полу? – кивает она на бумаги, все еще пытаясь отдышаться. – Вдруг там важное?
– Главное, чтобы тебе было комфортно, – улыбается Том, но все же скашивает глаза на пол.
Кэтрин впервые за проведенное здесь время оглядывается. Порядок, который они наводили вместе, еще кое-где заметен, но Том уже понемногу возвращает старое положение вещей. Зато место в центре расчищено, и там появился новый широкий стол. Кэтрин не помнит этого списания с его карт…
– А нет, это мне еще пригодится, – замечает Том, наклоняясь за парой больших листов. – Самое рабочее из всего.
– Что это? – Кэтрин убирает прилипшие к лицу волосы и протягивает руку к листам. – Ховер?
Так Том называет свою безумную идею поднять машины в воздух. «Немного, всего футов двадцать над землей». Звучит как что-то из фантастического фильма.
– Пока только наброски, – отдает он чертеж. – Все, что я смог за три месяца, – это разобраться в устройстве самолетного двигателя.
– Ты и правда гений, – расплывается в улыбке Кэтрин, пока смотрит двоящимся взглядом на его рисунки и пометки на полях. – Люди этому годами учатся.
– Есть немного, – скромно отвечает Том. – Но к сути я так и не приблизился. Но давай не будем об этом сейчас. Как ты себя чувствуешь?
– А в чем суть?
– Кейт…
– Расскажи, – просит она. – Люблю, когда ты говоришь о работе.
– Сразу после секса? – смеется он. – Дай мне хотя бы джинсы застегнуть.
– Сейчас я тебя послушаю, – тянется Кэтрин за поцелуем, – и попрошу добавки.
Кто бы знал, что нет ничего сексуальнее мужчины, который по-настоящему горит своим делом.
– Да? – с интересом поднимает брови он. – Тогда слушай. Суть в том, чтобы добиться стабильной высоты на очень коротком расстоянии.
В глазах Тома загораются задорные огоньки. Кэтрин вдруг понимает, что еще ни разу не любила кого-то так же сильно, как его.
Манчестер, январь 2012
Сбежав от похожей на злобного призрака миссис Гамильтон и ее приступа разговорчивости, Том сам не замечает, как добирается до гаража. К его удаче, дверь оказывается открыта – Гэри тоже не выдержал безделья. Он тоскливо слоняется из угла в угол, явно не находя себе места.
– Братишка, – обозначает себя Том, – тоже скучаешь?
– Да там сосед обещал машину пригнать, – неловко ведет плечами Гэри. – Вот думал, выйду, поработаю.
– Тебя тоже бесит, что мы сидим без дела.
– Пиздец как бесит, Тыковка, – выдыхает тот. – Нет, я в целом все понимаю – залечь на дно, не высовываться. Но мы же ничего больше не умеем.
– Ага, – бросает куртку на диван Том, – мы не умеем сидеть тихо, я в курсе. А где Джек?
– Катает по городу, ищет, нельзя ли по-тихому что-нибудь угнать.
– Леон ему голову отгрызет.
– Ага, я так же сказал. Кстати, а этот где?
– В Лондоне, – пожимает плечами Том. – Решает какие-то вопросы. Может, вернется и даст нам работу. А может, нет. Слушай, я знаешь, что подумал? Нам с тобой все равно нечем заняться. Как насчет того, чтобы я занял вон тот угол?
Гэри оборачивается вслед за его рукой и задумчиво хмурится:
– А зачем он тебе?
– Помнишь, я эту приблуду придумал, для пассажиров на заднем? Хочу попробовать ее сделать. Дома неудобно: у нас мало места, и родители Леона…
– Что, мать с тобой так и не разговаривает?
– Нет, – сердце сжимается от воспоминаний. – Она же сказала, что у нее больше нет сына.
– Ладно, Тыковка, – кивает Гэри. – Давай тогда оборудуем тебе мастерскую. Тащи в угол, что тебе надо, а я придумаю что-то вроде стены.
– Спасибо, братишка, – оживляется Том. – Я тогда стол принесу.
– Да не за что, если нужна помощь, зови. Может, твоя приблуда еще нам всем пригодится.
Хорошо бы. Том не знает, как еще перестать быть настолько бесполезным. Леон говорит, если получится придумать что-то, что люди захотят покупать, они смогут выйти из криминала и начать зарабатывать легальным путем.
А это им всем сейчас очень нужно.
Нью-Йорк, октябрь 2018
Вчерашний секс-марафон дает о себе знать: Том с трудом отдирает себя от кровати. Он даже слышит, как Кэтрин поднимается и тихо выходит в душ, шум воды, а потом – включенную мультиварку… Но силы на то, чтобы хотя бы сползти на пол и добраться до проклятых таблеток на кухне, приходится копить не меньше получаса.
– Доброе утро, – через силу улыбается он, держась за стойку. – Что у нас на завтрак?
– Креветки и рис, – безмятежно сияет Кэтрин и тянется к его щеке с поцелуем. – Как ты себя чувствуешь?
– В полном порядке. Предупреждаю: я занимаю ванную.
Как он выдержит этот день? Спросить бы у Кэтрин, насколько плохо будет выпить что-то вроде энергетика: у него еще целый вагон встреч, плюс нужно как-то сбежать на прием к Жасмин и вернуться к инвестиционному комитету. Черт, хоть бы новости были не слишком плохими – он и так еле ползает от всех этих таблеток и капельниц.
Том добирается до ванной и сразу лезет под раковину, где припрятаны другие средства. Противорвотное, противодиарейное – сегодня он не может позволить себе провести час на унитазе, и Кэтрин о них знать совсем не обязательно. Слишком сложный день впереди. Прохладный душ должен как-то прочистить голову и взбодрить: даже думать получается с трудом.
Проходят мучительные минуты, но вода наконец немного помогает. Том прислушивается к себе: нет, нормально, из него ничего не рвется. Еще один день без уже привычного дерьма по утрам. Кто бы знал, что это такая роскошь.
Единственное приятное, что всплывает в голове, – вчерашняя ночь. После первого раза они переместились домой, пока Том рассказывал Кэтрин о том, как у него продвигается с ховером. Несколько часов прошли как одно сплошное безумие: они говорили и занимались сексом, потом снова говорили… Как будто в их первый раз, только без лишней неловкости и волнения.
Кстати, вчера он ей кое-что пообещал. Было бы нечестно не выполнить. Том добирается до спальни и находит свое кольцо в шкафу. Кэтрин призналась: ей сложно воспринимать себя женой, потому что он его не носит. Удивительно, конечно, что так долго молчала.
Обручальное кольцо немного болтается на пальце, но в этом нет ничего страшного – слететь не должно.
– Готово, – демонстрирует Том руку, выходя на кухню. – Теперь я тоже меченый.
– Ты уверен? – неловко произносит Кэтрин. – Я правда не имела в виду…
– Уверен. Из всего, что тебя беспокоит, это решается за минуту.
– А что ты скажешь братьям?
– Придумаю что-нибудь. Совру.
– То есть о нашей свадьбе ты врать не готов, зато о кольце можешь?
– Это вообще
