приглушенно окликнули по имени. Нортон обернулся, и его сердце пропустило удар. Сегодня он окончательно умер…
Алана…
Она лежала на земле без сознания, а ее светлое платье – платье главной подружки невесты – было окрашено красным. И кровавое пятно расползалось ниже живота…
Джессика
Белый коридор больницы на четвертом этаже был настолько длинным, что казался бесконечным. Уже виднелись заветные двери, но они находились еще так далеко. Мое дыхание сбилось, перед глазами все расплывалось, а ноги и вовсе отказывались держать, так что я передвигалась с трудом. Но я не могла оставаться на месте. Я не могла потерять его.
Из-за плохого самочувствия мне пришлось идти вдоль стены, подперев ее своим телом и придерживая изорванное, окровавленное подвенечное платье.
Мы будто бы вечность находились под завалами, придавленные небольшими кусками бетона, хотя спасательная работа длилась чуть больше суток. Сильно не хватало свежего воздуха, отчего неподготовленный организм дал сбой. Нам очень повезло, что сточная канава, куда в последний момент нас столкнул агент, спасший наши с Алексом жизни, оказалась достаточно глубокой. Сам он, к сожалению, погиб, получив смертельный удар по голове бетонным обломком.
Мы словно находились под надежной защитой стальных крыльев ангелов-хранителей, ведь когда здание рушилось, именно над нами часть уцелевшей стены встала под углом, упершись в опорную стену. Она создала некую крышу, которая прогнулась под тяжестью руин, норовя обвалиться в любую минуту.
Нас с Алексом госпитализировали сразу же после того, как вытащили из-под завалов. Не обращая ни на кого внимания, я думала лишь о своем супруге. Прямо на моих глазах жизнь потихонечку покидала его, отчего в карете скорой помощи один раз даже заводили ему сердце. Он потерял слишком много крови, потому что, помимо побоев, у него из-за взрыва оказалась полностью раздроблена левая стопа.
Меня собирались тоже оформить как пациентку, но я, находясь в состоянии шока, всячески отнекивалась, чуть не устроила скандал, заявила, что не брошу его тут одного. Никто не смел меня трогать или перечить, зная, что я являюсь дочерью влиятельного человека, однако весь этот долгий путь меня сопровождал один из медицинских сотрудников.
Дойдя до закрытых железных дверей, я начала их сильно дергать, совершенно не обращая внимания на горящую сверху табличку, сообщавшую, что идет операция. Просипев что-то невнятное, я скатилась на пол, сжимая собственное горло. Голосовые связки я сорвала, когда кричала спасателям, подавая знаки, что мы живы, и давая понять, где примерно мы находились. Сейчас же сильно саднило горло, на которое поначалу не обращала никакого внимания, действуя на адреналине.
На уговоры медсестры никак не реагировала, а лишь сидела на одном месте и ждала результат операции, как Хатико ждал
