Размышления о новой жизни заставили ее вспомнить Джо Шенегэна. Она даже не пыталась заблуждаться на его счет. Ей никогда до конца не избавиться от своих чувств к нему, но с каждым днем ей будет легче. Она сможет смотреть на его портреты в своей мастерской, и ей не будет казаться, будто из ее груди вырвали сердце. Габриелла ощущала пустоту, но боль стала меньше. Теперь она несколько часов кряду могла не вспоминать о Джо и полагала, что через год сможет подумать о поисках нового избранника своей души.
Дворники бесшумно стирали дождевые капли с ветрового стекла автомобиля, двигающегося вверх по мокрой дороге к особняку Хиллардов. С каждым ярдом раскручивающейся асфальтовой ленты сердце Габриеллы замирало все сильнее.
По собственному опыту она знала, что, какие бы картины она себе ни рисовала, как бы глубоко ни дышала, это ей не поможет. Как никогда не помогало, если речь шла о Джо Шенегэне. Один месяц, две недели и три дня миновали с того дня, как она сказала ему, что любит его, а он ушел. Пришло время вновь встретиться с ним лицом к лицу.
Она готова.
Габриелла стиснула лежащие на руле руки и бросила взгляд на залитый светом особняк. Она остановила машину у парадной двери, где ждал готовый помочь ей швейцар.
Она опаздывала.
Вероятно, приехала последней. Габриелла так и задумала. Она продумала все, начиная от прически, представлявшей собой неплотно заплетенную косу, до черного в обтяжку платья, едва доходившего ей до колен. Спереди платье выглядело строгим, но сзади было вырезано почти до талии. Выглядело весьма сексуально.
Она приехала подготовленной.
Внутри дом Хиллардов чем-то напоминал отель. Двери нескольких комнат были распахнуты настежь, чтобы увеличить пространство для огромной толпы гостей. Паркетные полы, карнизы, дверные проемы в форме арок, фризы и колонны выглядели одновременно впечатляюще и излишне помпезно, но все они не шли ни в какое сравнение с видом из окон на простирающуюся внизу долину. Несомненно, Норрис Хиллард обладал жилищем, откуда открывался лучший в штате вид.
Небольшой оркестр наполнял комнату спокойной джазовой музыкой, и несколько пар танцевали под эти умиротворяющие мотивы. С того места, где она стояла, Габриелла могла видеть бар и накрытые столы, расставленные у дальней стены в комнате слева от нее. Джо она не заметила и сделала глубокий, призванный помочь ей собраться, вдох, затем медленно выдохнула.
Но он находится где-то здесь. Вместе с остальными одетыми в штатское детективами, сержантами и лейтенантами. Держащие их под руки жены и подружки беспечно болтали и смеялись, словно сегодняшнее торжество было заурядной вечеринкой. У Габриеллы же все замирало внутри, и она ощущала такое нервное напряжение, что ей стоило огромных усилий заставлять себя стоять спокойно.
Вскоре она почувствовала на себе взгляд — еще до того, как ее глаза нашли его глаза, глаза мужчины, заставившего Габриеллу полюбить его, а затем разбившего ей сердце.
Джо стоял в небольшой группе гостей, и взгляд его темных глаз проникал прямо в глубину разбитого сердца Габриеллы. Она была готова к своей возможной предательской реакции, способной окрасить ее щеки ярким румянцем. Она знала, что это произойдет, и усилием заставила себя не отводить глаз от лица Джо. Неяркий свет, льющийся из люстры причудливой формы, падал на завитки волос над его ушами. Взгляд Габриеллы скользнул по его прямому носу к губам, не раз в ее мечтах целовавших ее. Габриелла трепетала, ей было тяжело дышать. Но ничего удивительного в этом не было. Она ожидала, что, увидев Джо, будет ощущать себя именно так.
Толпа расступилась, и Габриелла увидела темно-серый костюм и белую рубашку. Широкие плечи и светло-серый галстук. Наконец-то она увидела его. И не умерла. С ней все будет в порядке. Она может перевернуть эту страницу своей жизни. Она может начинать строить свое новое будущее.
Но освободившейся от Джо Габриелла себя не чувствовала.
Вместо свободы от ярости, она ощущала, как ярость накапливается в ней. В последний раз, когда Габриелла видела Джо, она так… так отчаянно хотела его любви. Была уверена, что он должен что-то чувствовать. Но он не чувствовал, и ей остались лишь боль в сердце и ярость в душе. Не много для настоящей любви.
Она еще на мгновение задержала взгляд на лице Джо, затем отвернулась и направилась к бару. Отныне никогда она не будет любить мужчину больше, чем он любит ее. К черту настоящую любовь.
Габриелла повернулась к нему спиной. Она ушла, и Джо почувствовал себя так, словно кто-то ударил его в грудь.
Взгляд его следил за ее каштановыми волосами, мелькающими в толпе, и с каждым шагом Габриеллы, отдалявшим ее от него, Джо чувствовал, как все сильнее сжимается сердце. И вместе с тем он никогда не ощущал большего подъема. От приятных ощущений мурашки бежали по коже. Гости Хилларда перемещались по залу, их голоса смешивались в гул, и всё вокруг казалось Джо малозначительным и неважным. Всё, кроме Габриеллы.
Увидев ее впервые, Джо не почувствовал внутреннего толчка. Его не пронзило током, что дало бы ему понять: он хочет, чтобы эта женщина навсегда осталась в его жизни. Никаких болезненных ощущений. Любовь к Габриелле была подобна прохладному ветерку, обдувающему согретое солнцем лицо. Простая истина. Как сама Габриелла.
— Сукин сын прятался со своей подружкой под кроватью, — послышался голос офицера, ответившего на звонок мистера Хилларда в ночь кражи картины.
Другие полицейские и их жены расхохотались. Все, кроме Джо. Мысли его блуждали где-то в другом конце комнаты.
Габриелла выглядела даже еще лучше, чем та, какой он ее запомнил. Что само по себе казалось невозможным, ибо в памяти Джо она осталась похожей на богиню. Он задавался вопросом, приедет ли она сегодня, и до того момента, как Габриелла вошла, не отдавал себе отчета, что затаив дыхание ожидал ее прихода.
Джо извинился и стал пробираться сквозь толпу, не сводя глаз с женщины, платье которой имело огромный вырез на спине. Следить за Габриеллой не составляло труда. Нужно было только следовать взглядом за то и дело поворачивающимися к ней головами. Джо вспомнил вечер, когда попросил ее надеть что-нибудь посексуальнее на вечеринку у Кевина. Он тогда шутил, стараясь поддразнить ее, и Габриелла нарочно надела тот ужасный наряд. Но сегодня на ней действительно было нечто весьма сексуальное. Джо так и подмывало накинуть ей на плечи свой пиджак.
Когда он наконец добрался до стоящей в конце барной стойки Габриеллы, детектив Дэйл Паркер успел завязать с ней беседу. Джо в общем-то ничего не имел против Дэйла, но уделяемое им внимание платью Габриеллы чертовски раздражало Джо.
