ушла в учёбу.
– Лицо красивое, жаль, фигурой не вышла. У меня от жирного несварение, люблю диетические продукты! – слышались издёвки одноклассников.
Сколько же я пережила унижений и оскорблений в те годы и сколько слёз пролила от обиды, ведь я не сделала никому ничего плохого. Мечтала поскорее окончить школу и поступить в колледж, где, казалось, у людей было уже другое мышление. Всем было бы наплевать, что кто-то слегка не в форме, ведь они иначе расставляют приоритеты.
Я отвернулась, не желая видеть этого, однако перед лицом возникла новая картина. Мрачная и тёмная. Я увидела элитную школу и услышала слова отца:
– У тебя появился прекрасный шанс, милая! С их аттестатом перед тобой откроются любые двери.
Пока папа говорил, изображение на экране увеличивалось, приближая мужской силуэт, стоявший ко мне спиной. Как только он увеличился в мой рост, парень обернулся. Это был Марк…
Я почувствовала в груди сильное давление, за ним последовало лихорадочное сердцебиение, отдающееся импульсом во всём теле. По щекам прошёлся лёгкий холодок, щекотнув скулы, отчего я рефлекторно приложила к ним руки. Подушечки пальцев оказались мокрыми, но я совершенно не чувствовала, что плачу.
– Позовите доктора! Её пульс учащается! – раздался над головой незнакомый женский голос.
Подняв голову, я стала оглядываться, пытаясь понять, где источник звука. Пока крутилась по сторонам, не заметила, что очередной видеофайл исчез. Однако Марк продолжал стоять на месте, прожигая меня пристальным взглядом.
– Решила, что я не найду тебя здесь?
Когда он сделал шаг ко мне, я оступилась и, споткнувшись, упала. Тьма рассеялась, преобразовавшись в ночной Нью-Йорк, и мне была знакома эта местность – родная улица, где находился мой дом, но кругом ни души. Я видела настолько чётко и ярко, словно смотрела фильм в высоком качестве.
Город будто погрузился в мёртвые объятия, лишённый суеты и ночного шума. Всё казалось безжизненным и холодным. Тихо… Не было слышно даже собственных шагов, отчего складывалось впечатление, будто я находилась в жуткой видеоигре.
Поднявшись на крыльцо, я дёрнула за ручку своей двери, но она оказалась заперта. Совершенно не понимая, что происходит, я отправилась на поиски хоть кого-нибудь, но стоило мне завернуть за угол на ближайшем перекрёстке, как я оказалась на территории кампуса Гарвардского университета уже в Бостоне.
Что за чертовщина?
Оглянувшись, увидела продолжение прогулочной зоны вместо любимого города. Медленно пройдясь взглядом по пустым лавочкам, я отправилась к проезжей части, где днём обычно полно машин. Здесь тоже было тихо и пусто, словно я оказалась в знакомом месте времён постапокалипсиса, но внезапно послышался скрежет колёс. Когда я повернулась, то увидела, что на меня несётся автомобиль на огромной скорости, и поняла, что отскочить уже не успею. Я просто стояла на месте, совершенно не заботясь о том, что могу умереть. Даже не пошевелилась. Но машина проехала сквозь меня и с заносом завернула за угол.
Хорошо тем, кто умеет контролировать свои эмоции и отключать за ненадобностью, – как же им, наверное, легко живётся! Вот чего мне не хватало в жизни – безразличия, ведь восприимчивость делала меня слабой.
Что произошло? Как я вообще оказалась в этом месте? Ничего не помню…
Писк. До боли знакомый звук. Я уже слышала его и надолго запомню.
Больница?
Отметив примерное направление в сторону ближайшего госпиталя, я отправилась туда же, куда уехала машина. При приближении к перекрёстку звук становился сильнее и появились голоса. Кто-то говорил, но я не могла разобрать слов, однако чем ближе подходила, тем отчётливее слышался плач.
– Девочка моя, открой глаза!
Правую ладонь обдало теплом, как от прикосновения мамы. Шаг перешёл на бег, а в груди снова появилась неприятная вибрация, словно моё сердце заходилось в тахикардии. Я выбежала на перекрёсток, и моему взору открылось величественное здание Массачусетской больницы общего профиля. На удивление, в ней везде горел свет и кипела жизнь.
– Пожалуйста, проснись…
Голоса продолжали преследовать меня, заставляя двигаться дальше. Ступив на первую ступеньку небольшой лестницы, ведущей к большой площади перед входом, я сразу оказалась в светлом помещении, прислонившись спиной к закрытым дверям. Планировка больниц везде примерно одинаковая, и я провела достаточно много времени на работе у папы, чтобы понять: за углом начнётся длинный коридор с палатами для пациентов.
Оттолкнувшись, я очутилась в одной из палат, где мой взгляд сразу же приклеился к родителям и ко мне самой, лежащей на больничной койке и подключённой к аппарату ИВЛ…
Я будто приросла ногами к полу, наблюдая за собой со стороны…
Я умерла?
В голове, словно пчёлы, роились вопросы, создавая белый шум и возвращая способность чувствовать боль. Как это случилось? Почему я здесь оказалась? Как получить ответы?
«Мама! Папа!» — Открыв рот, я не смогла произнести ни звука, а лишь упала на колени, глядя на страдания своих родителей.
– Мы так виноваты перед тобой, дочка! – Сотрясаясь от рыданий, мама крепко сжала мою ладонь, уткнувшись в неё лицом.
Отец встал за её спиной и успокаивающе приобнял за плечи, проговаривая, что всё будет хорошо.
– Если бы мы не настояли на той школе, где тебе испортили жизнь! Если бы мы не отпустили тебя так далеко, а были рядом! Если бы мы не приняли эти чёртовы деньги, а выбросили их! Ты бы была счастлива сейчас, не лежала тут… Прости нас, доченька… Прости, пожалуйста…
Смотреть на страдания родных людей очень тяжело. Каждый всхлип, каждая капля слёз и горестный вздох рвали мою душу на мелкие кусочки. Горе снова затопило меня, переливаясь через края. Однако заплакало не только моё ментальное тело, но и я настоящая.
– Милый, что это? – Мама подскочила со стула, промакивая салфеткой влагу с моего лица. – Она просыпается?
– Она слышит нас, Саманта. Возможно, она даже рядом с нами сейчас, и ей очень больно наблюдать за всем этим со стороны. Поэтому ради неё надо взять себя в руки и верить в лучшее.
В этот момент в палату ворвались доктор с медсестрой, видимо, получив зашкаливающий сигнал от аппарата, и они установили мне капельницу. После чего врач достал маленький фонарик и, склонившись надо мной, проверил поочерёдно реакцию зрачков. Это вызвало яркие вспышки перед глазами, от которых я болезненно зажмурилась в ментальном теле.
– Доктор, – с надеждой обратилась к нему мама. – Как долго она ещё пробудет в этом состоянии?
– Кома – состояние непредсказуемое, миссис Мур. Пожалуйста, наберитесь терпения, ей сейчас очень важна ваша поддержка. Ведь обязательно должно быть что-то, ради чего ей хотелось бы вернуться.
Кома? Не может быть…
Родители сильно изменились внешне с последней
