Они его не слышали – продолжали исступленно целоваться.
Ник вздохнул:
– Эй, вы понимаете, что на сей раз у кладовки нет двери? И что мы все видим?
Ти Джей позволил Харли медленно соскользнуть по его телу, успев чуть поцарапать зубами подбородок, и когда она застонала, тихо, довольно зарычал и снова наклонил было голову, но Ник успел вклиниться между ними и хлопнуть Ти Джея по груди.
Не отрывая взгляда от Харли, тот зарычал:
– У нас еще пять минут – сам сказал.
Ник безнадежно махнул рукой и, ухмыляясь, отошел.
Ти Джей вытащил из кармана какие-то бумаги. Харли узнала свое заявление о приеме на работу и документы, которые заполняла для Стоуна.
– Я нашел это.
– Стоун тебе сказал?
– Что ты хочешь работать у нас временно, как гид и фотограф? Да.
– Ты согласен?
– И ты еще спрашиваешь?
– Собственно… – Она нагнулась, открыла рюкзак и вытащила карандаш: – Можно мне это? Нужно внести кое-какие изменения.
Он заглянул в ее аккуратно сложенный рюкзак:
– Вот это да! Впечатляет!
– Тебе нравится? Меня всему научил один очень хороший друг.
Он окинул ее спокойным взглядом:
– Хороший друг?
– Самый лучший. На все времена.
Она пролистала бумаги до конца.
– Мне пришло в голову, что в моей жизни было много всего временного. Я надеюсь изменить это и обрести более перманентный статус.
Она стерла в заявлении слово «временная» и вписала «постоянная».
– Если для меня все еще есть место.
– Для тебя всегда будет место как в «Уайлдер», так и в моем сердце. Переверни листок, Харли.
У нее голова шла кругом, но она постаралась понять глубинное значение его слов:
– Что?
– Заявление. Переверни его.
Она перевернула страницу. Сверху было написано ее имя, а под ним – две колонки: «за» и «против».
Итак, «за»:
«Разжигает во мне безумную страсть;
заставляет улыбаться;
разжигает во мне страсть;
принимает меня таким, каков я есть;
разжигает во мне страсть;
заставляет меня чувствовать себя цельным».
В колонке «против» было всего одно предложение: «Разжигает во мне страсть».
Она рассмеялась.
– Значит, «разжигает страсть» – это и «за», причем аж три раза, и «против»?
– Я не смог больше ничего обнаружить.
– Лгун.
Он улыбнулся и провел рукой по ее щеке.
– Ладно, может, я просто люблю тебя со всеми недостатками, и все такое.
У нее перехватило дыхание:
– Хотя я с трудом перевожу свои чувства в слова?
– Ты показала свои чувства в действии.
Она прикусила губу. Он проник в ее сердце. Действительно проник.
Харли закрыла глаза, открыла сердце и впервые в жизни действительно рискнула:
– Ты когда-то спросил, что между нами происходит. Я так и не ответила.
– Знаю. Мы ждали, пока ты решишь.
– Я слишком медленно соображала, – призналась она. – Тогда у меня не было слов. Зато сейчас есть.
Он поднес ее руку к губам.
– Это так?
– Я люблю тебя, Ти Джей. – Эти слова так легко пришли к ней, что даже немного испугали. Думаю, и всегда любила.
Он взглянул на нее, совершенно потрясенный, и до нее не сразу дошло, что он не совсем понимает, что именно она ему предлагает. И в этом заключалась еще одна проблема. Она все время понимала, что была не в своем коконе, вне зоны комфорта, когда речь шла о нем, но, по правде говоря, он был так же далек от своей зоны комфорта и окончательно потерял равновесие.
Она лишила его дара речи. Прежде чем по ее лицу разлилась самодовольная улыбка, он сжал ее в сокрушительном объятии, зарылся лицом в шею, и на сей раз в этом не было ничего сексуального: просто он держал ее так, словно не собирался никогда отпускать.
– Мне было плохо на Аляске, и впервые хотелось как можно скорее оттуда выбраться.
Он чуть отстранился и обхватил ладонями ее лицо, чтобы видеть глаза.
– Это больше не был дом. – Его голос звучал хрипло и едва слышно от эмоций.
– Но ты уезжал из Вишфула и на более длительный срок.
– Нет. То есть да. Но я не об этом. Мне очень не хватало тебя рядом.
Задыхаясь, с сильно бьющимся сердцем, Харли пробормотала:
– Дом там, где я?
– Теперь ты начинаешь понимать.
Его улыбка согрела ее.
– Да, дом там, где ты. И на тебе. И под тобой. И глубоко внутри тебя…
Она со смехом вернулась в его объятия, где и нашла собственный дом.
Четыре месяца спустя
Харли сидела за одним из многих украшенных цветами столов, расставленных на просторной задней веранде дома. Свадебный прием Кена и Кэти был в полном разгаре. Гости танцевали, ели, разговаривали, смеялись.
Был прекрасный январский вечер, хотя и немного прохладный. Но в каждом углу стояли обогреватели, так что никто не ощущал холода, и менее всех Кен и Кэти, не разнимавшие объятий на импровизированном танцполе. Стоун и Эмма тоже покачивались в такт музыке.
Харли вздохнула от удовольствия, наслаждаясь чувством… покоя.
Они с Ти Джеем только что вернулись из трехнедельного путешествия по Коста-Рике, куда сопровождали группу на мотоциклах. Она все еще чувствовала тепло долгих солнечных дней и еще более долгих ночей в объятиях Ти Джея. О да, это определенно была ее любимая часть. Он так смотрел на нее, держал в объятиях, касался…
Она улыбалась воспоминаниям, когда он вернулся к столу, уже без смокинга и галстука, в свободной белой рубашке, и выглядел так, что его так и хотелось развернуть и съесть на десерт.
Он принес два бокала шампанского и, улыбнувшись, протянул один ей.
В графике фирмы пока не было длительных путешествий. Если такие появятся, Харли и Ти Джей, возможно, согласятся, но пока они вернулись в Вишфул.
Она перебралась в его домик. Он вместе с братьями водил группы туристов в однодневные походы, а при необходимости к ним присоединялась и Харли, которая также работала на полставки в местной службе охраны леса в качестве биолога – специалиста по дикой природе.
Но любимой частью ее жизни были ночи с Ти Джеем. Они не говорили о следующем шаге, но ее сердце было полно такой радости, что она знала: это придет.
– Вот, держи.
Харли моргнула, когда Энни осторожно положила ей на руки розовый сверток.
Не-Абигейл.
Которая все-таки превратилась в Абигейл. Восемь фунтов чистой, прекрасной, тиранической радости. Истинная Уайлдер. В свои две недели она сумела заставить прыгать вокруг своего маленького розового пальчика всех, кто попал в ее орбиту.
Харли страшно испугалась:
– Энни, я…
Но той уже и след простыл, отплясывала вместе с Ником.
О боже!
Харли в ужасе смотрела на малышку. Та зевнула и тоже посмотрела на нее, пуская пузыри идеальной формы ротиком сердечком, прежде чем прерывисто, довольно вздохнуть.
