Спустя некоторое время в офис заглянул Дерек и не смог сдержать улыбку: Тейлор внимательно изучала материалы психолога, который помогал жертве справиться со стрессом.
— Снова читаешь? Но мы уже миллион раз все это просмотрели. Поверь, ничего не пропустили.
Тейлор подняла голову и устало потерла виски.
— Что-то должно быть. Не может быть, чтобы женщина настолько пострадала из-за обстановки на работе. Даже если все показания — чистая правда, все равно они не тянут на тяжкий моральный ущерб.
— Но ведь психолог провел диагностические тесты и установил случай клинической депрессии. Разве это заключение можно обойти? Или будем утверждать, что истец отличается особенно тонкой нервной организацией?
Тейлор тяжело вздохнула. Ступать на эту тропинку очень не хотелось. Защитная тактика «хрупкого истца» подразумевала необходимость высказываний адвоката ответчика о том, что жертва оказалась более уязвимой, чем обычный, рядовой человек с улицы. Далее, как правило, следовали утверждения, что более «разумный» человек не придал бы значения фактам, которые, по утверждению истца, вызвали депрессию. Подобные аргументы, как правило, не имели успеха у коллегии присяжных. Никому не нравилось слушать, как адвокат крупной богатой корпорации, по сути, считает несчастную одинокую жертву недалекой серой мышкой.
— Нет, я просто пытаюсь найти какой-нибудь особый ракурс перекрестного допроса. — Тейлор перестала тереть виски и остро взглянула на ассистента. — Ты заказывал все медицинские карты?
Дерек кивнул:
— Разумеется. Лечил ее только психолог.
— А терапевт? Его карта есть?
— Да. Я проверял — там пусто.
— А как насчет других докторов, к которым она обращалась? Например, что говорит гинеколог?
Дерек насмешливо поморщился:
— Тебе очень хочется увидеть ее гинекологическую карту?
— Честно говоря, не особенно, — призналась Тейлор. А про себя добавила, что это занятие хотя бы потребует внимания и не позволит отвлекаться на мысли о Джейсоне.
О его словах, сказанных на Черно-розовом балу. О том, как он выглядел в смокинге. О том, как он восхитительно танцевал и как нежно обнимал.
Одна мысль опаснее другой. А потому лучше заняться делом и сосредоточиться на чужих неприятностях.
Так что Тейлор все-таки попросила Дерека принести нужный файл. Двадцать минут чтения — и проблем с посторонними мыслями как не бывало.
Она взяла со стола телефон и набрала номер ассистента.
— Дерек? Не поверишь, что я сейчас читаю!
— Если не возражаете, миссис Кемпбелл, хотелось бы сменить тему и поговорить об иске о возмещении морального ущерба.
Истица, Эмили Кемпбелл, сидела за столом свидетельских показаний прямо и неподвижно. Она кивнула, подтверждая, что согласна с предложением адвоката. Адвокат мисс Донован стояла перед присяжными, всего лишь в нескольких футах от нее.
— Итак, миссис Кемпбелл, — заговорила Тейлор, — если я правильно поняла все сказанное раньше, то вы утверждали, что во время работы в компании ответчика в вашей жизни не происходило ничего такого, что могло бы вызвать стресс. Верно?
Миссис Кемпбелл скромно сложила руки. В кремовом костюме, с жемчужным ожерельем на шее она казалась воплощением строгости и целомудрия.
— Да, верно. Единственный стресс, который я переживала, происходил от ужасных условий на работе. Я не могла ни есть, ни спать и несколько раз в неделю обращалась за помощью к психоаналитику.
— Вы уверены, что ничто другое не могло стать причиной стресса, который вы переживали в то время?
— Уверена, — определенно заявила миссис Кемпбелл.
— И вы утверждаете, что стресс оказался настолько серьезным, что вам пришлось обращаться к услугам психолога — некоего доктора Гэри Мура. Правильно? — Тейлор подошла к столу адвокатов, взяла папку и вернулась на подиум.
— Да. Я обращалась к нему, потому что…
— Достаточно простого «да» или «нет», — вежливо улыбнулась Тейлор. Она открыла папку и продолжила задавать вопросы. — Миссис Кемпбелл, в процессе иска о возмещении морального ущерба вы подписали документ об отказе от прав, позволяющий нам получить доступ к вашим медицинским картам. Верно?
— Да.
— И прочитать то, что в них записано. Так?
— Да. Хотя доктор Мур — единственный психолог, к которому я обращалась по поводу перенесенного стресса.
— Я это понимаю, миссис Кемпбелл. Но хотелось бы поговорить о том лечении, которое вы получали на приемах у доктора Мишель Филлипс по адресу 1089, Ферст-стрит, Санта-Моника. Вы знакомы с доктором Филлипс?
За столом адвокатов обвиняющей стороны возникло оживление: Фрэнк принялся суетливо рыться в своих бумагах. Тейлор даже услышала, как он тихо пробормотал ассистенту что-то вроде «что это еще за доктор Филлипс, черт подери?».
Миссис Кемпбелл смущенно взглянула на Тейлор:
— Но доктор Филлипс — мой гинеколог. Какое отношение она имеет к происходящему?
— Да или нет, миссис Кемпбелл?
— Да, я знакома с доктором Филлипс, — мрачно буркнула свидетельница.
Держа папку в руках, Тейлор подошла ближе.
— Помните ли вы, что во время визита к доктору Филлипс второго февраля прошлого года говорили о необходимости проверки на предмет болезней, передаваемых при сексуальном контакте, потому что… — Тейлор открыла папку и начала читать. — Цитирую: «ваш скотина-муж спал с потаскухой-стриптизершей, и этот лживый подонок даже не нацепил резинку».
Миссис Кемпбелл возмущенно вскочила.
— Неужели она все это записала?
На скамье присяжных послышались заинтересованные смешки. Наконец-то процесс начал хоть немного походить на те разбирательства, которые показывают по телевизору.
— Реплику можно считать подтверждением? — уточнила Тейлор.
— Да. — Голос свидетельницы дрогнул.
Тейлор начала задавать следующий вопрос, и ей даже пришлось откашляться.
— А помните ли вы также, что говорили гинекологу о том, что… цитирую: «переживаете кошмарный стресс из-за грязной измены подлеца-мужа и не в состоянии ни есть, ни спать»?
Миссис Кемпбелл вжалась в стул, словно пытаясь спрятаться.
— Да, — прошептала она.
Тейлор показала на папку:
— А потом, судя по записям доктора Филлипс, действительно ли вы сказали ей: «Слава Богу, что у меня хотя бы есть работа, чтобы немного отвлечься от этого сукина сына, а не то убила бы их обоих»?
Миссис Кемпбелл сползла уже так глубоко, что над столом торчали одни глаза.
— Да, я могла это сказать, — обреченно подтвердила она.
