обузой быть не хочу. Ты молодой еще, не понимаешь много. Твой отец знаешь какой бывает… Редко, правда, но лучше так, чем одной.
– Подумай хорошо, мам, – настаиваю я. – Мое предложение бессрочное. В любое время. И ты не одна, я у тебя есть.
– Спасибо, милый, – поцеловав меня в плечо, всхлипывает мать. – А отец… он ведь тоже без меня не выживет. Я это точно знаю. Поэтому и терплю.
– Странные вы, родители, – тяжело вздыхаю я. – Но других уже не будет. Поэтому и терплю.
– Язвишь, – слышу ее улыбку и немного расслабляюсь. – Останься на ужин. Матвеевы придут. Игорь барбекю приготовит, я плов сделаю.
– Одни придут? – ощутив предательский толчок в груди, интересуюсь чуть севшим голосом.
Веснушка, зараза бесячая, второй день подряд меня игнорирует. Ни трубку не берет, ни на сообщения не отвечает. Или цену набивает, или я не такой уж охеренный, как заверяли мои бывшие.
– Вроде одни, – растерянно отвечает мать. – Отец остальных друзей всех распугал, а Игорь держится, потому что деваться некуда. Работают вместе.
– Понятно, – разочарованно говорю я. – Нет, все-таки поеду, а вы тут сами.
– Зря, хорошо бы посидели. Ночевать бы остался, в бане попарился. Ты когда в своей комнате спал в последний раз?
– В прошлый новый год, когда вы с отцом в Европу гоняли, – припоминаю я, невольно улыбаясь. Отметили мы с друзьями тогда на славу. Полдома разнесли, еле успели к приезду родителей все следы замести. – Извини, мам, телефон, – почувствовав вибрацию мобильника в кармане джинсов, оборачиваюсь и показываю взглядом на дверь. Мама понимающе кивает и выходит с террасы.
Друзья, наверное, меня потеряли. Договаривались в пять в Глобусе закупаться, а сейчас уже шестой час. Тяжело вздохнув, готовлюсь отбиваться и, не взглянув на экран, отвечаю на звонок.
– Как твоя бессонница, Кравцов? Не разбудила? – жизнерадостно щебечет в динамике мелодичный голосок Веснушки.
Ну ни хрена себе, а я уже в утиль себя списывать собрался. Решил, что хватку потерял и харизму где-то пропил. А нет, рано еще список женских имен прорежать. Совсем скоро новое добавится.
– Да, нет. В магазине стою, свисток тебе выбираю, – сегодня у меня с голосом полный порядок. То ли переписка помогла, то ли на отце натренировался. – А ты, смотрю, свой нашла. Свистнешь или все-таки геолокацию скинешь?
– А если я поболтать? – спрашивает Веснушка сквозь смех. Рассмешить получилось, осталось очаровать и соблазнить. А жизнь-то налаживается, и вечер обещает быть не совсем пропащим.
– Болтай, – благосклонно разрешаю я. – Минут пять у меня есть.
– Я тут слышала краем уха, что мои к твоим в гости собрались… – начинает она издалека.
– Есть такое дело, – слегка напрягаюсь я.
– Ты же про меня ничего лишнего не сболтнул?
– Смеешься, Олесь? – да она охренела. Нашла, блин, сплетника. – Ты со своими много чем делишься?
– Ну мало ли…
– Что значит мало ли?
– Ты сегодня какой-то злой, – тоном миротворца замечает Матвеева. – Случилось что?
– Ага, – киваю я. – Ты случилась.
– И как? Тяжелый случай?
– Неоперабельный, – скорбно выдыхаю.
– Ладно, уговорил, – хохочет Олеся. – Лови геолокацию, а то помрешь еще, а мне живи с этим грузом.
Я не верю своим ушам, а потом и глазам. Она действительно отправляет свое местоположение. От меня до нее гугл-карты рисуют тридцать минут езды. И даже пробок нет. Для вечера субботы – это фантастическое везение. Мне однозначно сегодня прет. Скандал с отцом мгновенно забыт, не попрощавшись с родителями, почти вприпрыжку несусь к машине, опасаясь, что, если не поспешу, Олеся передумает. С нее станется. Шальная на всю голову.
Выехав за территорию коттеджного поселка, запоздало вспоминаю, что сгоряча хотел вернуть отцу ключи от Ягуара. Хорошо, что удержался. Хрен ему. Это моральная компенсация за безрадостные детство и юность. Через пару минут я уже мчусь по МКАДу, пытаясь придумать, куда поведу Веснушку. Как назло, в голову ничего оригинального не идет. Ресторан – банально, в парк – скучно, к себе – рано. Пока гадаю, перебирая варианты, она снова звонит.
– Буду у тебя через тринадцать минут, – отчитываюсь я.
