металлам при различных температурах примесей было обнаружено повышение их прочности и стойкости к сопротивлению и коррозии. И эти исследования подводили к созданию новых видов твердых сплавов — быстрорежущей стали. Войцеховский понимал, что это нужно запатентовать и это навсегда произведет переворот в машиностроении.
На основании стойкостных испытаний режущих инструментов и экспериментальных плавок был определен оптимальный состав легированной инструментальной стали, получившей название быстрорежущей: С — 0,67 %; W — 18,91 %; Cr — 5,47 %; V — 0,29 %; Fe — остальное.
В результате постоянных экспериментов и хронического недосыпа, бдительность и реакция его были притуплены. В один из дней, он сильно обжег себе участок руки и это вывело его из рабочего состояния на несколько дней. Он отправился в больницу, в надежде увидеться с Анни, но его постигло разочарование. Игн сообщил, что ей сильно нездоровиться и она не выходит на работу. Лечить руку Войцеховский доверил Игн. После, принимая обезболивающие до момента заживания руки он вынужден был остаться на вынужденном отдыхе дома, занялся чтением самой новейшей, только поступившей в продажу научной литературы и в этот момент чуть не довел себя до инфаркта, так как из журналов стало известно, что теми же самыми вопросами по изучению свойств металлов и их примесей занимались на тот момент американские ученые Ф. Тейлор и М. Уайт, с разницей лишь в том, что они добавляли к железу вольфрам, а Войцеховский молибден. Но никто еще не запатентовал свои идеи и разработки. У Войцеховского случился самый первый в его жизни приступ. Ему по-настоящему стало страшно. Он впервые, почувствовал, как это все дается в науке. Когда твой мозг, практически никогда не отдыхает и хаотично работает. Тебя осеняют догадки, а порой по ночам какая-то сила будит тебя и к тебе в голову осторожно закладывается новая мысль. Чтобы её не потерять, ты торопишься её законспектировать, и не важно, день это или ночь, а потом начинаются эксперименты, один за другим, неудачные. На протяжении длительного времени ты находишься на нулевой отметке и когда свою идею уже сбрасываешь со счетов, в какой — то момент времени ты нарушаешь установившейся шаблон, что-то происходит не так как всегда, и ты близок к удачному завершению эксперимента. Получается то, что ты и предполагал. И тогда ты начинаешь изучать весь по детальный ход эксперимента, где ты нарушил эту тонкую цепочку традиционных этапов прохождения исследования и что подвигло к появлению новых изменений!? Ты этим словно болеешь. Ты выпадаешь из жизни, ты терпеливо и упорно бьешь в одну точку и когда ты приблизился к самому долгожданному результату и предвкушаешь победу, перед тобой обрушивается стена! И разверзается пропасть! И сердце в немом шоке дает сбой! Оно не выдерживает такого накала энергии.
Баронесса ходила взад и вперед по комнате и тихонько выла в платочек, когда над Войцеховским колдовал доктор с клиники, тот самый, когда Артур с Анни первый раз вошли в этот дом и девушке требовалось вправить вывих руки.
Вколов Войцеховскому несколько кубиков нитроглицерина, он посоветовал отвезти его в больницу. Сам доктор был изумлен, что достаточно молодой человек получил себе уже первый приступ. Баронессе же казалось, что вот-вот придет её очередь. Она, действительно, стала ощущать сильную боль и ею пришлось заняться тоже.
Доктор, после обескураженно поинтересовался, что у них такое происходит в жизни и сколько Войцеховскому, реально лет. У него выпало пенсне из прищуренного глаза, когда он услышал, что Артуру всего 35 лет.
Ложиться на лечение Войцеховский наотрез отказался. И у баронессы чуть не случился припадок, когда на второй день она не обнаружила его дома. Войцеховский торопился закончить эксперименты и уехать со своими запротоколированными исследованиями в Германию чтобы сделать попытку запатентовать свои разработки раньше американских ученых. Он сам желал получить на этот раз свой первый патент. Но, мимоходом, следует сказать, что давно нанятый им человек для того, чтобы незримо контролировать жизнь Анни фон Махель, ему донес причину её недомогания. Женщина беременна и у неё сильнейший токсикоз на самом раннем сроке беременности. У неё начинался новый, ответственный этап в жизни каждой женщины. Бог сделал ей подарок — стать матерью.
Войцеховский через три недели получил патент и практически одновременно в Америке патент получили ученые физики Ф. Тейлор и М. Уайт. И совсем для всех неожиданно он уехал в Америку. Возглавлять его производство остался управляющий Иштван. Баронесса вообще не понимала, что происходит последнее время. Такой одержимости у своего супруга она никогда не замечала. Ее мозг не принимал оправдание, которое он сам себе придумал. Она чувствовала, что он лукавит, но где и зачем, не понимала. Ну, никак не могла она согласится с тем, что погоня за богатством, имея его, может быть настолько изматывающей для человека. Люди способны работать до изнеможения, чтобы потом, достигнув определенной состоятельности начать вкушать в жизни чувство покоя и получать удовольствие от своих возможностей. Но, имея это состояние, человек за что борется и к чему стремиться, ради славы… ради будущего своих детей, ради любимого человека, нуждающегося в помощи? У неё ответа не было?! Ее мозг не мог его придумать. Ясно было одно, для неё настали мрачные дни. Она его теряла. Или уже потеряла. С ней жила только оболочка человека. Вся его суть, его душа, его мозг и его сердце находились не рядом с ней и не в этом доме.
Когда Анни переболела период острого токсикоза в самый ранний триместр беременности и угроза выкидыша миновала, она вернулась на работу. Рабочий, получивший столько травм на производстве Войцеховского, быстро поправлялся. Но его рука никогда не будет работать так как раньше. Лицо его было искошено и это навсегда. Но, от Войцеховского он получил солидную компенсацию, что позволяло ему проходить хороший курс лечения и получать хороший уход. Каждое утро, Анни стала наведывать его и приносить фрукты, сладости. Он, оказался сладкоежкой. К нему каждый день приходила маленькая дочка с супругой, мать. Он незаметно привыкал к своему состоянию, он чувствовал защищенность и заботу.
Как-то, в театре, когда Анни пошли с Хелен, так как граф не смог, та вскользь сказала ей, что Войцеховский уехал в Америку, и её подруге сделалось дурно. В антракте они уже возвращались домой, потому что Хелен перепугалась за состояние её здоровья. Та, зажав рот рукой, слабо скулила как собачонка, отрешенно уставившись в окно экипажа и слезы медленно катились из глаз.
