— Значит, Рик с Джессикой были просто в деловых отношениях, прежде чем стали любовниками?
— Да.
— И само собой, если бы с ним что-нибудь случилось, она бы возглавила дело?
— Не имею ни малейшего представления, — Ходжо издала звук, который я приняла за хихиканье, — Рик был так сговорчив, что согласился бы, чтоб его проткнули, только бы Джессика стала президентом.
— Мне казалось, ты любила ее?
— Она — изумительна.
— Ты ревнуешь, — сказал он, констатируя факт.
— Не будь дураком, Том. Рик был моим другом. А она обманывала его и разбила ему сердце.
Джоан показалась мне очень одинокой.
— Хочешь знать, с кем, дорогой?
— А почему бы и лет?
— С Ники Хиксоном.
— С этим помпезным куском вяленого мяса?
— Он может быть очаровательным, и потом он гораздо богаче, чем ты. Он богач в четвертом поколении. Рик торопился покончить с разводом и жениться на ней. Он был уверен, что, если ему удастся проделать все очень быстро, он выиграет.
— А зачем он пошел в свой бывший дом?
— Ты не поверишь! Ему нужна была квитанция на продажу Туомбли, которого он купил и подарил Джессике. Она решила его продать. Она решила, что он ей «надоел»! Ты можешь в это поверить? Но он стоил самое малое три миллиона.
— А она знала, что он собирался проникнуть в дом?
— Конечно, знала. Она хотела, чтобы он достал бумагу. Тогда она смогла бы продать картину. А потом, разумеется, дать ему отставку. Но, когда я сказала ему об этом, он облил меня грязью. Он был просто околдован. Он был уверен, что если будет выполнять все ее желания, сможет удержать ее.
— А раньше он не был так никем околдован?
— Мой дорогой, абсолютно и полностью. Только это продолжалось недолго, — тающий голос Ходжо приобрел эротический оттенок. — До нее у него была история с секретаршей. Брунгильда или, как там было ее имя. По крайней мере, лет десять — и в офисе и вне офиса — и все это время он поддерживал огонь в супружеском очаге. Но однажды его жена запищала: «Ричи! Все эти деньг-ги! Что будет с нашим богатством?» Ну, с этого момента он считал себя морально в разводе. Какое-то время он считал, что с Брунгильдой у него настоящая любовь. Но, слава Богу, я смогла отговорить его от этого. Я сказала ему: «Ты можешь себе представить ее рядом с собой на следующем праздновании годовщины Дейта Ассошиэйтед?».
— А кто была та особа, которую он привел с собой на ужин в тот вечер?
В трубке раздались какие-то звуки, что-то вроде фырканья и короткого смешка, одновременно.
— Ты имеешь в виду тот вечер, когда ты урезал расходы на мои туалеты?
— Да.
— Ей Богу, Том, ты можешь быть таким дерьмом. Я не могу представить, как ты, все это проделал, Томас Божья Кара.
Разговор с ней был ему неприятен, и ему было определенно не по душе мое присутствие. Впервые в его голосе прозвучали нотки почти омерзения.
— Кто она такая?
— Ты провел с ней целый вечер и не запомнил, кто она такая?
— Нет, — отрезал он.
— Бог мой! Она была первой настоящей любовью Рика. Ну, положим, не совсем любовью, но ты должен согласиться, что она была вполне приемлема. Даже более того, хотя и немного скучновата. Помнишь?
— Нет.
— Рик как раз подумывал, как бы ему избавиться от этого его брака. Но, совершенно очевидно, этот роман был только репетицией перед Джессикой. Ему нравилось, что она протестантка и воспитана должным образом… Как ты, любимый, помнишь?
— Напомни, как ее звали?
— Почему это для тебя так важно? — голос Ходжо стал еще более ледяным, чем у Тома. — Хочешь послать любовную записочку. Мой ангел? Вручить ей стишки?
— Нет.
— Ты был такой скотиной! Как можешь ты не помнить, что было? Мы же не ужинаем с тобой каждый вечер, мой дорогой!
— Назови мне ее имя, Джоан.
Возможно, брак Дрисколлов был основан на взаимной ненависти, но тем не менее это все-таки был брак.
— Зачем тебе нужно знать о ней? Он не ответил.
— Что все это значит? Какое отношение это имеет к Джессике? — спросила Ходжо.
«Брось это», — молча молила я. Он будто услышал меня.
— Это просто была попытка поговорить с тобой.
— Мой милый! Я польщена. Интимная супружеская болтовня. В следующий раз, может, ты захочешь спать со мной?
Он бросил трубку. То же самое сделала и она.
Том должно быть понимал, что меньше всего в этот момент я желала встретиться с ним лицом к лицу. Именно поэтому он прокричал:
— Иди сюда, Рози!
Что я могла ему сказать? Мне жаль, что ты и твоя мадам готовы разорвать друг друга на части. О, господи, что за сукин сын был мой муж! Он был способен удовлетворить трех любовниц одновременно, делая при этом миллионы. А потом прийти домой и удовлетворять и меня с таким искусством, что мог бы поучить кое-чему самого Казанову.
Все эти месяцы, после того, как Ричи покинул меня, я горевала, изводила себя, но больше всего времени я проводила сидя за столом в кухне и занимаясь самоедством — пожирая одновременно голландский шоколад — спрашивала себя, где я повела себя не так? Должна ли я была оставить преподавание, он умолял меня это сделать, и перебраться в город? Засовывать два пальца в глотку, чтобы стать изящной женщиной восьмого размера? Выпрямить волосы? Может, я и должна была вовремя понять, что подавляю его личность и предложить ему свободный брак?
Разве не представляла я себе, как устроен мир? Каждый год тысячи покинутых жен бродят по магазинам с кредитными карточками с невидящими глазами и истерзанным сердцем. Миллионы женщин, возраст которых приближается к критическому, не согреваемые больше теплом их мужей, находят утешение среди таких же разведенных. У них уже нет надежды на романтическую любовь, остается только надежда на будущих внуков, которые, может быть, захотят их крепко обнять. Как же я не подумала о том, что такое может случиться и со мной?
— Рози! — позвал Том.
Я вышла в гостиную. Он стоял у двери, в пиджаке, в галстуке, подсчитывая наличные. Может, я просто выдумала это, но мне показалось, что я слышала, как скрипнули его зубы.
— Я ухожу.
— Почему?
— У меня тут немного наличных, — сказал он, — Всего сто двадцать. Если сможешь заглянуть завтра в мой офис, я оставлю конверт в приемной. На какое имя мне его подписать?
— Мне не нужны твои деньги.
Он не мог смотреть мне в глаза. Вместо этого он разглядывал дверной замок, будто тот был самый желанный предмет на свете.
— Мне нужна твоя помощь, Том.
— Я не могу сделать для тебя больше, чем я уже сделал, — сказал он, глядя на замочную скважину.
— Ты полагаешь, я не догадывалась, что твой брак не состоялся? Ты полагаешь, это такая уж неожиданность, что ты не спишь со своей женой? И ты полагаешь, что со всеми своими проблемами я буду лезть в твои?
