— Как я понимаю, ты не выпил бренди, которое я тебе дала, — заключила Сара, вскинув подбородок.
— Ты имеешь в виду лауданум? — не без сарказма спросил Макс. — Нет, не выпил.
— Тогда… — ее взгляд стал холодным. — Значит, ты нарочно унизил меня. Сегодня, в спальне. Если лауданум здесь ни при чем.
Макс, наверное, должен был устыдиться своего поведения, но он помнил о том, что прежде, чем он унизил Сару, она сама пыталась его отравить. И еще неизвестно, кто кого оскорбил сильнее.
— Мне хотелось узнать, как далеко ты готова зайти, лишь бы удержать меня в спальне, — сказал Макс. — Оказалось, что так далеко и с таким пылом… Одним словом, ты заставила меня забыть о том уважении, которое я должен испытывать по отношению к собственной жене.
И Макс отвесил шутовской поклон.
— Ну что ж, — повела бровью Сара, — по крайней мере, это избавляет меня от необходимости извиняться.
Макс пропустил ее слова мимо ушей. Он поднял пистолет Сары и положил в карман. Осмотрел еще раз внутренность камина — от угла до угла. Подошел к темнеющему в полу отверстию.
— Подожди! — окликнула его Сара. — Хочу официально заявить, что это я, и никто другой, убила Уильяма Невилла. Понимаешь? Это я убила Уильяма.
На лице Макса не дрогнул ни один мускул.
— Я понимаю даже больше, чем ты хочешь сказать, — ответил он и спокойно добавил:
— И не вздумай убежать.
— Да куда же я сбегу от “Курьера”, — недобро рассмеялась Сара. — Ты можешь гордиться собой. Макс. Ты поклялся первым обнаружить место вечного упокоения Уильяма Невилла, и ты его обнаружил.
— Сара…
Она повернулась к нему спиной.
Макс встал на колени возле края отверстия и опустил внутрь горящий фонарь. Комната внизу оказалась маленькой, не больше двух квадратных метров, и густо опутана паутиной.
Кроме паутины, там ничего не было.
Место вечного упокоения Уильяма Невилла явно находилось не здесь.
Макс повернулся к Саре. Та сидела на полу, положив подбородок на согнутые колени.
— Итак, ты нашел его, — безо всякого выражения сказала она, переводя взгляд на Макса.
— Нет, Сара. Тайник пуст. Абсолютно пуст. В нем нет никакого Уильяма Невилла.
Казалось, смысл слов не доходит до нее. Лицо Сары оставалось по-прежнему застывшим. Затем дыхание ее участилось, Сара вскрикнула и вскочила на ноги. Подбежала к отверстию в полу.
— Возьми фонарь и посмотри сама, — предложил Макс.
Она взяла у него фонарь, опустилась на колени и склонилась над отверстием.
— Что это значит? — прошептала она, выпрямляясь. — Что это все значит?
Максу хотелось взять Сару на руки и успокоить, заверить, что все в порядке. Но только ничего еще не было в порядке, черт побери! И Сара не сможет почувствовать облегчения, пока она не расскажет ему все, не облегчит до конца свою душу.
— Итак, в ту ночь Уильям все же был в этом доме, — негромко сказал Макс.
Сара кивнула и вытерла слезы рукавом своей накидки.
— Расскажи мне, что тогда случилось.
— Я уже рассказывала. Ты знаешь почти все. Я была наверху, ухаживала за Анной. Уильям сам посылал за мной в то утро. У Анны случился выкидыш. Понимаешь, Уильям бил ее. Анна плохо себя чувствовала и нуждалась во мне. Я думала, что Уильям чувствует себя виноватым. Он всегда себя таким чувствовал, когда был трезв. Потому и не остался дома. Пошел вызвать доктора, а оттуда прямиком направился в пивную. Топить вину в кружке эля. А себе я в тот день поклялась, что убью Уильяма, если он еще хоть раз поднимет руку на мою сестру.
