Ознакомительная версия.
– А когда поднимется «облако от взрыва»? Я так понимаю, эта часть вашего плана предусматривает, что след от фальшивых денег должен прослеживаться до Греции?
– Само собой. В любом случае – до Корфу, но, если повезет, не дальше.
– Ясно. Полагаю, Спиро нашел их?
Годфри пожал плечами.
– Сомневаюсь. Но был шанс, что он увидел пробный образец у меня в бумажнике.
– Так ты убил его на всякий случай, – задохнулась я. – И для тебя это совершенный пустяк? Даже смешно становится, как вспомнишь, какую шумиху я подняла из-за дельфина... Ты, должно быть, стрелял в него просто так, забавы ради, раз уж все равно через несколько дней уезжаешь. – Несмотря на темноту, я свирепо уставилась на Мэннинга. – И как только люди становятся такими, как ты? Тебя ничуть не волнует, кому и сколько вреда ты принесешь, верно? Ты изменник по отношению и к своей родине, и к стране, где ты в гостях, и мало того, вдобавок ты губишь еще бог знает сколько народу. Я имею в виду не только Спиро, но еще и Фил, Лео и их детей. Ты же знаешь, как это на них отразится.
– Не будь сентиментальна. Для подобной болтовни в мужском мире места нет.
– Разве не смешно, как часто этот самый «мужской мир» оказывается просто-напросто игровой площадкой для великовозрастных хулиганов? Бомбы, ложь, всякий вздор в стиле плаща и шпаги, мундиры и громкий ор. Ладно, как тебе больше нравится, только помни, я ведь актриса, мне интересно, как и почему поступают другие люди, даже такие отъявленные мерзавцы, как ты. Просто ответь мне: зачем?
Я наконец почувствовала, как по телу Годфри пробежала сердитая дрожь. Рука напряглась.
– Ты делаешь это ради денег? – язвительно продолжала я изводить его. – Но у тебя наверняка нет недостатка в деньгах. И ты обладаешь талантом к фотографии, так что это не может быть просто от безысходности. И не из политических соображений – ты ведь сам хвастал, что работаешь на две стороны. Тогда зачем? Мне бы хотелось знать, просто так, для сведения, что заставляет людей идти на подлости.
– А у тебя ядовитый язычок, а?
– Это на меня так действует общество, в котором я нахожусь. Итак? Ты просто вредитель по природе, да? Занимаешься этим ради острых ощущений?
Я услышала, как он сердито втянул в себя воздух, но тут же рассмеялся. Неприятный вышел смешок. Пожалуй, Мэннинг вполне мог позволить себе смеяться. Наверное, еще в каюте успел убедиться, что у меня нет никакого оружия, и знал, что уж теперь-то я от него никуда не денусь. Хватка его стала слабее, но, если бы я хотя бы пошевелилась, он успел бы десять раз схватить меня. Я сидела тихо.
– Именно, – подтвердил он.
– Так я и думала. Это все объясняет. Ты поэтому назвал яхту «Алистер»?[22]
– Какая начитанная крошка! Конечно. У него был тот же девиз, что и у меня: «Fais се que veut».
– «Делай, что хочешь?» – спросила я. – Ну, Рабле это первым придумал. Сомневаюсь, чтобы ты хоть когда-то и в чем-то превышал третий сорт, Годфри. Вряд ли, швыряя людей за борт, войдешь в лигу мастеров.
Он не ответил. На траверзе сверкали огни Коулоуры. Внезапный резкий порыв ветра пригнал с севера череду тяжелых черных валов. Годфри поспешно схватился за румпель, «Алистер» вздрогнул и приподнялся навстречу волнам. Звезды мигали и качались над мачтой, в снастях пел ветер. Палуба резко накренилась, на фоне звезд взметнулось вверх ограждение правого борта. Гик со свистом пронесся над головой.
– Ты именно так и собираешься поступить со мной? – не унималась я. – Вышвырнуть за борт?
«Алистер» снова развернулся по ветру. Качка мгновенно ослабела. Годфри отпустил румпель.
– К тому времени, как я это сделаю, – пообещал он, – ты сама рада будешь оказаться за бортом.
И вскочил, поворачиваясь ко мне и протягивая ручищи к моему горлу.
Я отпрянула назад, чтобы увернуться от этой смертельной хватки, на ходу вытаскивая из кармана фонарик, и со всего размаху ударилась спиной о левый комингс. Годфри уже практически поймал меня. Яхта подскочила на волне, гик пронесся к правому борту, парус хлестал воздух, точно хлыст. Сверкающий веер морской воды захлестнул за поручень, Годфри поскользнулся, и мокрые руки промахнулись, сомкнувшись чуть в стороне от моей шеи.
«Алистер» заболтало, гик качнулся обратно. Годфри все-таки схватил меня и начал душить. Я оперлась спиной о комингс, кое-как высвободила левую руку и ударила противника фонарем по лицу.
Удар вышел так себе. Годфри не отпустил меня, но инстинктивно дернулся назад, выпрямившись и увлекая меня за собой...
Вытянув правую ногу как можно дальше вперед, мимо него, я уперлась в румпель и изо всех сил отжала его.
Уже начинавший поворот «Алистер» развернулся, как бумеранг, зарывшись кормой в воду.
И гик с силой реактивного двигателя ударил Годфри прямо по голове.
Доплыл до берега, приятель, как утка.
Я ведь плаваю, как утка, честью клянусь.
У. Шекспир. Буря. Акт II, сцена 2
Если бы мне удалось застать Годфри совершенно врасплох, то дело было бы кончено раз и навсегда. Но он почувствовал, как моя нога проскользнула мимо его бедра, а внезапный рывок «Алистера» предупредил его о том, что произойдет через долю секунды. Инстинкт яхтсмена довершил остальное.
Мэннинг рванулся вперед, заваливаясь на меня и вскинув руку, чтобы защитить голову. Но я мешала ему, загораживала дорогу и била его по лицу, стараясь оттолкнуть назад и вверх, на траекторию гика, несшегося с таким треском, свистом и убойной силой, что свалил бы и быка.
И отчасти мне это удалось: гик ударил моего врага, но лишь скользящим ударом, основная сила которого пришлась на поднятую руку. Годфри рухнул вперед, мертвой тяжестью придавливая меня к скамейке.
Я понятия не имела, в сознании ли он или хотя бы жив ли. Сиденье стало мокрым и скользким, я отчаянно старалась уцепиться за что-нибудь, чтобы высвободиться, но тут «Алистер» под очередным ударом волны тяжело перевалился на другой галс. Годфри скатился на палубу, увлекая меня, беспомощно барахтающуюся в складках широченной куртки, за собой. Мы вместе заскользили по скрипящим доскам и с размаху ударились о правую сторону кокпита.
«Алистер» снова взметнулся на гребень, дрогнул и на несколько секунд замер на краю очередного опасного провала. Я вырвалась из мешающей куртки и кое-как умудрилась подняться на ноги, пригибаясь, чтобы увернуться от грозного гика. Палуба снова начала подниматься, точно кабина лифта, и гик качнулся влево, набирая скорость и грозя опрокинуть всю мачту. Румпель так и ходил ходуном. Я метнулась к нему, вцепилась в рукоятку и повисла на ней всем телом, стараясь выровнять яхту и вглядываясь сквозь брызги и пену, что там с Годфри.
Ознакомительная версия.
