Впрочем, в это верилось с трудом: скорее, они сами предпочли отгородиться от других. Невозможно было представить себе дверь, которая не распахнулась бы перед подобным обаянием.
Они посмотрели на мой ревущий пикап тем же взглядом, что и остальные. Я уставилась вперед и испытала явное облегчение, покинув наконец школьную стоянку.
«Трифтвэй» находился недалеко от школы — всего в паре кварталов к югу, прямо рядом с шоссе. Было приятно зайти в супермаркет, это возвращало чувство реальности. Дома я всегда ходила за покупками сама, и теперь с охотой предалась привычному занятию. Магазин был достаточно большой, и внутри не было слышно шума дождя, который назойливо напоминал мне, где я нахожусь.
Дома я распихала покупки по всем шкафчикам, где нашлось свободное место. Надеюсь, Чарли не будет возражать. Я завернула в фольгу несколько картофелин и поставила их печься в духовку, потом замочила в маринаде стейк и пристроила его в холодильник поверх коробки с яйцами.
Покончив с этим, я отнесла наверх школьную сумку. Перед тем, как взяться за домашнюю работу, я переоделась в сухую одежду, стянула влажные волосы в хвост и проверила электронную почту. Там было три сообщения.
«Белла», — писала мама. — «Ответь мне сразу же, как только придешь домой. Как долетела? Дождь идет? Я уже скучаю. Почти собрала вещи во Флориду, но никак не могу найти розовую блузку. Не знаешь, куда я ее дела? Фил передает привет. Мама».
Я вздохнула и открыла второе письмо. Оно пришло через восемь часов после первого.
«Белла, почему ты мне все еще не ответила? Чего ты ждешь? Мама».
Последнее письмо пришло сегодня утром: «Изабелла, если я не получу от тебя письма до 17-30, я звоню Чарли».
Я взглянула на часы. У меня оставался еще час, но мама вечно срывается раньше времени.
«Мама, успокойся, я пишу тебе прямо сейчас. Не дергайся. Белла».
Я отправила это и начала новое письмо.
«Мама, все отлично. Конечно, дождь идет. Просто мне хотелось подождать, чтобы было о чем писать. Школа неплохая, но программа отстает. У меня появились симпатичные знакомые, мы вместе ходим на обед. Твоя блузка в химчистке — ее надо было забрать еще в пятницу. Не поверишь — Чарли подарил мне пикап! Просто отличный — старый, но совершенно неубиваемый, что для меня, как ты понимаешь, самое то. Я тоже скучаю. Напишу потом еще раз, но пойми, я не могу проверять свой е-мэйл каждые пять минут. Расслабься, дыши ровно. Я люблю тебя. Белла».
Я решила почитать «Грозовой перевал» — роман, который мы сейчас проходили по литературе, — но не для учебы, а просто ради удовольствия. Зачитавшись, я не заметила, как вернулся Чарли. Пришлось быстро бежать вниз, на кухню, чтобы достать картофель и положить в духовку стейк.
— Белла? — позвал папа, услышав мои шаги на лестнице.
«Ну кто ж еще?» — подумала я.
— Привет, пап, с возвращением домой.
— Спасибо.
Пока я металась по кухне, он снял свой пояс с оружием и стащил ботинки. Насколько я знала, ему еще никогда не приходилось применять оружие на работе. Но он все равно держал его наготове. Когда я приезжала сюда в детстве, он вынимал пули из пистолета, едва переступив порог дома. Кажется, сейчас он счел, что я достаточно разумна, чтобы не выстрелить в себя случайно, и не настолько угнетена обстоятельствами, чтобы сделать это нарочно.
— Что на ужин? — с опаской спросил он. Мама готовила с фантазией, и ее блюда не всегда можно было есть. С удивлением и печалью я отметила, что он все еще помнил об этом.
— Стейк и печеная картошка, — ответила я, и на его лице появилось явное выражение облегчения.
Ему было неловко торчать на кухне без дела, и он поплелся в гостиную смотреть телевизор. Нам обоим так было спокойнее. Пока жарился стейк, я сделала салат и накрыла на стол.
Когда все было готово, я позвала Чарли, и он с аппетитом втянул носом воздух.
— Пахнет здорово, Белл.
— Спасибо.
Несколько минут мы ели молча, но тишина нас не угнетала. Мы оба не любили пустые разговоры. В каком-то смысле, мы отлично подходили друг другу.
— Ну, как школа? Нашла друзей? — спросил он, беря добавки.
— Познакомилась с девочкой по имени Джессика, у нас с ней совпадают некоторые уроки, и мы обедаем вместе с ее компанией. И еще есть один мальчик, Майк, — он очень приятный. Здесь вообще все очень приветливы.
За одним выдающимся исключением.
— Должно быть, ты говоришь о Майке Ньютоне. Он хороший парень, из хорошей семьи. У его отца магазин спортивных товаров за городом. Делает неплохие деньги на туристах.
— А ты знаешь Калленов? — спросила я после недолгого колебания.
— Семью доктора Каллена? Конечно. Он отличный человек.
— Его дети… они так отличаются от остальных. Они кажутся немного чужими в школе.
К моему удивлению, это рассердило Чарли.
— Ну что за народ у нас… — пробормотал он себе под нос. — Доктор Каллен — блестящий хирург, он мог бы устроиться в любую клинику мира и зарабатывать в десять раз больше, чем здесь, — продолжал он уже громче. — Нам повезло, что он приехал сюда, повезло, что его жена захотела пожить в маленьком городке. Он — просто находка для местного общества, а все его дети вежливы и прекрасно воспитаны. Когда они только-только появились, у меня были сомнения — столько подростков в семье, и все приемные. Я думал, что с ними будут проблемы. Но они все на редкость разумные — ни один не задал мне работы. Жаль, не могу сказать того же о детях из некоторых семей, живущих здесь из поколения в поколение. Кроме того, Каллены держатся все вместе, как и положено хорошей семье — почти каждые выходные выезжают за город… Им без конца моют кости просто потому, что они приезжие.
Кажется, еще никогда на моей памяти Чарли не произносил такую длинную речь. Что бы там ни говорили о Калленах, эти сплетни задевали его за живое.
Я решила не углубляться в расспросы.
— А мне они кажутся вполне симпатичными. Я просто обратила внимание на то, что они ни с кем не общаются. И еще они все очень красивые, — отметила я, стараясь быть добрее к Калленам.
— Видела бы ты самого доктора! — Чарли рассмеялся. — Хорошо еще, что он счастливо женат. Многим медсестрам в больнице нелегко сосредоточиться на работе в его присутствии.
Отужинав, мы снова погрузились в молчание. Чарли убрал со стола, а я принялась за посуду. Потом он вернулся к телевизору, а я, покончив с работой — посудомоечной машины в доме не было — неохотно побрела наверх делать математику. Кажется, такие вечера войдут у нас в традицию.
Эта ночь, наконец, прошла спокойно. Я просто провалилась в сон от усталости.
