Бетани не смогла удержаться от улыбки.
— По-моему, ты или гений, или сумасшедший.
— Время покажет, — усмехнулся Трейс и начал расстегивать ее рубашку.
Им обоим не нужен был свет, чтобы видеть друг друга…
Уже позже, когда она отдыхала и восстанавливала дыхание, Бетани подумала, что Трейс был прав: им было нужно именно это. Секс помог обоим расслабиться, перестать нервничать и начать думать.
Бетани верила, что она может справиться с чем угодно, но в данную минуту ей хотелось только одного: прижаться щекой к теплому плечу Трейса.
Сидя в полной темноте, они не могли определить, сколько времени прошло с момента заточения. Бетани прислонилась спиной к каменной стене. В голову приходили невеселые мысли. Что такое смерть? Полное отсутствие света, звуков, ощущений? Она не знала, но решила, что сможет принять смерть достойно.
— Одолели мрачные мысли? — спросил Трейс.
— Да. А ты о чем думаешь?
— О еде.
— Да, это очень по-мужски!
— Готов спорить, мои мысли более приятные, чем твои.
— Хорошо, ты выиграл.
Трейс потянулся и сел рядом с Бетани.
— Если это не Бентуорт, — задумчиво проговорил он, — то кто-то другой, кого ты знаешь. Кого знал твой отец. И имя этого человека начинается на Б.
— Не могу даже представить, кто это может быть.
— Подумай хорошенько. Кому была выгодна смерть твоего отца?
Бетани пожала плечами:
— Все досталось мне, но это нельзя назвать большим наследством. Конечно, я получила дом и небольшую пенсию, но отец не скопил ничего ценного. Самым главным для него всегда была работа.
Трейс зашевелился, пытаясь нащупать в темноте свои ботинки.
— Да, не слишком-то шикарно.
Что-то в его тоне насторожило Бетани, и она спросила:
— Ты что-то знаешь?
— Скажем так, у меня возникли подозрения.
— Какие?
— Не сейчас. Объясню, когда буду знать больше, — решительно сказал он, пресекая ее дальнейшие расспросы.
— Ты можешь узнать об этом слишком поздно. Или никогда.
— Очень может быть, — согласился он, и Бетани пожалела о своих словах.
Когда они услышали, как открывается дверь, то медленно поднялись с пола, чтобы встретить то, что их ожидало, стоя.
Им показалось, что в помещение ворвался яркий свет, ослепивший их, но потом оказалось, что на улице всего лишь хмурое, серое утро.
— Выходите! — крикнул кто-то по-испански. — Быстрее!
Бетани схватила блокнот отца и последовала за Трейсом. Она глубоко вдохнула холодный, пахнущий дождем воздух и неожиданно обрадовалась тому, что живет и может наслаждаться всем окружающим миром. Только бы это продлилось как можно дольше…
Солдат связал им руки за спиной и подтолкнул вперед.
— Наш патрон хочет вас видеть, — сказал он. Стараясь не поскользнуться на мокрых камнях, они направились к тому самому храму, где раньше хранилось золото. Трейс заметил, что дверной проем ярко освещен. Их провели прямо в храм. Внутри горело несколько масляных ламп, пол был застелен шерстяными одеялами. На противоположной от входа стене висел массивный золотой медальон. Под ним в кресле сидел человек, лицо которого находилось в тени. Бетани сразу поняла, что это и есть предводитель преступников.
— Синьорина, — воскликнул предводитель, и его голос показался Бетани странно знакомым. — Как приятно снова встретить вас, хотя и при столь неприятных обстоятельствах.
Надежда и искренняя радость заставили Бетани броситься к нему.
— Ах, синьор Бертолли! Вы не можете себе представить, как я рада вас видеть! Эти люди ужасно обращались с нами, и мы хотим так много рассказать вам…
— Замолчи! — Грубый окрик Трейса заставил ее обернуться. — Разве ты не видишь, что он издевается над тобой?
— Трейс, но это же синьор Бертолли… — Бетани не могла поверить, что этот милый, гостеприимный итальянский торговец…
— Я знаю, кто это, — мрачно заметил Трейс. — Жаль, что я не понял этого раньше.
Бетани снова посмотрела на синьора Бертолли. Тот встал с кресла и, любезно улыбаясь, направился к ним.
— Мне льстит то, что я сумел провести такого умного человека, как вы, мистер Тейлор, — сказал Бертолли, лихо закручивая усы.
Ни один мускул не дрогнул в лице Трейса.
— Не будьте так уверены в этом, — сказал он. — Мне всегда казалось странным, что вам удалось построить и содержать такой великолепный дом. Теперь я вижу, что объяснение лежало на поверхности.
— Ах-ах, все мы совершаем ошибки, — беззаботно взмахнул рукой Бертолли. — Надеюсь, не все они такие смертельно опасные, как ваши.
— Надеюсь, вы не обидитесь, если я не стану восхищаться вашим умом? — в тон ему произнес Трейс. — Знаете ли, с некоторых пор я питаю ужасную неприязнь к ворам.
— Я слышал об этом. — Бертолли поморщился. — О вас вообще ходит много слухов. Интересно, какие из них правдивы?
— Вероятно, все.
Взгляд Бертолли переместился на Бетани.
— Мне очень жаль, синьорина, что вы попали в такое сложное положение. Ведь я пытался отговорить вас. Но вы совсем не слушали меня. — Он сделал вид, что сильно огорчен.
— Зачем вы этим занимаетесь? — спросила Бетани, не обращая внимания на его бессмысленную болтовню.
Бертолли подошел к Бетани, взял ее за плечо и подвел к небольшой круглой печке.
— Погрейтесь, — сказал он, — а я тем временем расскажу вам одну занятную историю. — Он обернулся к Трейсу: — Простите, но не могу быть с вами столь же гостеприимным. Вы слишком опасный человек. Надеюсь, вы меня понимаете.
— Нет, — возразил Трейс. — Я никогда не понимал преступников. На поверку все они оказывались никчемными людишками с огромным самомнением.
В глазах Бертолли загорелся недобрый огонек.
— Вы, конечно, знаете об этом не понаслышке?
— Я знаю об этом лучше многих, — спокойно ответил Трейс.
— Ваш отец, судя по всему, был не слишком хорошим вором.
— Совершенно верно, иначе он не оказался бы в тюрьме.
— И посадил его туда наш с вами общий друг мистер Бентуорт. Я не ошибся? — Синьор Бертолли зло усмехнулся. — О, превратности судьбы! Вы были настолько уверены, что во всех ваших несчастьях виноват именно он, что я от души повеселился, подсовывая вам все новые и новые «доказательства» его мнимой вины.
Он повернулся к Бетани и по-отечески погладил ее по голове, она в ужасе отшатнулась.
— О, я вижу, вы разочаровались во мне. Я вас понимаю. Всегда трудно расставаться с надеждой. Жаль, что вы меньше прислушивались ко мне, чем к мистеру Бентуорту и вашему прекрасному возлюбленному. Увы, теперь вы здесь, и ваша судьба довольно плачевна.