– Я как раз в кофейне кекс доедаю, а мы, вообще, куда пойдем или поедем? – уточняет она, судя по звукам, не переставая жевать.
– Меня друзья в Завидном ждут, – выдаю, как на духу. Пошлет, так пошлет, сама пусть тогда программу развлечений выбирает. – Мы там шале у озера на сутки сняли. Баня, купель, шашлык, места красивые.
– Знаю, была там, – беспечно отзывается Олеся. – Раз друзья ждут, надо ехать.
– Ты не против?
– Нет, – в ее голосе слышится удивление. – Или вы там проституток планировали?
– Спятила? Стал бы я тебя звать.
– Ну кто тебя знает, – усмехнувшись, тянет Олеся. – В наше время ничему удивляться нельзя.
– Ты же услышала, что мы на сутки едем? – уточняю на всякий случай. – То есть с ночёвкой.
– Я не глухая, Саш. С ночевкой, так с ночевкой. Я давно на природе не была, подышу свежим воздухом, высплюсь, утром птичек послушаю. Ты, кстати, не храпишь?
– Нет, – обескураженно отзываюсь я. – Ты со мной спать собралась?
– А там кровати свободные есть?
– Нет, – теперь я в полном ступоре. Она прикалывается или всерьез?
– Значит, с тобой придется спать, – невозмутимо заявляет Веснушка. – Да не бойся, Кравцов, насиловать не буду. Я девушка порядочная, – снова смеется и сбрасывает вызов.
Все-таки угодив в стихийную пробку, я паркуюсь у кофейни с опозданием на десять минут. «Порядочная девушка» ждет меня на тротуаре в короткой юбке, босоножках на высоченной платформе и в топе с надписью: «Дам подержать за 100$». Не выше, не ниже, а через всю грудь. И, похоже, лифчика под топом нет. Трындец, она точно издевается. Заглушив двигатель, ошалело пялюсь на нее минуты две или больше, прохожие головы сворачивают, кто-то даже проверяет бумажник на наличие долларов, а она, стоит как ни в чем не бывало, улыбается, жвачку жует. На одном плече рюкзачок, на сгибе локтя джинсовый пиджак и боевой раскрас на лице а-ля Клеопатра со стрелками до висков и красной помадой.
Может, уехать, пока не поздно? – приходит здравая мысль. Чую, добром все это не кончится. Она мне уже мозг взорвала. Страшно представить, что дальше будет. Но в итоге любопытство и азарт берут верх над здравым смыслом. Да и отступать я не привык, тем более добыча сама в руки идет.
Опустив стекло, я сигналю заждавшейся девчонке в образе сексуальной фантазии дальнобойщика. Отыскав меня взглядом, Олеся расплывается в широченной белозубой улыбке, приветственно машет и легкой, несмотря на внешне тяжелую обувь, легкой походкой направляется в мою сторону. Два парня азиатской внешности свистят ей вслед, бабулька с лысой собачкой под мышкой осуждающе качает головой, и только один остановившийся посреди тротуара мужик обращает внимание на меня и, подняв руку, показывает «класс», оттопырив вверх большой палец. Кивнув мужику, я переключаюсь на покачивающуюся при ходьбе надпись на груди Веснушки, мысленно гадая, как она додумалась не только купить эту похабщину, но еще и надеть, и выйти в люди.
– Мои глаза выше, Саш, – остановившись перед машиной, смеющимся голосом напоминает Олеся. Мда, глаза и правда выше, но эта провокационная надпись и то, что под ней, нехило меня завели, а еще ноги у нее бесконечные и талия такая, что ладонями можно обхватить. Руки чешутся проверить последнее предположение и заодно забраться под широкий, но короткий топ. Там размер второй, не меньше. Самое то. В яблочко, как говорится. За сто баксов можно подержать? Да без проблем. Я парень не жадный.
– Ягуар, еще и желтый. Для съёма девчонок – беспроигрышный вариант, – Олеся продолжает меня безжалостно троллить, а я достаю из бардачка зеленую сотенную купюру и с нахальной улыбкой протягиваю в окно.
– Сто баксов за «подержать», – ухмыляюсь, откровенно уставившись на высокую грудь Олеси. Она не теряется, с деловым видом берет сотню и, проверив на свету водные знаки, по-хозяйски убирает в карман короткой юбки. – Спасибо за взнос на приют для бездомных животных, – Веснушка хлопает по карману. – Шестой за сегодня, – добавляет хвастливым тоном.
– Шутишь? – я вопросительно вскидываю бровь.
– Нет, я сама серьезность, – Леся смеется, отрицательно качая головой, и, отогнув краешек кармана, демонстрирует сложенные купюры. Моя сотня там точно не единственная. Я раздражённо хмурюсь, начиная догадываться, что меня развели, как последнего лоха. – Не переживай,
