Копы не краснеют. Даллас не краснела никогда. И Бакстер тоже.
Интересно, можно ли от этого как-нибудь избавиться?
Посмеиваясь над собой, Трухарт вышел из клуба. «Гроза приближается, – подумал он и обрадовался. – На свете нет ничего лучше хорошей грозы». Он пытался решить, что делать: то ли спуститься в метро и сразу поехать домой, то ли сначала пройти несколько кварталов пешком и подышать предгрозовым воздухом.
Когда расследование закончится и он сможет сказать Марли, что работает в полиции, согласится ли она куда-нибудь пойти с ним? Ему хотелось бы повести ее в какое-нибудь тихое, спокойное место. Разве можно как следует узнать человека в клубе, где гремит музыка и все говорят одновременно?
Над головой сверкнула молния, и Трухарт рассудил, что лучше спуститься в метро. Если быстро вернуться домой, можно будет посмотреть на грозу из окна. Он сделал несколько шагов, все еще глядя в небо, и тут запищала видеорация. Трухарт вынул ее и включил.
– Эй, через минуту начнется дождь. Не подбросить?
Трухарт обернулся и почувствовал, как у него заалели щеки. Вот глупо! Пялится на небо, как подросток в планетарии… Он машинально зажал рацию в ладони и включил режим ожидания, чтобы аппарат молчал и не выдал своего владельца.
– Да нет. Пойду в метро. – Он дружески улыбнулся бармену из клуба, которого звали Стив. – Что, отработали свое?
– Нет. Еду на другую работу. Как тебе понравилась Марли?
– Ничего. – Теперь краска залила и шею Трухарта. – Симпатичная.
– Очень симпатичная. – Стив подмигнул, хихикнул и протянул ему руку. – Желаю удачи.
Не успев подумать, Трухарт пожал ее. И понял, что совершил чудовищную ошибку, еще до того, как ощутил легкий укол в ладонь. Понял по глазам Стива.
Он отдернул руку, потянулся за оружием, спрятанным на пояснице, но в голове уже мутилось. Трухарт зашатался, однако ему хватило смекалки сомкнуть онемевшие пальцы на рации.
– Стив Одри, – пробормотал он непослушными губами. – В квартале на юг от «Устрой сцену».
– Верно. – Джерри взял его за руку и куда-то повел. – Что, голова закружилась? Не волнуйся. Моя машина рядом.
Трухарт пытался вырваться, пытался вспомнить инструкцию, но мозг отказывался работать. Тем временем Джерри обнял его за плечи.
Зрение слабело; уличные фонари вращались перед глазами, как кометы.
– Транквилизатор… – выдавил он.
– Не волнуйся. – Джерри принял на себя его вес, как верный товарищ. – Я позабочусь о тебе. В тебе есть свет. Теперь он будет сиять вечно.
У Евы перехватило горло, но она подавила приступ страха.
– Бакстер!
– Слышу. Черт бы побрал эти пробки! – До нее донеслись негодующие гудки. – Дерьмо. Мать твою… Еду назад. Я ближе, чем в десяти кварталах, Даллас. Черт бы все побрал!
– Стоянка, – сказала она Рорку. – Ближайшая к компьютерному клубу. На юге.
– Понял. – Он уже вынул электронный блокнот и ввел данные.
– Фини! Он захватил Трухарта. Быстрее, быстрее! Янси, немедленно передай фоторобот!
– «И-Зет Парк», на Двенадцатой, между Третьей и Четвертой, – сказал Рорк, как только полицейские гурьбой устремились к двери.
– Всем патрульным машинам, всем патрульным машинам! Полицейский в опасности! Тревога номер один! – Она передала координаты. – Подозреваемый – Джеральд Стивенсон, он же Стив Одри. Фоторобот будет прислан позже. Обвиняется в нескольких убийствах. Может быть вооружен.
Ее рация чуть не раскалилась от ответов. Ева на мгновение задержалась, смерив долгим взглядом выбежавшую на площадку Джесси.
– Он захватил одного из моих людей. Если с головы сержанта упадет хоть один волос, я вернусь за вами.
Она нырнула в лифт, продолжая раздавать приказы и указания.
– Тихо! – Ева махнула рукой, требуя тишины, и услышала голос Джерри, веселый и непринужденный:
– Нет, никаких проблем, – говорил он, очевидно служителю стоянки. – Мой друг выпил лишнего. Я хочу отвезти его домой.
– Подземная… стоянка… нижний ярус… – Это был слабый голос Трухарта.
Услышав голос Трухарта, Ева ощутила новый приступ леденящего страха.
И опять голос Джери-Стива:
– Верно. Тут стоит моя машина. Садись-ка. Может быть, тебе лучше лечь на заднее сиденье? Ни о чем не беспокойся, я позабочусь о тебе. Расслабься.
– Он сажает его в машину. Бакстер!
– В шести кварталах от стоянки. Пробки на Третьей. Пытаюсь пробраться.
– Трухарт, марка машины! Назови марку машины!
– Фургон «Итца», – пробормотал он, как будто услышал приказ. – Тут темно. Устал…
– Не отключайся! – Ева выбежала на улицу. – Не отключайся!
Она прыгнула на пассажирское сиденье. Ей и в голову не пришло сесть за руль: Рорк был рядом, он водил машину лучше, более ловко и более быстро. Пибоди молча села назад. Фини и Макнаб забрались в следующую машину.
– Он думает. Все еще думает как коп. – Она стерла пот со лба. Тем временем Рорк отъехал от тротуара. – Он оставил рацию включенной. Пибоди, следи за его донесениями. Больше ничего. Поняла?
– Да, сэр. Слежу. Они едут, лейтенант. Я слышу звук мотора и уличного движения. У него включено радио. Гудки. Я слышу гудки.
Скорее, скорее, скорее, твердила про себя Ева, продолжая отдавать приказы.
– Подозреваемый ведет фургон. Покидает автостоянку.
Рорк заставил полицейскую машину совершить немыслимый пируэт, подъем по вертикали, от которого у Евы захватило дух, а бедная Пибоди заскакала на заднем сиденье, как игральная кость в чашечке.
– Боже милостивый… – выдавила Пибоди, когда мимо замелькали здания.
Он скользил между машинами так же, как змея скользит между камнями. Ей не хватало смелости посмотреть на спидометр.
– Черный фургон, Даллас. Трухарт сказал, черный фургон, без окна сзади. Мы теряем с ним связь.
– Не потеряем.
Ева не могла его потерять. Не могла потерять этого молоденького, безусого, беззаветно преданного своему делу копа, еще умевшего краснеть.
– Он должен включить режим обнаружения. Только и всего. – Она сжала кулак и ударила себя по бедру. – Бакстер, где ты, черт побери?
– В полутора кварталах. Никакого фургона не вижу.
«Тихое, спокойное место, – думал Трухарт, беспомощно лежавший на заднем сиденье фургона. – Жаль, что я не умею танцевать. Не будь я таким неуклюжим, можно было бы пригласить ее на танец».
Нет, нет, я в фургоне. В черном грузовом автофургоне. В беде… О боже, в беде! Стив. Бармен. Карие глаза, русые волосы, рост сто семьдесят девять, вес… семьдесят?
Одурманил меня. Думай. Нужно что-то сделать. Что-то…
Она такая милая. Марли. Ужасно милая.
