— Это непристойно, — сказала она Касс и Гевински.
— Был у тебя роман с Ричи? — настаивала я.
— Конечно, нет. У меня ни с кем не было никаких романов.
— Значит, когда ты узнала, что он бросил меня, чтобы жениться на Джессике, тебя это не шокировало?
— Конечно, шокировало, — обратилась она к Гевински. — Когда хороший друг бросает свою жену — это всегда шокирует.
— И ты не почувствовала себя оскорбленной, когда узнала; что Ричи влюблен в Джессику?
— Нет.
Я повернулась к Гевински. Он засунул руку за воротник и почесал шею.
— Что, если у Ричи была связь со Стефани, но в один прекрасный момент он сказал ей, что надо все прекратить, пока ни я, ни Картер ни о чем не догадались? Что, если он сказал ей, что приближается двадцать пятая годовщина его свадьбы, что он должен быть безупречен, и им обоим стоит пока залечь на дно? Ричи был бы не Ричи, если бы он просто сказал правду: что он влюбился в другую женщину. Я думаю, Стефани больше никогда его и не увидела. Конечно, она встретила его на приеме по случаю нашей годовщины, но не могла устроить ему сцену, даже когда видела, как он танцует с женщиной, с которой у ее мужа был роман — с Джессикой Стивенсон. Неужели вы думаете, что она не почувствовала себя смертельно оскорбленной?
Стефани бросила на меня взгляд и улыбнулась Гевински.
— Это смешно. Смешно, — повторила она для Касс.
— Или вы думаете, она не знала, кто такая Джессика Стивенсон? Спросите у доктора Тиллотсона, — предложила я. — Он расскажет о своем романе. Кстати, он поддерживает с Джессикой отношения до сих пор. Если он будет отрицать это, можете спросить у самой Джессики. Она не из тех, кого называют честными, но она должна будет сказать правду — слишком многие были в курсе их взаимоотношений.
Гевински ослабил галстук, и расстегнул воротник рубашки.
— На следующий после приема день, — я обратилась прямо к Стефани, — когда я позвонила тебе и сказала: «Стефани, приди, пожалуйста. Ричи бросил меня. Он хочет жениться на женщине из его фирмы. Ее зовут Джессика Стивенсон». Ты не почувствовала себя оскорбленной?
— К черту ее! Сделайте что-нибудь, — она повернулась к Гевински.
— Миссис Тиллотсон. У нее два пистолета. Спокойней!
У меня в голове стучало. Ноги горели. Я пыталась сбросить с ног туфли. А если мне придется убегать снова? И даже, если я найду для этого силы, куда мне бежать?
Резкий стук в дверь заставил всех нас вскочить. Мы трое смотрели на Гевински.
— Сержант, — произнес низкий мужской голос.
Я направила пистолет на Гевински, но он посмотрел на дверь.
— Тернер? Это ты?
— Да.
Он закрыл глаза и заложил руки за спину.
— Я занят. Дай мне несколько минут.
— Хорошо.
— Муж пришел домой?
— Еще нет.
— Постучи, когда он придет.
Он подождал, пока стихнет звук шагов.
— Миссис Мейерс, миссис Тиллотсон — адвокат. Она может сказать вам, что все, что вы нам рассказываете, это… разрозненные факты, которые не будут иметь большого значения в глазах суда.
Стефани попыталась изобразить улыбку.
— Даже если вы сможете увязать их в логичную историю, в чем я сильно сомневаюсь, то это будет таким слабым доказательством, таким незначительным, что прокурор, я уверен, будет просто смеяться над этим.
Он изобразил истеричный смех окружного прокурора.
— Я прав, миссис Тиллотсон?
— Вы правы, — Стефани была слишком хорошо воспитана, чтобы попытаться как-то обольстить его, но она послала ему улыбку, но не слишком пылкую, чтобы просто показаться искренней и благодарной.
Несмотря на это, именно в этот момент я почувствовала, что атмосфера в комнате изменилась. И думаю, это почувствовали все. Это не означало, что Гевински начал верить мне, может, я просто разрядила обстановку, описывая особенности приготовления бриошей. И это не означало, что он понял, что Стефани лжет. Это означало просто, что в нем зашевелилось любопытство. Даже если бы у меня в руке больше не было пистолета, он бы продолжал слушать меня.
— Итак, вы говорите у вас есть убедительная версия?
— Есть.
— Давайте.
— Я провела собственное расследование. Я могу представить вам его результаты.
— Соединяя разные детали в единое целое, — внезапно вставила Касс.
— Она заведующая кафедрой английского языка и литературы, — пояснила я Гевински.
— Я уже имел несколько бесед с доктором Хигби, — ответил он. — Я знаком с ее манерой выражаться. Давайте ваши результаты.
— У Стефани был роман с моим мужем. Я не знаю, когда он начался, но в феврале он был в самом разгаре. Она убегала из дома по вечерам, заявляя, что она бегает со своей подружкой — адвокатом Мэнди. Она призналась нам с Касс, что Мэнди она выдумала.
— Ричи обычно оставлял свою машину, там, где ее обнаружили. Может они занимались любовью прямо в машине, что, знай моего мужа, вполне допустимо, но зная Стефани, вряд ли. Вероятнее всего, они забирались в ближайший мотель.
— В один из тех на Нозерн-Булвар, без сомнения, — добавила Касс. — Ни один нормальный человек не ляжет на их простыни.
— Не сомневаюсь, что если вы спросите кого-нибудь в тех мотелях, они вспомнят и внешность Ричи, и его машину, — сказала я Гевински. — А если вам повезет, то, может кто-нибудь вспомнит и Стефани.
— Ты насмотрелась слишком много детективов, — фыркнула Стефани.
— Второсортных детективов, — поправила я ее. — В любом случае, в апреле фирма Ричи переехала в другое здание в Санта-Фе. У меня был завал на работе, и я не смогла пойти на прием. В тот вечер он влюбился в Джессику. Он влюбился в нее по уши. Все без исключения это утверждают. Таким образом, зная дату переезда, можно определить, когда Ричи порвал отношения со Стефани.
— Что вы хотите сказать? — Гевински наморщил лоб. — Что миссис Тиллотсон заманила его в ваш дом и…
— Нет. Я уверена, она не имела никакого представления, что он приедет. Я расскажу вам, зачем ему надо было проникнуть в дом. Он приобрел безумно дорогую картину — в три миллиона долларов — и подарил ее Джессике. Но появились кое-какие осложнения.
— Мы что, должны..? — закричала Стефани.
Гевински понизил голос до шепота, будто бы обращаясь только к ней:
— Лучше всего дать ей выговориться, — и снова повернулся ко мне.
— Джессика захотела продать картину. Она ей надоела. И Ричи ей надоел тоже, но это уже другая история. Но сделать она этого не могла до тех пор, пока Ричи не представит чек о покупке, подтверждающий право владения. Он так торопился бросить меня, что оставил его среди каких-то документов.
