И пусть я не имею никакого права, пусть я оправдываю себя лишь собственными, никому не нужными чувствами, однако просто отвернуться и сделать вид, будто мне наплевать на боль преданного близкими человека, я не могла.
— Я… нас учили, что нужно говорить в таких случаях, но у меня почему-то ничего не получается, — чуть громче проговорила я, кашлянув, чтобы прочистить горло. Неловкость сковала тело и сознание, все знакомые, подходящие для таких случаев слова куда-то испарились, и я даже не замечала, что моя рука, словно живя отдельной жизнью, легко поглаживает мужское плечо, нет-нет, да и касаясь чуть смуглой шеи и взъерошенных темных волос. — Извини.
— Все в порядке, — глухо отозвался Ник, кажется, даже не услышав того, что я сказала. Мысли мужчины явно пребывали далеко от этой комнаты, а скользнув взглядом по крепко сцепленным в замок рукам, я заметила, как побелели от напряжения пальцы.
О том, что произошло в подвальном помещении после того, как maman меня усыпила, я знала довольно смутно, в себя пришла уже в своей комнате рядом со встревожено хлопочущей вокруг мамой, и единственное, что она соизволила мне сказать, это что на месте осталась работать группа криминалистов под руководством Дерека Миллигана, что труп Тайлера уже успели отправить Сэму в морг, и что представители власти среди иных и людей рвут и мечут, пытаясь добиться вразумительных ответов, которые им так и не удалось получить от Азвила во время прерванного совещания.
Осознав, что с нее обязательно потребуют ответа, как с непосредственного участника всей этой ситуации, maman поспешила вызвать моего капитана себе в поддержку, оградила «бедную девочку» от излишнего внимания, и совсем не горела желанием посвящать меня в детали, которые казались ей незначительными и неважными. Да и я, если честно, совсем не хотела вновь вспоминать этот кошмар, с куда большим удовольствием я бы просто оставила все это позади, как страшный сон, и лишь неуемное женское любопытство не давало мне покоя, ненавязчиво намекая на то, что я упустила нечто очень важное.
— Как тебе вообще удалось узнать, что Майнфер не наш убийца? — преувеличено бодро поинтересовалась я, пытаясь одновременно утолить свой интерес и отвлечь Ника от грустных размышлений.
— Как ни странно, но мне помогла ты, — словно очнувшись от охватившего его ступора, Харт неловко повел спиной и выровнялся, взглянув на меня через плечо. Мне показалось, что сейчас мужчина потребует убрать руку, однако он, скользнув по моим пальцам потемневшим взглядом, заглянул мне в глаза. Под ложечкой засосало от незнакомого ощущения, и я невольно отвела взгляд, чувствуя себя не в своей тарелке. — Валентин показал мне результаты анализов, в организме Говарда Майнфера были найдены остатки вещества, опасного для ведьм и ведьмаков. Если бы я не застрелил его при задержании, он все равно умер бы от отравления, разве что чуть позже.
— Значит, все-таки ведьмак, — покачала я головой, не сдержав короткого смешка. И как я только могла проморгать сородича, находящегося так близко? Идиотка.
— Когда я узнал, что он ведьмак, то сразу же вспомнил об одной из жертв, Марии Карузо. Она ведь была охотницей, ее убили в собственной квартире, а ведь ты и минуты не смогла там продержаться перед тем, как тебе стало плохо. Говард Майнфер просто физически не мог убить девушку, — Ник легко пожал плечами и тут же повторил мой жест, покачав головой. Кажется, он, как и я, до сих пор не мог понять, как же мы могли так сильно ошибаться. Ухватились за имеющуюся у нас ниточку, сосредоточились на единственной версии, даже не пытаясь рассмотреть другие. — Когда я понял, что мы подозревали не того, сразу же направился к Азвилу, однако мы не успели ничего предпринять, потому что в участке появилась Ее Милость и сказала, что не чувствует твоей ауры.
— Мама прибыла в Управление?! — я удивленно округлила глаза, не ожидая подобного поворота, и Харт лишь дернул уголком губ в кривоватой улыбке, без труда осознав причины моего изумления.
— Вышла из телепорта прямо посреди офиса, перепугала всех полицейских, еще и притащила с собой свиту из четверых иных. Между нами говоря, зрелище весьма… — мужчина на мгновение запнулся, словно подбирая слова, — впечатляющее. Не позволив никому прийти в себя, она сразу огорошила нас новостью, что ты исчезла, мы связались с больницей и узнали, что тебя туда не привозили. Валери отправилась вместе с отрядом ищеек искать твой след, а Азвил собрал мобильную группу колдунов, велев им сделать невозможное, но обнаружить твою ауру. Когда стало понятно, что ничего из этого не получится, твоя мама сказала, что знает одно… заклинание.
