что-то нехорошее. Так и случилось. Дверь распахнулась и на кровать стали запрыгивать с разных сторон собачонки. Любимая борзая хозяина, замыкающая процессию, осторожно подошла сбоку, обнюхалась и ласкаясь, положила морду на край кровати. Артур машинально стал её гладить рукой, внимательно рассматривая в это время фигуру супруги. Баронесса вошла с охапкой газет и лицо её выражало крайнюю взволнованность. Стремительным движением она уселась на край кровати и протянула Артуру газеты:
— Прости, что не даем тебе выспаться, но ты должен это, поскорее узнать. У тебя на заводе вчера разбился человек? Все, все газеты сегодня пестрят об этом. Господи! Что случилось! Мне Марк с утра принес прессу. Ты же знаешь, я не читаю. Но он сказал, что нужно обязательно прочитать в этот раз. Там столько грязи на тебя, на твое предприятие!
И чем больше её волнение распалялось, тем спокойнее оставался Войцеховский. Там уже и читать было незачем, баронесса своим выражением лица и бурной жестикуляцией все продемонстрировала наглядно. Он помрачнел, но никакого волнение ни его взгляд, ни телодвижения не проявило. Баронесса в ожидании ответа напряженно смотрела ему в глаза и от его не понятного спокойствия, её напряжение увеличивалось. Не дождавшись, она снова набросилась с расспросами.
— Артур, я вправе знать, что у тебя происходит? Что-то давно уже происходит! И я не понимаю — что!
Тогда он стал подыматься. Его голое до пояса тело, такое сильное и рельефное, было для баронессы как приманка для изголодавшегося зверя. Когда он стал вставать и на спине задвигались от движений мускулы, у неё загудело в голове и мысли одна за другой стали смешиваться с совершенно другими мыслями, вплывающими в разум с этого момента. Она подсела и облокотилась ему на плечо, повиснув сбоку на руке и мешая одеваться. Он терпеливо остановился в своем намерении одеться, но ему только этого сейчас не доставало! Глубоко вздохнув, он потер сложенными руками свое лицо, выражая желание отрешиться от всей этой суеты. Отвечать баронессе, что-то же надо было, и он стал говорить, медленно и спокойно:
— Вчера, в нарушение техники безопасности, сталевар упал с лесов. Леса были ненамеренно задеты другим рабочим, несшим носилки с песком. Произошел несчастный случай. Мы отвезли рабочего в больницу. Он жив. Ему еще предстоят операции, и я возьму на себя не только все расходы по его лечению, но и по содержанию его семьи, до полного восстановления его работоспособности.
— А если он останется инвалидом? — испуганно произнесла баронесса.
— Значит предприятие будет пожизненно выплачивать ему компенсацию!
— Но нигде такого нет!
— Лиза, у нас будет и все закроют рты!
Она стала гладить его по плечу, положила голову ему на спину и голос её стал жалостливым и просящим:
— Артур. Ну не могу я понять, не могу, ну зачем тебе этот завод?! Что, вообще происходит! Тебе нравиться такая жизнь? Ты богат. Ты очень богат, а живешь… и выспаться нормально не можешь? Зачем это все? — она подняла голову, как будто её осенила догадка. — Я бы еще понимала, если бы ты жил в страхе, что это все можешь потерять! Поэтому эти бессонные ночи, этот «трудоголизм»! Но у нас же все по-другому. Все твое, я же в могилу с собой это не заберу.
Он повернулся к ней и взял её за руки.
— Лиза. Ну это моя жизнь! Это я не высыпаюсь. Что ты то переживаешь? Я же не нарушаю твой покой!
— Но, я не понимаю. Понимаешь, я не понимаю! Скажи, ну неужели человек добровольно ищет трудности, когда у него все есть? Разве такое бывает? Для чего?
— Потому что мне претит мысль быть альфонсом! Я здоровый, крепкий, дееспособный мужик. Я должен что-то делать, что-то преодолевать, за что-то бороться и переживать. А жизнь в сытости и в праздности до отупения — это не моя жизнь. Ты же меня знаешь!
Она покачала головой и потянула руки к нему — Я так жалею, так жалею, что мы уехали из Австрии! Ты бы целиком занялся наукой, но все было бы спокойно. А этот завод! Ты понимаешь, что это не игрушка! Ты погрузился в это производство, но ты же его не знаешь, у нас никто этим никогда не занимался! Там люди, много людей, там свои законы, там такой жестокий мир, конкуренция! Ответственность! Я тебя не вижу! Мы стали совсем чужие! И я не ревную. Просто завод забирает у тебя все силы! Прости, милый, но …я никак не могу понять смысл всему что ты сейчас делаешь?
— Потерпи. — он сперва перехватил её руки и хотел отстраниться, но и в этих отношениях здравый рассудок включился вовремя, и он понимал, что так отгородиться от семьи и от супруги, как это делал он за последние месяцы нельзя. Это слишком! Поэтому сам обхватил её за плечи в ответ и прижал к себе, легонько поглаживая по плечу. — Потерпи. Работа наладиться, все определиться по своим местам. Я стану свободнее. А для меня это чисто спортивный интерес. Как на скачках! Я сам наберусь знаний, работники разберутся, мы поднимем предприятие еще до мирового уровня! Здесь самая дешевая рабочая сила, Лиза и пока правительство занимается межнациональными вопросами, мы сможем манипулировать несовершенством налогового законодательства, ты, женщина, ты не видишь здесь преимуществ, а их вижу. Все будет хорошо, все будет хорошо, на все нужно только время и силы. Сил у меня хватит!
— А что с прессой! Я никогда не думала, что в нашем государстве все так озабоченны судьбой простого рабочего! Я просто ничего не понимаю уже! Они против тебя! Кто он, а кто ты! Мне может заняться этим вопросом, Артур? Они больше никогда не позволят себе злоязычие в твою сторону.
— Лиза, это все элементарно и естественно! Мои конкуренты хорошо знают свое дело! Это же бизнес! Здесь честных правил не бывает! Или ты конкурента или он тебя!
— Ты ничего не будешь предпринимать? Но …когда льется грязь на тебя, она льется и на меня, так не должно быть… — и она отстранилась, заглядывая ему в лицо, испрашивая разрешение на то, чтобы принять участие в его проблемах и видно было, даже оживилась, так как появилась причина, занять себя серьезным делом и избавится от скуки.
— Нет.
