— Похоже, вы многое знаете об этой стороне его жизни, мадам, — заметила Джейм.
Соланж вынула толстую пачку старых пожелтевших писем и протянула ей половину.
— Знаю, потому что сама принимала в ней участие, — горделиво промолвила она и похлопала ладонью по бумагам. — Прочтите их. Может быть, там найдется что-нибудь полезное.
— Вы помогали мужу? — спросила Джейм.
Женщина кивнула.
— Я француженка, мадемуазель, и я воевала за свою страну, когда Сопротивление нуждалось в моей помощи, — просто ответила она. — Там я встретила Лоренса, и после войны мы поженились. Нам было очень хорошо вместе, до тех пор пока мы не потеряли дочь.
— У вас была дочь? — спросила Джейм, посмотрев на Соланж.
Мадам Кендрик кивнула, избегая встречаться с ней взглядом.
— Будь Лилиан жива, сейчас ей было бы столько же лет, сколько вам, — тихо ответила она. — Девочка родилась с пороком сердца, так сказал врач. Она прожила три дня. Потом Лоренс изменился и уже никогда не был прежним. Казалось, он умер вместе с дочерью, перестал жить по-настоящему.
Не зная, что полагается говорить в таких случаях, Джейм сосредоточилась на письмах, обращая особое внимание на обратные адреса и почтовые штемпели на конвертах. Здесь было несколько писем от Жюльена Армана и два-три от ее отца, но все они были отправлены до декабря 1966 года. Джейм не нашла в них ничего нового.
Проведя за чтением несколько часов, Джейм уже была готова махнуть рукой на письма. Обычная история — куда бы она ни свернула, на ее пути оказывался глухой тупик. «Эти ребята здорово работают, — малодушно подумала Джейм. — Каждый раз они опережают меня на шаг».
— Думаю, вам стоит взглянуть на это, — сказала Соланж, передавая Джейм конверт.
Взяв письмо в руки, Джейм долго смотрела на него, не веря своим глазам. Это было письмо от Джека Форрестера.
На нем стоял брюссельский штамп.
Бон
— Форрестер в Бельгии, — сообщила Джейм, беседуя по телефону с Николасом. — Он жив, он по-прежнему занимается разведкой!
— Даже если так, почему ты думаешь, что он согласится с тобой поговорить? — Несмотря на отвратительное качество связи, раздражение в голосе Кенделла слышалось совершенно ясно и отчетливо.
— А почему ты думаешь, что он не захочет? — парировала Джейм.
— Не забывай, Форрестер — один из них.
— Что ж, может быть, ему не захочется беседовать со мной, — сказала Джейм. — Но ведь Жюльен Арман и Соланж Кендрик согласились, и, если я проявлю настойчивость, Форрестер может уступить. Есть только один способ проверить это, как ты полагаешь?
Она умолкла, и Николас спросил:
— Когда ты собираешься вернуться?
— Завтра, — ответила Джейм. — Я остановилась на ночь в Боне. Поднялся такой ветер, что я едва справляюсь с автомобилем.
— Это мистраль, — объяснил Николас.
— Я бы назвала его по-другому, — сказала Джейм. — Увидимся завтра, если к этому времени мою машину не сдует в кювет.
Перспектива провести ночь на улице ни капли не прельщала Джейм. Ее прельщало другое — спокойно поужинать в одиночестве в «Релэ де Сол» на улице Луи-Вери, узкой улице позади Центральной больницы. Шагая к своему столику в сопровождении метрдотеля, Джейм решила, что это заведение по праву пользуется репутацией одного из лучших ресторанов города. Массивные деревянные панели, бархат и хорошие картины придавали ему изысканный вид.
За порцией форели в сметанном соусе, изрядно сдобренном вином, Джейм поймала себя на мысли о том, как круто изменилась ее судьба с тех пор, когда она решила проникнуть в тайны двойной жизни отца. «Ящик Пандоры, — думала она, вспоминая слова Николаев, которые он не раз произносил. — Я выпустила на волю самые злые силы всего человечества. Жизнь моего отца была служением пороку, но он предпочел такую жизнь существованию в семейном кругу».
Она вспомнила о Николасе. Николас беспокоился о ней, и у него были серьезные на то причины — Джейм отлично об этом знала. Она вела игру, куда более рискованную, чем русская рулетка с полным барабаном. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы как можно дальше держалась от этого безумия. «Но я не обладаю здравым смыслом, — думала Джейм. — Ведь я — дочь своего отца».
Она возвращалась из ресторана в темноте, на каждом шагу борясь с яростными порывами мистраля, и вдруг у нее возникло смутное чувство, что за ней следят.
«К тому времени когда все это кончится, меня можно будет смело упрятать в комнату с мягкими стенами», — сказала она себе, входя в вестибюль отеля и облегченно вздыхая.
Джейм открыла дверь своего номера, и ее сразу охватило ощущение опасности. В помещении было темно, она почти ничего не видела, но все же почуяла неладное. Она включила свет, и ее подозрения тут же подтвердились.
Кто-то обыскал ее номер, перевернув все вверх дном.
— Ты понимаешь, что могло произойти, если бы ты застала в номере взломщика? — Николас был рассержен и не скрывал этого. — Тебя могли убить!
Они были в Париже, ехали с железнодорожного вокзала в отель «Георг V». Когда Джейм позвонила Николасу из Бона и рассказала, что произошло, он настоял на том, чтобы она бросила машину и выезжала ближайшим поездом.
— Я не такая дура, — отрезала Джейм. — Я прекрасно знаю, что могло случиться, и не хочу даже думать, а еще меньше — говорить об этом.
Николас не сдавался.
— В нынешних обстоятельствах ты — любитель, играющий в профессиональной лиге, — заметил он. — Тебе против них не выстоять.
Джейм секунду помолчала.
— Собственно, какое тебе дело? — спросила она наконец. — Почему тебя так волнует все, что со мной происходит?
— Потому что я тебя люблю.
Джейм напряглась.
— Что ты сказал? — переспросила она.
Николас смотрел прямо перед собой.
— Я люблю тебя, — негромко повторил он.
— Нам обоим будет лучше, если мы останемся свободными, — произнесла Джейм, отводя от него взгляд.
Николас вновь посмотрел на нее.
— Честно говоря, я ожидал другого ответа, — признался он нарочито веселым голосом.
— Я не могу тебя любить, — сказала Джейм, потирая виски. — Как я могу думать о будущем, а тем более предпринимать какие-то шаги, если меня по-прежнему держит в своих цепких объятиях прошлое?
— Если бы ты побольше думала о будущем, прошлое, вероятно, не казалось бы тебе столь важным и значительным, — предположил Николас, машинально лавируя в густом транспортном потоке.
Джейм энергично замотала головой.
— Я не могу сделать вид, что ничего особенного не случилось, — настаивала она.
Николас на секунду повернулся к ней.
