– Просто убедитесь, что вы ею пользуетесь.
– Хорошо... если я когда-нибудь смогу в ней разобраться. – Выше голову, Оливия. Если ты будешь сидеть и плакать, жертвам это не поможет, да и тебе самой легче не станет.
– Вы умная женщина. У вас все получится, – произнес он, но его комплимент мало ее утешил. Женщины умирают, а она ничего не может сделать. Ничего. – Оливия? С вами все в порядке?
Она стиснула зубы.
– Нет. В каком-то смысле я чувствую себя ответственной за это.
– Это не ваша...
– Я знаю, знаю! Но это тяжело. – Она тщетно пыталась взять себя в руки. – Послушайте, я как раз собиралась вам позвонить. Вы спрашивали, есть ли у меня братья или сестры, и я сказала нет, но недавно я заглянула в нашу семейную Библию и обнаружила, что у меня есть брат.
– Я знаю.
Она застыла.
– Вы знаете?
– Я слышал, что у вашей матери родился сын до того, как она вышла замуж за вашего отца. Она отдала его. Частное усыновление. Пока никакой информации о нем.
– И вы мне не сказали? – спросила она, мгновенно вспыхивая. Может, она совсем не знает Бенца. Она смирилась с тем, что они не могут быть любовниками. Пришла к болезненному выводу, что Бенц разрывает их недолгие отношения не только из-за профессиональной этики, но и из-за того, что он просто не способен позволить себе слишком сильно сблизиться с женщиной. Несомненно, он когда-то обжегся, и обжегся очень сильно. Несмотря на все это, он должен был потрудиться рассказать о ее брате. – А вы не подумали, что мне, возможно, захочется об этом узнать?
– Это одна из причин моего звонка. Я узнал об этом сегодня днем, перед тем как меня вызвали на место преступления. Я позвонил вам сразу, как только смог.
Она мысленно досчитала до десяти, пытаясь успокоиться. Не получилось.
– Как вы узнали?
– От одного из бывших мужей вашей матери. От Оскара Кантрелла.
– Владельца «Бенчмарк Риэлти».
– Да. Как-то раз Бернадетт слишком много выпила и проболталась. Мне нужно поговорить с ней.
– Вы только зря потратите время. – Оливия прислонилась бедром к столу и устремила взгляд на веранду. По ограде прыгала ворона. – Я уже говорила с ней о моем брате. Либо она не знает, либо не хочет говорить, кто его усыновил. Я не знаю, действовала ли она через адвоката или же моя бабушка все устроила сама.
– Департамент уже занимается поисками по округу и в государственном архиве, – сообщил Бенц. – А также в больницах и клиниках.
– Не думаю, что Бернадетт обращалась в больницу, – заметила Оливия. – Моя бабушка многим занималась за свою жизнь. В том числе с гордостью называла себя акушеркой, хотя у нее не было лицензии.
– Значит, вы думаете, что ваша мать не обращалась к врачу до родов?
– Очень сильно в этом сомневаюсь.
– Мне пора. Кто-то прислал мне сообщение на пейджер, – произнес Бенц. – Берегите себя. Если что-нибудь увидите или почувствуете хоть малейшую опасность, звоните мне.
– Ладно, – пообещала она, – а вы схватите этого парня, хорошо?
– Я над этим работаю.
– Поймайте его поскорее, Бенц. Поскорее.
...Кристи была в ярости. Она плюхнулась на пассажирское сиденье джипа и скрестила руки на груди.
– Три часа, – сказала она, когда он заводил машину. – Черт! Я прождала целых три часа!
– Я же звонил, – заметил Бенц. – И предупредил, что задерживаюсь.
Она сердито уставилась в окно, желая, чтобы ее отец был кем угодно, но только не полицейским из отдела по расследованию убийств. Она ненавидела его профессию. Просто невыносимо быть дочерью копа.
Он выехал с парковки рядом с Крамер-холлом. На кампусе машин было мало; большинство студентов уехали раньше.
– Я же предложил, чтобы за тобой кто-нибудь заехал.
– Да я и сама могла найти, кто бы меня подвез, – проворчала Кристи. – Если ты был так занят...
– Дело было очень важным.
– У тебя всегда что-нибудь важное, – бросила она в ответ. Господи, почему она не осталась в колледже? Прямо сейчас она бы могла пить с Брайаном пиво, делать вид, что они занимаются уроками, и целоваться в его комнате... А вместо этого ей придется пять дней просидеть в квартире своего отца, уклоняться от звонков Джея и жалеть, что она не в колледже Всех Святых. К этому времени года некоторые студенты трогательно тосковали по дому, но Кристи жалела, что едет домой, в эту коробку, из которой они, по клятвенным заверениям Рика, когда-нибудь переедут. Черта с два они переедут. Он любил эту квартиру, и теперь, когда Кристи там не жила... она почувствовала укол вины. Он платит за ее учебу. Большие бабки. На свое жалованье он не мог ничего себе позволить, пока она училась. Но она все равно злилась. Сильно злилась.
Развалившись на пассажирском сиденье, она сердито смотрела в окно.
– Мама никогда не опаздывала, когда забирала меня, – сказала она и краем глаза увидела, что губы Бенца напряглись. На такую реакцию она и рассчитывала. Она редко прибегала к подобным «маминым» средствам только лишь в тех случаях, когда она была по-настоящему выведена из себя. Сегодняшний день был как раз из таких, поэтому она открыла мысленный ящик и вытащила оттуда длинный меч, который, как она знала, поразит отца в самое сердце. Вонзив его, она решила его немного повернуть. – Терпеть не могу то, что ты полицейский. И мама терпеть не могла.
– Она знала, что я надену форму, когда выходила за меня. – Он включил дворники.
– А у меня не было выбора.
– Никто из нас не может выбирать родителей, – ответил он, едва шевеля губами, затем бросил на нее взгляд, проезжая по узким улицам кампуса. – Тебе просто повезло.
Он что, шутит? Нет. На его лице не было даже тени улыбки. В этом вся проблема. «Детектив» Рик Бенц всегда был слишком серьезен. Он почти не улыбался; правда, в последнее время она не давала ему никаких поводов для веселья. Когда-то он был более беззаботным, но это прошло. Она немного жалела, что так с ним обошлась. Ее гнев частично рассеялся, как только она заметила, что он пытается стать хорошим отцом и устранить имеющееся между ними отчуждение.
– Звонил Джей. Кажется, он хочет, чтобы ты пришла к нему в гости на День благодарения.
Она шумно выдохнула.
– Мы с Джеем расходимся.
– О? – Он притормозил на красный сигнал светофора. – Он об этом уже знает?
Кольцо в ее кармане неожиданно стало таким же большим, как шина гигантского грузовика.
– Я собиралась сказать ему об этом лично.
– Хорошая мысль. – Он нахмурился, словно ему довелось пройти через что-то похожее. О да, верно. Ни за что. Только не мужчина, женатый на своей работе. – Наверное, тебе стоит сообщить эту печальную новость помягче.
Теперь отец дает ей советы относительно ее личной жизни. Ну и ну!
