А вот в области затребованных Валеркой миролюбия и дружелюбия были у Аси постоянные проблемы. Сама она была девушкой неконфликтной совсем. И даже слегка завидовала тем, кто умел конфликтовать, кто жил конфликтом, кто чувствовал себя в нем, как рыба в воде. Этот выброс–обмен отрицательной энергией многим людям вообще жизненно необходим, но иногда просто лень, а иногда и очень страшно входить в это опасное состояние – а вдруг получишь в ответ плохого больше, чем своего выбросишь?
Ася всегда старалась от любых конфликтов держаться подальше, как от чумы какой, потому что очень болезненно переживала направленную в свою сторону чужую злобу. Ее будто в стружку скручивало от сознания, что кто–то и за что–то на нее вдруг осердился — начинала чувствовать себя жутко некомфортно и болезненно, и самооценка падала практически до нуля, и даже жизненные силы будто вмиг иссякали, и голова сама собой втягивалась в плечи. И становилась вялой и искательно–виноватой – сама себе противна была. Но ей всегда почему–то казалось, что стоит озлобившемуся на нее человеку увидеть, как она боится с ним конфликта, и он тут же ее и пожалеет, и поймет, и не будет исходить в ее сторону тошнотворными волнами раздражения. Она и возникающие в офисе ссоры–разборки стремилась уладить подобным образом, то есть виновато и от своего имени как бы извинялась перед каждой враждующей стороной, пытаясь угодить и вашим, и нашим. И оттого еще больше страдала, потому что в конечном итоге переводила весь огонь битвы на себя и получала в свой адрес уже двойную порцию злобы и раздражения. Потому что не любят таких, которые и вашим и нашим. Таких даже и обижают с удовольствием. И даже, бывает, и объединяются для этого бывшие заклятые враги…
Но, в общем и целом, все у нее шло относительно хорошо до поры до времени. А пора и время наступили совсем уж неожиданно. Никто и предполагать не мог, что они, эти пора и время, явятся к ним в комфортный и благополучно устроенный офис в лице менеджера по рекламе Наташеньки, приехавшей к ним из Питера меняться каким–то там опытом по составлению рекламных телевизионных роликов. Никто даже и предположить не мог, что Валерка вздумает в эту Наташеньку влюбиться без ума. Причем так сильно, что и жизнь свою благополучную решит поменять на корню, то бишь затеет развод с женой Катериной и уедет вместе с Наташенькой в Питер, чтоб начать там все с самого нуля, и даже фирму там новую откроет, чтоб жена прежняя в новой его жизни никоим образом не высвечивалась. А Катерине, жене бывшей, предложит шикарное отступное – вот это уже готовое и успешно функционирующее рекламное свое детище со всеми потрохами, сотрудниками и существующими наработками. Катерина и согласилась – а что ей оставалось делать? В конце концов, для сегодняшнего хищного времени это вообще настоящий мужицкий и благородный поступок…
Известие о произошедшей так быстро розовой революции повергло всех сотрудников в шок. Катерину, бывшую жену шефа, толком и не знал никто. Видели, конечно, на корпоративных вечеринках, но скорее на наряды ее больше внимания обращали, чем на проявления характера. Да и зачем им было знать ее характер, кто ж думал, что так оно все обернется? И внешностью она была не так уж и ахти – прямая да сухая, как палка. Имени своему резкому соответствовала, в общем. Потому и звали ее все не Екатериной, не Катей, а именно так, сухо и отрывисто – Катериной. А вообще, не столько даже и характера своей будущей руководительницы все испугались. Тут дело было в другом…
— Валер, ты представляешь, что она со всеми нами сотворит вообще? – испуганно приставала Ася к Валерке, первой узнав от него о готовящихся переменах. – Она же уничтожит тут нас всех одной левой…
— Да ну тебя, Аська, не нагнетай! С чего это ей вдруг вас уничтожать взбредет в голову? С кем она работать–то будет? Она ж в рекламном деле вообще ни бум–бум! Да она на первых порах наоборот вам всем в рот смотреть будет!
— А потом?
— Что — потом?
— Ну, когда она в наши рты насмотрится и в курс дела вникнет? Тогда что? Ты думаешь, она нам простит, что мы все были свидетелями твоего скоропалительного романа, то бишь ее позора? Ты, Валерка, женщин совсем не знаешь…
— Ой, ну чего ты так всегда и всего боишься, Аська? Раздуешь проблему из ничего и трясешься вся… Катерина – совсем не глупая баба, между прочим! Да и выхода у меня больше никакого нет, сама понимаешь. Если я ей свою фирму сейчас не оставлю, она меня тоже в покое не оставит. А так – пусть работает, пусть всю свою энергию сюда вкладывает. Так и позор свой, как ты говоришь, легче переживет…
— Ага! Она его на нас и выместит, позор свой!
— Ладно, Аська, успокойся. Не нагнетай. Да и дело уже сделано, и ничего назад повернуть уже нельзя. Прими все как есть – выхода–то у тебя другого нет…А насчет Катерины не волнуйся. В общем и целом, она очень даже ничего, вполне хорошая баба…
«Хорошая баба», по самым горестным предположениям Аси, действительно оказалась не такой уж и хорошей. И все действительно пошло по грустному Асиному сценарию. Присмотревшись–примерившись и быстренько набравшись маломальского опыта, Катерина начала выщелкивать по одному, как шашки с доски в детской игре, особо ей не понравившихся. Тех самых, которые и были свидетелями–предателями. Мужиков в основном. Тех, с кем особо близок был раньше Валерка и кто вхож был в их дом. Многие и сами быстренько подыскали другую работу, оберегая себя от излишних стрессов – кому ж охота быть выгнанным–уволенным? Если даже и причина для этого слишком уж банальная да объективная, все равно неохота. В общем, распался коллектив. Остались на фирме через три месяца после Валеркиного коварного предательства одни практически женщины. Ну, кроме двух водителей да дюжего охранника на входе, конечно. Да и тех вполне можно было заменить при желании. Тоска…
Асе все время казалось, что и к ней Катерина с самого первого дня слишком уж подозрительно присматривается. И улыбается ей как–то странно все время; не поймешь – то ли сердится, то ли дружить хочет… А недавно вдруг спросила, не знает ли она, какую обычно зарплату платят офис–менеджерам в других фирмах, из чего Ася сделала первый печальной вывод – пора и ей себе другое место работы подыскивать. Своими переживаниями она даже поделилась с секретаршей Леночкой, на что девятнадцатилетняя Леночка вполне резонно ей возразила, что для поиска новой работы у Аси возраст совсем не тот - скоро сорок стукнет. Старуха практически. И вообще, по Леночкиным словам выходило, что в таком солидном возрасте уже и предлагать–то себя другим работодателям не вполне прилично…