Он вернулся поздно, совершенно пьяный. В тот вечер дружки рассказали ему о том, что я собираюсь выйти за Фрэнсиса. Уильям прекрасно понимал, чем это ему грозит. Если Анна и после моего замужества стала бы получать какие-то деньги, то сам Уильям — ни гроша. Это взбесило его. В ту ночь, явившись домой, он начал говорить мне о своих карточных долгах, о том, что ему нужны деньги — немедленно и очень много. Но в тот момент я ничем не могла помочь ему, даже если бы захотела. Так я ему и сказала, а он в ответ начал шантажировать меня, угрожая тем, что будет бить Анну, пока я не дам ему денег.
Я крикнула ему, чтобы он не вздумал пойти наверх. Он не послушал меня и начал подниматься по лестнице. Если бы у меня был тогда пистолет, я не задумываясь вышибла бы ему мозги. Но у меня ничего не было, кроме того, что находилось под руками. И мне этого хватило. О господи!
Сара опустила голову на колени и зарыдала. Макс положил ладонь на ее плечо, но она яростно скинула ее.
Макс не стал повторять попытку. Сара обхватила голову руками и продолжила:
— Конечно, силы наши были не равны. Он меня одним ударом мог переломить пополам. Но я схватила каминную кочергу и бросилась по лестнице следом за ним.
Макс мысленно представил себе массивную дубовую лестницу и Сару, несущуюся вверх по ней вслед за Уильямом. Разумеется, она была вне себя от гнева, ведь Уильям тронул самое дорогое для нее — сестру.
— Я ударила его, — сказала Сара, глядя на свои ладони, — в спину, кочергой. Он повернулся и бросился на меня. Помню, как сверху что-то кричала Анна, но не помню ее слов. Мы с Уильямом скатились с лестницы вниз, и я еще раз ударила его. Неожиданно поняла, что Уильям уже не может встать, и отбросила кочергу в сторону.
Она глубоко вздохнула и продолжила:
— Не помню, сколько времени я простояла тогда над Уильямом. Потом опустилась на колени, чтобы осмотреть его раны. На лбу у него оказалась глубокая царапина, и из нее сочилась кровь. Я еще подумала, что это он, наверное, ударился о ступени, когда летел с лестницы. Не знаю. Я пощупала его пульс, но не смогла его найти. Мне показалось, что он и не дышит. Можешь мне не верить, но в ту минуту я хотела только одного: спасти ему жизнь. Я бросилась на кухню, к аптечке. Поискала там нюхательную соль. Прихватила чистые полотенца, тазик с холодной водой и бутылку бренди. На все это ушло не больше пяти минут. Но когда я вернулась, Уильяма на том месте, где я его оставила, уже не было.
— И ты решила, что тело Уильяма находится в потайной комнате? — негромко спросил Макс и, не дожидаясь ответа, задал второй вопрос:
— Это Анна его убила?
— Нет! — крикнула Сара так, что эхо заметалось между стенами пустого дома, и повторила еще раз, чуть слышно:
— Нет.
— Что тогда, Сара? Говори же! Я должен знать все.
— Анна была здесь, сидела на верхней ступеньке лестницы. Но она ничего не понимала. Я дала ей лауданума, как велел доктор, и она была в полубессознательном состоянии. Я подумала о том, что Анна услышала шум драки и вышла выяснить, в чем дело. Спросила ее, где Уильям. Она не ответила. Она ничего не понимала. Я порадовалась тому, что не убила Уильяма и он ушел из дома на своих ногах. Отвела Анну в постель. У нее вновь открылось кровотечение, и я не могла отойти от нее. Это была самая страшная ночь в моей жизни. Я боялась, что Уильям вернется вместе со своими дружками или констеблем. Я не могла покинуть Анну, но и довести ее до своего дома я тоже не смогла бы.
