— Прекрасно, — усмехнулся Рид, — но я внесу в протокол, что вы отказались от присутствия вашего адвоката при допросе. Взгляд Пламмета перескочил на Алекс.
— А что делает здесь эта блудница? Я не потерплю ее присутствия рядом с моей праведной женой.
— Ни вы, ни ваша праведная жена не имеете права возражать. Садитесь, Алекс.
Повинуясь жесту Рида, она опустилась на ближайший стул, обрадованная возможностью сесть. Конечно, Фергус Пламмет — вредный малограмотный фанатик. И мог бы казаться смешным, но при виде его у Алекс кожа покрывалась мурашками.
Рид уселся верхом на стул и пристально посмотрел на сидевшего по другую сторону стола проповедника. Открыл подготовленную одним из помощников папку.
— Что вы делали в среду вечером? Пламмет закрыл глаза и склонил голову набок, как бы прислушиваясь к тайному голосу.
— Могу ответить, — сообщил он, когда спустя несколько секунд снова открыл глаза. — Я отправлял вечернюю службу в церкви. Мы молились о спасении этого города, о душах тех, кто будет совращен, а также о тех, кто вопреки воле господа совратит невинных.
Лицо Рида было по-прежнему бесстрастным.
— Пожалуйста, отвечайте прямо и коротко. Я не хочу, чтобы допрос затянулся на весь день. В какое время проходит служба?
Пламмет снова изобразил, будто слушает кого-то.
— Это к делу не относится.
— Очень даже относится, — растягивая слова, сказал Рид. — Вдруг мне когда-нибудь вздумается посетить службу.
При этих словах миссис Пламмет хихикнула. И первая же поразилась собственной неожиданной выходке. Застыв от ужаса, она посмотрела на мужа, взиравшего на нее с осуждением.
— В какое время закончилась служба? — По голосу Рида было ясно, что эта игра ему надоела и он больше не намерен подыгрывать.
Пламмет не спускал с жены осуждающих глаз. От стыда она опустила голову. Рид потянулся через стол и, взяв Пламмета за подбородок, резко повернул его к себе лицом.
— Нечего смотреть на нее, как на дерьмо под ногами. Отвечай. Да не вздумай снова нести свой бред.
Чуть вздрогнув, Пламмет закрыл глаза с видом незаслуженно оскорбленного человека.
— Господи, закрой уши мои, не дай слышать грязные слова врага Твоего, спаси мя от общества грешников сих.
— Чтобы спасти тебя, ему понадобится прислать сюда целую стаю ангелов, приятель. Если сейчас же не начнешь отвечать на мои вопросы, твоя задница очутится в тюрьме.
Эта угроза пробила ханжеский панцирь Пламмета. Он вытаращил глаза.
— На каком основании?
— Думаю, сначала федеральные власти займутся поджогом.
Алекс быстро взглянула на Рида. Он блефовал. Скаковые лошади относились к сфере торговли между штатами и поэтому подпадали под юрисдикцию министерства финансов. Но федеральные власти рассматривали дела о поджоге только в тех случаях, когда причиненный ущерб составлял не менее пятидесяти тысяч долларов. Пламмет не попался на удочку.
— Поджог? Это смешно. Единственное, что я сумел зажечь, так это пламень веры в сердцах моих прихожан.
— Ну, если так, тогда расскажите, что вы делали, начиная с вечера в среду и до сегодняшнего дня, когда мой помощник Каппел заметил, как вы шмыгнули на улицу через заднюю дверь того дома. Куда вы пошли, когда закончилась служба?
Пламмет приставил к щеке палец, изображая сильную сосредоточенность.
— Полагаю, что как раз в тот вечер я пошел навестить одного из наших больных братьев.
— Он может это подтвердить?
— К сожалению, нет.
— Он умер, я угадал?
Услышав сарказм в словах шерифа, Пламмет нахмурился.
— Нет, но когда я навешал его, бедняга метался в горячечном бреду. Он ничего не помнит. — Священник поцокал языком. — Он был очень плох. Его родные, конечно, подтвердят, что я сидел у его постели. Мы вместе весь вечер молились за него.
Проницательный взгляд Рида обратился на Ванду Пламмет. Она виновато отвернулась. Тогда Рид посмотрел на Алекс. Выражение его лица говорило, что все идет так, как он и ожидал. Он снова повернулся к Пламмету и резко спросил:
— Вы знаете, где находится ранчо Минтона?
— Конечно.
— Вы были там в среду вечером?
— Нет.
— Вы посылали кого-нибудь туда в среду вечером?
— Нет.
— Может быть, кого-то из прихожан? Тех верующих, в чьих сердцах вы раздули пламень во время молебна?
— Разумеется, нет.
— Разве не вы учинили там разгром, испачкали краской стены, набросали дерьма в поилки, разбили окна, а?
— Мне свыше дан совет, что не нужно больше отвечать ни на какие вопросы.
Он сложил руки на груди.
— Потому что можете ненароком изобличить себя?
— Нет!
— Вы лжете, Пламмет.
— Господь на моей стороне. — Он поиграл глазами, то сужая, то расширяя их. — «Если бог на нашей стороне, — с пафосом продекламировал он, — то кто же против нас?"
— Недолго он будет на вашей стороне, — с угрозой прошипел Рид. Поднявшись со стула, он обошел вокруг стола и наклонился над Пламметом. — Господь не привечает лжецов.
— Отче наш, иже еси на небеси…
— Признавайтесь, Пламмет.
— ..да святится Имя Твое…
— Кого вы отправили туда, чтобы разнести ферму Минтона?
— ..приидет царствие Твое…
— Вы ведь отправили туда членов своей секты, верно? Пойти самому у вас кишка тонка.
Молитва резко оборвалась. Дыхание священника стало легким и прерывистым. Вопрос попал в самую точку. Поняв это, Рид продолжал гнуть свое:
— Вы сами повели туда свою жалкую крысиную армию или только снабдили их баллонами с краской?
Рид говорил Алекс, что объехал все хозяйственные магазины, где продается краска. И ни один торговец не мог припомнить случая, чтобы кто-то купил большую партию. У Пламмета, очевидно, хватило хитрости не покупать всю краску в , одной лавке, а может быть, он завез ее откуда-нибудь из-за города. Задержать Пламмета Рид не мог; никаких улик против него не было, но он мог одурачить проповедника, внушив ему, что тот оставил на месте преступления изобличающие его доказательства.
Однако и во второй раз Пламмет не клюнул на наживку Рида. Успокоившись и глядя прямо перед собой, он сказал:
— Не могу понять, о чем вы толкуете, шериф Ламберт.
— Начнем все сначала, — тяжело вздохнул Рид. — Послушайте, Пламмет, мы, мисс Гейтер и я, знаем, черт побери, что вы виновны. Вы ведь ей прямо велели быть пожестче с грешниками, а не то… Вот разгром, учиненный на ферме Минтонов, и был тем самым «не то», ведь так?
Пламмет молчал. Рид попробовал зайти с другой стороны.
— Разве исповедь не является благом для души? Облегчите свою душу, Пламмет. Признайтесь. И ваша жена сможет вернуться домой к детям, а я пораньше закончу сегодня работу.
