— Понял. Иди ко мне.
На следующее утро мы встали рано и пошли принять душ в общественный туалет (титан на «Марлоу» уже работал, но Кулли сказал, что лучше приберечь его для плавания). Потом вернулись, выпили кофе и позавтракали. Я знала, что Кулли надо снять несколько домов до того, как солнце не войдет в зенит, поэтому поторопила его. Он и так потратил слишком много времени на меня и мои неприятности. Но он, похоже, не хотел уходить, невзирая на мои попытки вытолкать его на работу.
— Ты беспокоишься обо мне? — спросила я. — Со мной все в порядке.
— Знаю. — Он поцеловал меня. — Но я все время думаю о твоем вчерашнем разговоре с Бетани Даунз. Лучше бы ты не признавалась в том, что рукопись у тебя.
— Почему? Бетани никому не расскажет об этом. Она хочет, чтобы книга никогда не увидела свет. Если люди узнают, о чем в этой книге, репутации ее папочки будет нанесен такой урон, что его, наверное, могут даже арестовать.
— Как бы тебя не арестовали. Вот что меня волнует. Ты уверена, что Джулия не пойдет к Корзини? Он может использовать эту информацию, чтобы прищучить убийцу.
— Эй, парень! Ты сам говорил, что все будет хорошо. — Я обняла Кулли.
— Да, но давай все-таки уберем рукопись туда, где Корзини ни за что не найдет ее, даже если устроит обыск.
— Хорошо, но куда?
— Я как раз об этом думаю.
Кулли начал расхаживать взад-вперед по каюте.
— Ты говорил, что перестроил шхуну с носа до кормы, — сказала я. — Ты должен знать здесь каждую щелку. Может, где-то есть тайник?
Обдумывая мой вопрос, он запустил руку в бороду.
— Вообще-то есть, — наконец сказал он. — Когда я менял обшивку, то обнаружил большой тайник за стенкой, на которой подвешены койки. Над ним находится люк для якоря.
— Так, не говори, я хочу догадаться сама. У тебя тогда возникло предчувствие, что однажды на борту шхуны окажется пропавшая рукопись, которую ты там спрячешь от полиции.
— Нет, просто большинство моряков любит устраивать тайники на лодках, особенно когда плавают за границу. Это очень удобно для хранения ценных вещей.
— Потрясающе. А этот тайник достаточно большой, чтобы туда поместилась рукопись?
— Вроде да. Принеси рукопись, а я подготовлю все остальное.
Я достала рукопись из сумки и принесла ее в каюту. Кулли снимал с койки матрасы.
— Лучше завернуть ее во что-нибудь, чтобы она не намокла, — сказал он и влез в небольшое углубление за койкой.
Я пошла на камбуз и нашла там большой пластиковый пакет для мусора. Потом я вернулась в каюту, положила рукопись в пакет и для верности залепила его скотчем.
— Отлично. Теперь давай его сюда, — сказал Кулли.
Я протянула сверток Кулли, который убрал его в тайник.
— Миссия окончена, — гордо возвестил он через несколько секунд.
— Думаешь, Корзини и его ребята не станут искать там? — спросила я.
— Они не узнают об этом месте. А если и узнают, то им придется выбрать оттуда две сотни футов грязной якорной цепи, чтобы найти рукопись.
Мы оба вздохнули с облегчением.
— Теперь тебе стало легче? — спросила я, после того, как Кулли положил матрасы на койку и пошел на камбуз допить свой кофе.
— Немного.
— Хорошо. Теперь иди. У меня сегодня очень плотный день, — сказала я, держа в руках раздел объявлений «Коммьюнити Таймс».
— Иду, иду, — улыбнулся он. — Добей их всех.
— Я вздрогнула.
— Зачем ты так сказал? Я же подозреваюсь в убийстве.
— Прости. Тогда: покажи им, где раки зимуют.
— Вот это лучше. Намного лучше.
В час дня я сидела около телефона Кулли, ела бутерброд с тунцом и пыталась переварить тот факт, что все четыре места, в которые я позвонила, оказались уже занятыми. Вдруг я услышала шаги по палубе, за которыми раздался стук в дверь.
— Кто там? — крикнула я.
— Детектив Джозеф Корзини, отделение полиции Лэйтона. Откройте.
Я чуть не подавилась своим бутербродом. О, Господи. Наверное, Кулли был прав. Наверное, Бетани позвонила Корзини и сказала, что рукопись у меня, и он пришел забрать ее. Я взглянула на тайник под отделением для якорной цепи и облегченно вздохнула. Хорошо, что рукопись надежно спрятана там. Нет рукописи — нет доказательств.
Я открыла дверь. Корзини был не один. С ним пришел и детектив Майклз.
— В чем дело, ребята? — спросила я, стараясь не выдать голосом своего волнения.
— Вот, — сказал детектив Корзини и вручил мне какой-то официальный документ на четырех страницах.
Я просмотрела первую страницу и охнула.
— Это же ордер на мой арест, — закричала я. — Но за что? На шхуне нет никакого кокаина. Можете проверить холодильник.
— Прочитайте последний параграф, — сказал детектив Майклз, чье лицо расплылось в самодовольной улыбке.
Я перевернула последнюю страницу и зачитала этот параграф. «На основании вышеизложенных фактов и обстоятельств, — гласил параграф, выдан ордер на арест Элисон Ваксман Кофф, проживающей по адресу Вудлэнд Вей, 33, Лэйтон, штат Коннектикут, по подозрению в описанном выше убийстве на основании статей 53а−54а Уголовного кодекса штата Коннектикут». Убийство!
— Элисон Кофф, у вас есть право хранить молчание… — Начал детектив Майклз, снимая с пояса наручники и надевая их на мои запястья.
— Подождите, — закричала я. Майклз продолжал зачитывать мне мои права. — Вы не можете арестовать меня за убийство Мелани. Я не убивала ее! Я вообще никого не убивала! Кто-нибудь, помогите мне!
— Мы можем арестовать вас. Мы вас уже арестовали, — сказал детектив Корзини. — В соответствии с этим документом. Он подписан судьей, видите? — И он помахал ордером у меня перед лицом.
— На каком основании? Из-за моих отпечатков на книге? Кокаина в холодильнике? Этого недостаточно, чтобы…
— Одна птичка принесла нам на хвосте, что вы украли рукопись, над которой работала мисс Молоуни, — сказал детектив Корзини. — Украли прямо с места преступления, а, мисс Кофф?
Бетани. Кулли был прав.
— Наш информатор заявил, что видел рукопись у вас, мисс Кофф, — пояснил детектив Майклз. — Информатор также сказал, что вы ее где-то прячете. Через некоторое время мы узнаем, где именно.
— Это ложь. — Ну, во всяком случае, ложью было то, что Бетани якобы видела у меня рукопись.
— Пусть решает судья, — сказал детектив Корзини. — Но я гарантирую, что он будет держаться нашей точки зрения. — Он начал полировать ногти о брючину. — Это сообщение о рукописи окончательно повесило убийство на вас.
— Но, говорю вам, я невиновна. Я не делала этого.
