Гарри не смел посмотреть ей в глаза.
— Да, возможно, после того как я покончу с Тротта…
— После того как ты покончишь с Тротта, появится кто-нибудь еще, какой-нибудь гадкий малый, какой-нибудь новый тип, возможно знающий о заговоре, жертвой которого стал Кевин! И когда же ты остановишься?
— Я должен поймать его!
Алессандра с трудом удержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо.
— Да, я ведь тоже чуть не стала жертвой одной из твоих последних попыток. А теперь ради этого ты хочешь пожертвовать своей семьей. Знаешь, пожалуй, меня ничуть не удивит, если ты снова используешь меня как приманку, чтобы попытаться поймать Тротта.
— Я не стану этого делать. Я обещал…
— А как насчет твоих обещаний детям? Ты произвел их на свет, и это означает, что ты обязан охранять их всегда, но эти обязательства для тебя ничего не значат.
— А обещания, данные самому себе? Алессандра потянулась за своей дорожной сумкой, лежавшей на заднем сиденье.
— С обещаниями, которые мы даем себе, можно повременить. Богу известно, что наши помыслы не всегда чисты.
— Я должен вернуться в Нью-Йорк через неделю или около того.
Она перекинула длинную ручку сумки через плечо.
— Так стоит ли ждать так долго? К чему? Отправляйся сегодня и не бери на себя труд разыскивать меня.
— Что ты собираешься делать? Вернуться в город?
Ему не хотелось оставлять ее здесь.
— Да.
— Это дальше, чем ты думаешь.
— Я скорее отправлюсь пешком на луну, чем поеду с тобой.
— Я говорю серьезно. Три мили ходу и отсутствие тротуаров.
Алессандра окинула его ледяным взглядом Снежной Королевы, что не вполне сочеталось с мокрыми глазами и красным носом.
— Будь счастлив, Гарри.
Она захлопнула дверцу машины и направилась в сторону ресторана. Гарри завел мотор и медленно поехал, следя за ней из открытого окна.
— Итак, ты собираешься стать горничной или судомойкой?
— Выбор невелик.
— Но ты должна продолжать писать. Тебе это удается. У тебя получится. Ты прирожденная писательница.
— Ты читал мой дневник! — Это было не вопросом, а утверждением, констатацией факта.
— Всего десять страниц. Совсем немного.
— Десять страниц?
— Короткий рассказ, который ты написала о Джейн.
— Но ведь это личное!
— Вот именно. Очень хорошо написано.
Гарри понимал свою не правоту, и это его еще больше раздражало. Он злился на нее, на себя, на весь мир.
— Ты должна писать, — сказал он снова. — Убирать в квартирах — самое глупое занятие, какое только можно придумать. Ничего глупее я не слышал в жизни.
Ее затрясло от ярости.
— Да, я не бог весть какая интеллектуалка. Подумай, кого я выбрала себе в друзья! Я могла и серьезнее ошибиться в тебе, Гарри. Рада, что разобралась вовремя, до того, как ты совершил очередную глупость. Я могла ведь и влюбиться в тебя.
Гарри не знал, что ответить. Боль в груди стала невыносимой.
— Я хотел дать тебе денег, — сказал он, удивляясь, что еще способен говорить. — Ну, чтобы тебе было с чего начать, чтобы сделать первые шаги и заплатить за квартиру хотя бы за месяц…
— Мне не нужны твои деньги, я ничего не хочу от тебя.
— Но…
— Я могу продать свое обручальное кольцо — не думаю, чтобы оно мне когда-нибудь понадобилось в будущем.
— Нет, пожалуйста, не делай этого. Я дам тебе денег.
Алессандра остановилась.
— Ты больше не несешь за меня ответственность. Тебе ведь даже не пришлось подписывать никаких бумаг, чтобы избавиться от меня. — Она сделала шаг в сторону от машины. — Уезжай, Гарри. Ты мне не нужен. Я могу повторить слова Шона: без тебя мне будет лучше.
Она ушла, и на этот раз Гарри не удерживал ее.
— Уже поздно. Тебе не пора уходить?
Джордж говорил громко, чтобы Ким на кухне услышала его.
Из-за двери появилась ее голова.
— Сегодня у меня выходной. Я поменялась с Полетт. Зато завтра мне придется поработать вдвойне.
— О черт! — выругался Джордж. Именно сегодня он договорился с Николь о встрече. Он потратил на уговоры целую неделю, и еще несколько дней ушло на то, чтобы выбрать благоприятный вечер для разговора.
Николь должна была прийти через несколько минут.
Голова Ким снова появилась из-за двери.
— Что?
— Ненавижу, когда у тебя двойная смена, — не задумываясь, ответил Джордж.
— Бедняжка! — Она поцеловала его. — Я готовлю попкорн. Хочешь?
— Гм, конечно. — С лихорадочной поспешностью перебрав бумаги на кофейном столике в поисках мобильного телефона, Джордж схватил его и быстро набрал номер Ник, но услышал лишь механический голос автоответчика. Он подождал сигнала и сказал как можно тише:
— Это я. Сегодня не приходи, планы изменились. Позвони мне.
Был шанс, хоть и ничтожный, что Николь получит его сообщение по дороге сюда.
— Кому ты звонишь так поздно? — поинтересовалась Ким, внося пакет с попкорном, поджаренным в микроволновке, и две бутылки пива.
— Да так, одно дело.
Ким села рядом и передала ему бутылку пива.
— Ты работаешь над этим делом даже после того, как тебя подстрелили? Наверное, это связано с… как бишь его зовут? Ну, с боссом мафии, Тротта.
Джордж улыбнулся и бросил телефон на стол.
— Знаешь, мне не разрешено болтать об этом.
— Но это так возбуждает. Я хочу сказать, ведь тебя могли убить. Неужели я не заслужила права хоть что-нибудь знать?
— Ты уже и так знаешь слишком много, шпионя у меня в кабинете.
Ким притворилась оскорбленной.
— Я не шпионю! А досье увидела случайно.
— «Хвастунишка и лгунишка! На тебе горят штанишки!»
Ким уселась на него верхом и перекинула через него ногу.
— Эта дразнилка звучит смешно.
Она поцеловала его, и сразу пришел конец игривости и шуткам. Когда она оторвалась от него и посмотрела ему в лицо, у него не осталось сомнений насчет того, что последует дальше. Теперь ему ужасно хотелось, чтобы ничто не нарушало их покоя, даже предполагаемый визит Николь.
Джордж дотронулся до лица Ким, провел пальцами по нежному изгибу ее щеки.
— Детка, ты меня совсем замучила.
Ким улыбнулась. Улыбка ее была такой юной, невинной и застенчивой, что у него сжалось сердце. Боже! Когда она так смотрела на него…
— Почему тебя интересует Майкл Тротта? Она отвернулась, и улыбка ее померкла.
— Не знаю. Я много слышала о нем. Он опасен. Меня пугает мысль о том, что он может навредить тебе.
— Неужели все дело в этом? — спросил Джордж. — Других причин нет?
Ким посмотрела на него и глубоко вздохнула, будто собралась сказать что-то важное.
В это время в дверь позвонили.
