Ознакомительная версия.
Какое впечатление сложилось у него обо мне, я и думать боялась: мокрые волосы, раскрасневшееся лицо, полусмущенная ярость и это чертово полотенце, что так и норовило сползти... Но в одном я точно была уверена: в эту самую секунду на него накатил один из его пресловутых приступов агрессии. По счастью, не физической... пока что.
– Что ж, – коротко сказал он. – Боюсь, вам придется удовольствоваться лишь моим словом. Я не стреляю в животных – ни из винтовки, ни из рогатки, ни из чего-либо еще. Довольны? Ну а теперь, с вашего позволения, я был бы крайне признателен, если бы вы...
– Ушла той же дорогой, что и пришла? Хорошо. Я все поняла. Простите, наверное, я ошиблась. Но вот насчет выстрелов не ошиблась точно. Не больше вашего представляю, кому и зачем понадобилось это делать, но факт остается фактом: в дельфина кто-то стрелял. – Под ничего не выражающим взором незнакомца я начала сбиваться и запинаться. – Послушайте, не хочу больше докучать вам, но просто не могу взять и бросить все это дело... Такое ведь может повториться снова... Раз уж это не вы, у вас есть хоть малейшее представление, кто бы это мог быть?
– Нет.
– Быть может, садовник?
– Нет.
– Или арендатор виллы Рота?
– Мэннинг? Напротив, если вам требуется помощь в вашей защитной кампании, я бы предложил отправиться прямиком на виллу Рота. Мэннинг фотографировал этого дельфина много недель подряд. Собственно, это он и приручил его с самого начала, он и тот греческий паренек, который на него работает.
– Приручил? А... понимаю. Ну тогда, – запинаясь, добавила я, – это и вправду не он.
Мой собеседник промолчал – похоже, с безразличным терпением ждал, пока я уйду. Я прикусила губу, находясь в жалком замешательстве и чувствуя себя дура дурой. (И почему это всегда чувствуешь себя дураком, когда действуешь из лучших побуждений, которые более умудренные люди зовут сентиментальностью?) Я вдруг заметила, что вся дрожу. Гнев и энергия разом оставили меня. В тени на поляне было довольно прохладно.
– Хорошо, – сказала я, – наверное, я постараюсь поскорее повидаться с мистером Мэннингом, а если и он не сможет помочь, то, надеюсь, мой зять сможет. Я имею в виду, раз уж тут частные владения, и берег тоже, то мы ведь вправе помешать всяким нарушителям, верно?
– Мы? – быстро повторил он.
– Ну, хозяева этого имения. Я Люси Уоринг, сестра Филлиды Форли. Насколько понимаю, вы гостите у сэра Джулиана?
– Я его сын. Так вы мисс Уоринг? Не знал, что вы уже здесь. – Казалось, он замялся в нерешительности, словно собираясь извиниться, но вместо этого спросил: – А сам Форли сейчас дома?
– Нет, – коротко ответила я и повернулась, собираясь уйти.
За мою сандалию зацепился побег папоротника, и я нагнулась, чтобы снять его.
– Простите, если был несколько резок. – Голос Гейла-младшего ничуть не смягчился, но, возможно, это объяснялось смущением. – Мы тут хлебнули хлопот с разными приезжими, и мой отец... он болел и приехал сюда выздоравливать, так что, сами понимаете, ему нужна тишина и покой.
– Разве я похожа на охотницу за автографами?
В первый раз в глазах моего собеседника вспыхнула искорка веселья.
– Пожалуй, нет. Но ваш дельфин был даже большей достопримечательностью и приманкой, чем мой отец: каким-то образом вся округа прослышала, что он дается фотографировать, а потом поползли слухи, будто здесь снимается кино, так что в залив стали наведываться лодки с зеваками, не говоря уже о тех, кто приходил пешком через лес. Все это стало немножко утомительно. Я лично не возражаю, если людям хочется попользоваться пляжем, но они всегда приходят с транзисторами, а этого я уже вынести не могу. Я по профессии музыкант и приехал сюда работать. – Он чуть помолчал и сухо добавил: – А если вы думаете, что это дает мне прекрасную причину пожелать избавиться от дельфина, могу только еще раз заверить вас, что мне это и в голову не приходило.
– Что ж, – отозвалась я, – похоже, больше говорить не о чем, правда? Простите, если прервала вашу работу. Сейчас я уйду, и вы сможете к ней вернуться. Всего хорошего, мистер Гейл.
Мой исполненный величия уход был несколько испорчен тем, что проклятое полотенце зацепилось за папоротник и слетело с меня. Я потратила целых три отвратительные минуты на то, чтобы высвободить его и водрузить на надлежащее место.
Впрочем, я могла бы и не беспокоиться за свое достоинство: Гейл уже ушел. Откуда-то сверху, раздражающе близко, послышались голоса – вопрос и ответ, такие короткие и небрежные, что уже сами по себе были просто оскорбительны. А потом тишину недвижного воздуха нарушила музыка – вырвавшийся на волю поток звучных аккордов, то ли из граммофона, то ли включили радио.
Можно было не сомневаться, что я уже забыта.
Этот щеголь
Крушенье потерпел. Когда б его
Не грызло горе – язва красоты,
Могла бы ты назвать его прекрасным.
У. Шекспир. Буря. Акт I, сцена 2
К тому времени, как я приняла душ и переоделась, первый мой пыл слегка угас, и теперь мне не терпелось рассказать все Филлиде и – скорее всего – выслушать немало ехидных комментариев в адрес несговорчивого мистера Гейла. Но когда я спустилась на террасу, сестры там не оказалось. Стол не был накрыт толком к ленчу, серебряные приборы валялись на середине скатерти, точно их побросали второпях. Ни Миранды, ни ее матери не было и следа.
Затем послышался стук кухонной двери и быстрые шаги моей сестры через холл к большой гостиной, которую она звала salotto.
– Люси? Это тебя я только что слышала?
– Я тут, снаружи.
Я шагнула к французской двери, но Филлида уже спешила навстречу, и одного взгляда на ее лицо хватило, чтобы я и думать забыла о своем утреннем приключении.
– Фил! Что стряслось? Ты чудовищно выглядишь. Калибан?
Она покачала головой.
– Дело не в этом. Плохие новости, просто ужас. У бедной Марии утонул сын. Спиро, паренек, о котором я рассказывала тебе за завтраком.
– Фил! Господи, какой кошмар! Но как? Когда?
– Вчера ночью. Он вышел в море на яхте с Годфри, ну, Годфри Мэннингом, и там произошел несчастный случай. Годфри пришел к нам с этим известием буквально несколько минут назад, а мне пришлось сообщить об этом Марии и Миранде. Я... я отправила их домой. – Она поднесла руку ко лбу. – Люси, это было так ужасно! Даже и передать тебе не могу. Если бы Мария хоть сказала что-нибудь, но нет, ни единого слова... Ну ладно, идем. Годфри еще здесь, так что тебе лучше зайти в дом и познакомиться с ним.
Я попятилась.
– Нет-нет, за меня не волнуйся. Я пойду к себе в комнату или еще куда-нибудь. Мистер Мэннинг, наверное, не в том состоянии, чтобы вести светские беседы. Бедная Фил. Мне так жаль... Послушай, может, тебе будет легче, если я уеду до вечера? Могу отправиться в город на ленч, а потом...
Ознакомительная версия.
