человека. Кто сможет отстоять, а отстояв —
защитить?..”, “…Вспоминаю, что почти сразу распознал в её глазах не одну, а целый всполох искр, свидетельствующих о живущей в ней, человеческой душе…”, “…они держат их запертыми в шкафах, унизанными гвоздями”, “…расходный материал…”, “У меня есть чёткий план побега. Да, я решился: я помогу ей бежать. Я уже купил для неё одежду, укомплектовал сумку. Я вывезу её из Миррор в багажнике своего автомобиля…”, “…Я не уберег свою семью. Потерял жену и дочь, потому что погнался за войной, принесшей мне только разочарование и неисчерпаемую скорбь…”, “Не знаю, как попрошу у неё прощение за то, что не разобрался раньше, за то, что мог раньше догадаться, а догадавшись —
раньше начать разбираться, раньше найти её и вытащить её из пыточной, из этого проклятого места… Но я спасу её. Иначе вся моя жизнь как будто зря…”.
Записи оборвались. Моё сердце колотилось так громко, что я почти оглохла. Он писал о клоне. О девушке-клоне. Но он ни разу – ни единого раза! – не упомянул имя клона, о котором писал, как о “человеке с душой, росшем, как клон”! Как звали того клона?!
Я начала быстро пробегать глазами по тексту: ни единой цифры, ни единого намека на номер клона, на что-то, хотя бы отдаленно похожее на имя – ни единого идентификационного намёка!..
Маугли!
– Кто такая Маугли?! – прокричала я, вскочив на ноги и резко обернувшись в поисках всезнающего Брэма, способного мне объяснить, кажется, всё на свете, но его здесь всё ещё не было…
Из блокнота, который я продолжала удерживать в правой руке, вдруг что-то выпало: плотный листок шлепнулся на пол. Вместо того чтобы нагнуться за ним, я начала резко трясти блокнотом в надежде, что из него ещё что-нибудь вывалиться – хотя бы номер клона, записанный малюсенькими циферками! Я разберу, я смогу разобрать, даже если будет записано точками!.. Азбукой Морзе!.. Брэм ведь будет знать такую азбуку?!.. Как её расшифровать?! Но ничего… Ничего больше не вывалилось – блокнот был безнадежно пуст. Я отбросила его на диван, нагнулась, села… Перевернула бумажку не прочитав слова на ней и увидела. Почти что себя. Но… Это точно была не я. Лицо, безусловно, идентично моему: мой разрез глаз и цвет глаз, мой нос, мои скулы, мои губы, мои брови, но… Что с волосами?! Длина не достигает даже плеч, а цвет… Синий. Я никогда так не выглядела! И тем не менее, девушка на фото словно я…
Меня словно громом поразило: ОРИГИНАЛ!!! Это ведь мой оригинал! Ну да, конечно, ведь я никогда не была с такими волосами, да еще фото сделано на фоне города, здания которого не похожи на Стокгольмские…
Я резко перевернула фотографию и наконец прочла подпись, явно оставленную рукой Джерома Баркера: “Катарина Зарр. Дата рождения: 31.05.20**”.
От прочитанного меня переклинило. Несостыковка. Грубая, ужасная, жестокая несостыковка… Все клоны намного моложе своих оригиналов. Это общеизвестный факт. Потому как клон не может быть создан в одно время с зачатием эмбриона своего оригинала, а значит не может родиться в одно время со своим оригиналом – сначала рождается клетка, потом из клетки воспроизводится клон. Может быть, эта девушка совсем не на много старше меня? Меня могли сконструировать из её клетки сразу после её появления на свет, но… НО ЧТО С ДАТОЙ ЕЁ РОЖДЕНИЯ?! Почему Джером Баркер записал датой её рождения дату моего прихода в этот мир?!
Все мои движения были быстрыми, хотя внутренне я старалась не спешить. Я оделась в свою старую одежду, которую так сильно надеялась выбросить уже сегодня, заплела привычный, высокий хвост с косами, и продела его через кепку, несколько минут погипнотизировала своё отражение в зеркале, привычно пытаясь рассмотреть в отражении своих глаз душу… Этого не может быть, но… Если это так… Как же это жестоко! И как оживляюще! Нет, это слишком… Слишком хорошо и слишком плохо одновременно. Такого не может быть.
Выйдя в главную комнату, я в который раз скользнула взглядом по циферблату настенных часов: без десяти час. Я могла бы подождать ещё чуть-чуть, могла бы дождаться возвращения Брэма, чтобы рассказать ему всё, но я и без того уже оттянула время, и… Вдруг он оттолкнёт меня? Испугается… Нет, Брэм точно не испугается. Но может убить меня одним лишь презрением к моей клоновской природе: одно дело говорить, что клоны “не так уж и отличаются от людей”, и совсем другое узнать, что клон вошел в твою жизнь. И если так, если он оттолкнёт меня, тогда у меня возникнет сразу две проблемы… Нет, лучше одну решить сразу. До того, как услышу от Брэма страшное – или всё же не услышу? Риск слишком высок…
Я решила выходить. Прямиком к Мортон. Пистолета у меня больше не было, но зато была уверенность в том, что в случае необходимости я прекрасно справлюсь и кухонным ножом – речь не об убийстве, нет, лишь об угрозе.
В этот момент я была на сто процентов уверена в том, что Мортон должна знать правду. Потому что если не она, тогда кто?
В какой-то мере я надеялась на то, что по пути к набережной столкнусь с Брэмом, но этого не произошло: я оглядывалась по сторонам, всматривалась в даль набережной, но знакомой, огромной фигуры Брэма нигде не видела. Решив, что так может быть даже лучше, я подошла к остановке и начала ожидать уже известный мне четырнадцатый автобус. Сначала пришел тридцать шестой, забравший с остановки группу детей, затем двадцать восьмой, забравший всех остальных. Я осталась на остановке одна, мой автобус, согласно информации, выдающейся электронным табло, должен был прийти уже через четыре минуты. В своём напряженном ожидании я старалась успокоиться, а заодно и заставить себя прекратить надеяться на сказочно-страшное, поэтому когда прямо передо мной остановился огромный автомобиль чёрного цвета, я не сразу обратила на него внимание. Поняла же, что стоило бы испугаться его – ведь на остановке разрешено останавливаться только городским автобусам, – когда напротив меня выросло сразу два громадных оригинала: один рыжий, второй бритоголовый – обоих я видела впервые в жизни. Прежде чем я поняла, что происходит, они скрутили мои руки и за пару секунд буквально втолкали меня в машину. Я не успела даже вскрикнуть: на лицо мне сразу же наложили тряпку со странным запахом, от которого я почти сразу потеряла сознание, успев заметить только то,
