Ба влюбляется в Пайпер с первого взгляда, и это взаимно. Гэри успокаивается и просто слушает, как льется их разговор. Ворчит, когда ба рассказывает про его детство, и вставляет подробности в историю о том, как Пайпер забирала его пьяного из бара.
Дома хорошо, уютно: набор сувенирных ложек висит все на том же крючке, что и пять, и двадцать лет назад. Его любимое кресло стоит на месте. Мамина фотография на камине. Время почти не трогает этот дом, разве что добавляет морщин и седины.
Когда чай заканчивается, Пайпер смущенно ссылается на то, что нужно поработать – это только у Гэри отпуск. Он отводит ее в сад и, поцеловав, оставляет с благодарностью: она словно все чувствует.
– Хорошая девочка, – одобрительно резюмирует ба и доливает чаю в кружку. – У тебя же с ней серьезно?
– Да, – кивает Гэри, – серьезнее не бывает. Ба, я не просто из Нью-Йорка приехал. Я из Аргентины приехал.
– Ох… – Руки у нее начинают подрагивать. – Я хочу знать?
– Хочешь, но расскажу, наверное, с самого начала. В общем, я узнал, что когда отец сбежал, – он запинается и берет ее за руки, пытаясь унять дрожь, – то сел в самолет в Бирмингеме под именем Гэри Джеймса и улетел в Испанию.
Гэри рассказывает все: и про поиски, и про Марокко, и про помощь Пайпер. Ба не перебивает, только кивает и цокает языком. Ей тоже важно: она не простила ублюдка. И не простит никогда. И пусть эта женщина все силы бросила не на месть, а на воспитание Гэри, огонь в ее глазах горит такой же, как у него самого.
– Жаль, что сам, – вздыхает она, когда слышит конец истории, – пусть бы уже мучился до самой смерти.
– Он упрямый.
– Помню, – ба неуютно ведет плечами, – просила ведь Мисси не ходить за него замуж, он всегда казался мне сумасшедшим. Но что ты, куда мне – он ее такой любовью окружил, она и поверила, что все бывает, как в фильмах.
– Ты никогда не рассказывала, почему он ее… – говорить об этом до сих пор сложно.
– А почему он тебя бил? – спрашивает ба. – Там причина одна: ему все казалось, что у него неидеальная семья. И сын должен быть поумнее, и жена покорнее. А реальность оказалась другой.
Ба высвобождает руку и вытирает одинокую слезу, которая катится по морщинистой щеке.
– Вот ему судьба идеальную жизнь и устроила. В бегах, в жопе мира, с раком пищевода. Куда уж идеальнее. И все-таки я рада, что это не ты его убил. Ты и так со своей яростью плохо справляешься, а кровь на руках… Мало ли что бы с тобой стало.
– Я тоже рад, если честно, – качает головой Гэри, не веря самому себе. – Это все Пайпер.
Задумчиво шамкая губами, ба качает головой.
– Знаешь, что подумала, когда ты про нее рассказывал? Ты на деда своего похож даже больше, чем на отца. Он мне, знаешь, когда предложение сделал?
– Когда?
– Мы с ним на свидание в Стокпорт ездили, а на обратном пути сломались. Я ему мотоцикл помогала в гору тащить. Посмотрел он тогда на меня, в платье, с кудрями и в грязи по колено, и говорит: «А давай мы с тобой, Эвелин, поженимся». Так и прожили свои тридцать лет: я ему помогала, а он мне.
Гэри косится в сторону сада и кивает в ответ на ее слова, чувствуя, как улыбка сама ползет по лицу.
– И правда, – говорит он, – на деда я похож больше.
Глава 44
Малая
В комнате Гэри уютно: солнце проникает через огромные окна и заполняет светом все пространство, почти нигде не оставляя тени. Полки заставлены комиксами, книгами и дисками, и даже на стене до сих пор висит плакат с Пятым доктором – Пайпер как раз до него досмотрела, и теперь сразу узнает.
У них сегодня ленивое утро: время к двенадцати, а они еще не поднялись с кровати. Гэри с ностальгией перелистывает какой-то из комиксов про Восьмого и показывает ей любимые моменты.
Пайпер влюблена в этот город, в эту комнату, в чудесную, великолепную бабушку и отдельно – в самого Гэри, который здесь становится совсем другим.