На этих словах Ник как-то странно запнулся, словно не желая больше говорить, а после и вовсе умолк, нахмурившись и резко отведя взгляд. Едва заметная тень улыбки, преобразившая его лицо мгновение назад, испарилась без следа, сейчас мужчина был мрачен и закрыт, как всегда, а затравленный взгляд, вскользь брошенный на меня, показался мне каким-то… странным, что ли? Чуть отстранившись, я с подозрением покосилась на напарника, не понимая, чем вызвана такая реакция, а в сознании, зацепившемся за неловко брошенную фразу, возник вопрос.
— Заклинание? — уточнила я, сузив глаза. — Что за заклинание?
— По-твоему, я разбираюсь в ваших ведьминских штучках? — процедил Харт, на мгновение став похожим на того человека, которого я хорошо знаю, однако после вновь как-то тяжело вздохнул, мигом растеряв весь свой запал. Пронзительный, какой-то тоскливый взгляд брюнета заставил меня вздрогнуть.
— Тогда расскажи, что ты помнишь, — мигом предложила я, стараясь за деловым тоном скрыть охватившую меня неуверенность. — Я не говорю о тексте заклинания, расскажи об ощущениях, о том, что мама делала при подготовке. Это было простое заклинание или ритуал? Может, она что-то рисовала, жгла свечи, хоть что-то? Как вам удалось найти меня, не используя ауру?
Я сама не знала, почему, однако ответ на эти вопросы казался мне жизненно важным, словно от этого сейчас зависела моя жизнь. Время будто застыло, легкий ветер стих, запутавшись где-то в легкой органзе, а мягкий запах сандала путал мысли, не позволяя мне ясно думать. Сердце билось гулко и быстро, словно пытаясь выломать грудную клетку, а руки внезапно начали дрожать так сильно, что я сама испугалась.
Рванулась, словно маленькая спугнутая птичка, порывистым движением убрала руки, прижав их к груди, а Харт, проследив за моим движением, лишь коротко вздохнул. Уже знакомая кривоватая ухмылка изогнула тонкие губы, спрятавшись в густой бороде, а в горле мгновенно пересохло от волнения. Глухой вакуум заглушил все звуки извне, в ушах неожиданно громко зашумела кровь, и мне казалось, что сердце колотится так громко, что его стук наверняка слышит мой напарник.
— Я просто знал, где ты, — тихо, едва слышно произнес он необыкновенно ровным голосом, глядя мне прямо в глаза, и ореховый взгляд гипнотизировал, лишая воли и не позволяя отвернуться. — Чувствовал, если тебе так будет понятнее. Не знаю, что сделала твоя мама, не знаю, что это было за заклинание, но в одном могу быть абсолютно уверен, — повернувшись ко мне всем корпусом и по-прежнему неотрывно глядя мне в глаза, Ник демонстративно поднял руку, показывая ее мне. Взгляд скользнул по широкой большой ладони, и я только сильнее округлила глаза, рассматривая светлый ободок, резко выделяющийся на смугловатой коже. Знакомого серебряного кольца больше не было. — Наверное, как и другие, ты не видишь того, что вижу я, но на моем пальце прямо сейчас искрится тонкая красная нить, ведущая к тебе. Она привела меня в тот подвал, и я думал, что после этого она исчезнет, но, как оказалось, я не слишком хорошо разбираюсь в вашей магии, потому что нить все еще на месте, и она по-прежнему тянется к тебе.
Слова напарника звучали глухо, словно из-под полога, и слушая знакомый бархатный голос, я искренне мечтала о том, чтобы все это оказалось лишь сном, не более. Вот сейчас я очнусь, и вечно недовольный и бурчащий Харт опять наорет на меня, обзовет идиоткой и потребует у Азвила моего перевода. Жаль только, что ничего подобного не случилось, я все так же сидела на постели, очень близко к Нику, так, что его горячее дыхание опаляло склоненную макушку, прогревая до самого сердца. Дрожащие ладони стали влажными от волнения, я нервно пыталась вытереть их о простынь, ненавидя себя за предательское ощущение слабости, а взгляд против моей воли скользнул к собственному безымянному пальцу, на котором не было никакой красной нити, о которой говорил Харт.