Он расслабляется так, как можно расслабиться только дома. Пайпер не уверена, что за все время, что его знает, она когда-нибудь слышала, чтобы он так часто смеялся. Они с бабушкой постоянно подшучивают друг над другом, спорят, нужно ли пропалывать сад. Она даже называет его дубиной, а Гэри лишь улыбается в ответ.
– Задумалась? – вырывает он Пайпер из мыслей.
– Наоборот, – улыбается она. – У тебя так солнечно, я чуть не задремала.
– Когда приезжаю домой, то сплю намного дольше. Не знаю, почему, но раньше десяти никогда не поднимаюсь. – Гэри убирает комикс в сторону и укладывает Пайпер себе на грудь. – И ты спи, сколько захочется. У нас отпуск.
– Ты здесь совсем другой.
– Я и чувствую себя по-другому. Я свалил из Манчестера в двадцать пять. Когда возвращаюсь, мне как будто опять столько же.
– Каким ты был тогда? – Пайпер с любопытством приподнимается и смотрит на него.
– Не знаю, как описать. Резче, чем сейчас, наверное. Заводился с полпинка, в драку лез минимум раз в неделю. Ты бы со мной на свидание не пошла, – смеется Гэри.
– А ты за меня не решай! – она легонько бьет его по носу пальцем, и тот ловит палец ртом. – Может, это ты бы меня не позвал.
– Тебя? Я бы за тобой хвостом ходил. Поймал бы тебя в том баре, – Гэри переворачивает Пайпер на спину и садится вместе с ней, – усадил бы вот так, на колено.
Он отводит в сторону ее волосы, легко проводит языком по шее.
– Назови любого, кто тебе не нравится, – приказывает он.
Пайпер задумывается. Не хочется подставлять никого, кто правда может пострадать. Отпуск отпуском, а им еще на работу возвращаться, вдруг запомнит.
– Не бойся, – улыбается он ей в плечо, – просто назови.
– Пусть будет Коул из айти.
Гэри вытягивает руки вперед и словно ломает воображаемые спагетти.
– Я его вот так вот, – гордо произносит он.
– Прямо вот так?
– Прямо вот так, – повторяет движение Гэри. – Если что, не шучу, ты и сейчас можешь пальцем показать, и я кому угодно морду набью.
Пайпер знает, что он не врет. Набьет, и даже кости переломает. Она смеется и откидывает голову ему на плечо, подставляясь поцелуям.
– Не веришь? – бурчит он и небольно прикусывает кожу на шее.
– Верю. Я тебе всегда верю.
Внизу хлопает дверь – бабушка уходит в гости к соседке. Гэри тут же бросает Пайпер обратно на кровать и увлекает в медленный ленивый поцелуй. Его пальцы забираются под футболку, проводя линии вдоль ее изгибов.
– Будь мне двадцать пять, – шепчет он ей прямо в губы, – я бы тебя из постели не выпускал.
– Ты и сейчас не торопишься.
– О нет, маленькая, ты не понимаешь, – Гэри обводит пальцем ее грудь и облизывает нижнюю губу, – сейчас мы с тобой на работу ходим, делами занимаемся, в магазин ездим.
Он опускается ниже, стягивает с нее футболку, потом раздевается сам. Пайпер задерживает дыхание: невозможно привыкнуть к тому, насколько он огромный. К тому, как напрягаются мышцы под его кожей, к венам, выступающим на широкой шее.
Гэри удивительно красивый в ярком солнечном свете. Как гигантский хищник, он улыбается и медленно, словно играя, начинает ласкать ее тело. Касания губ, мягкие движения пальцами, легкие укусы – Пайпер вспыхивает, как свечка, тянется к его спине. Он мягко, но настойчиво убирает ее руки и заводит их ей за голову.
– Лежи смирно, – Гэри прикусывает ее сосок и облизывает его, – я только начал.
У него сейчас совершенно мальчишеская улыбка, а в глазах пляшут веселые огоньки. Он захватывает зубами ее нижнюю губу и проводит по ней языком. Внутри все начинает ныть от возбуждения.
Еще один поцелуй становится глубже, Гэри неспешно изучает языком ее рот, пока снимает с нее оставшуюся одежду. Пайпер чувствует, как его пальцы опускаются ниже, подается навстречу, но прикосновение все равно выходит легким и невесомым. Этого мало. Хочется ускориться, чтобы его движения снова стали сильнее и глубже, чтобы он терял голову – это опьяняет лучше текилы.
