Во взрослой жизни все сложнее, чем тогда, у озера. Недомолвки, работа, интересы и цели разводят их в разные стороны. Раньше погуляли пару часов после школы и уже все друг о друге знали. А сейчас каждый день торчат в одном здании, но иногда и не замечают, как в жизни другого происходит что-то важное.
Когда Джек возвращается, его ждет ворох задач. К полудню должна зайти Марта, нужно хоть что-нибудь успеть до этого времени. Он отправляет Флоренс короткое сообщение и погружается в отчеты.
Неужели теперь все будет в порядке? Странное ноющее чувство не отпускает: он словно что-то забыл. Что-то нужно было сделать с утра… Джек резко поднимает голову: бабушка. Он не звонил ей с самой пятницы. Ну что за свинья, как можно было забыть?
– Ба, – выдыхает он в трубку, как только она отвечает на звонок, – привет, прости, что не звонил.
– Занят был, наверное, – спокойно говорит та. – Чего это ты посреди рабочего дня?
– Только сейчас вспомнил.
– Ну позвонил бы завтра, – ворчит бабушка, – что там у тебя случилось?
– Все хорошо, правда. – Джек вдруг понимает: рассказать нужно уже сейчас. – Помнишь, я недавно из-за девушки переживал?
– Конечно, помню. В первый раз тебя таким слышала.
– Мы помирились. И у нас теперь все в порядке. Думаю, в следующий раз я вместе с ней приеду.
– Хорошее дело, – в ее голосе появляется улыбка. – Как зовут-то?
– Флоренс, – внутри теплеет от звуков ее имени.
– А ну-ка подожди минутку. Не та ли это, случайно, Флоренс, которая…
– Встречалась с Гэри. – Джек поджимает губы. – Это она.
– О-хо-хо, как у вас там все по-манчестерски, – хихикает бабушка. – Нет, ну девочка, кажется, хорошая. И тебе как подходит, она же искусствовед?
– Ба, у нее тут своя галерея.
– Вот, говорю же, подходит. Я еще Гэри намекала, где он, а где искусствовед. А тебе-то в самый раз, ты в этом понимаешь.
В дверь скребется Марта, и Джек с досадой кусает губы.
– Ба, я еще завтра позвоню, – обещает он. – Расскажешь, как выходные прошли.
– Беги, родной, – отпускает его она. – И не волнуйся, у меня тут все по-старому. Нечего пока рассказывать.
– Марта, заходи. – Джек отключает звонок. На часах полдень.
В ней что-то изменилось: куда-то пропала вся уверенность в себе. Плечи напряжены, во взгляде читается какая-то странная вина. Где же его Марта, которая с улыбкой приходила в кабинет последние несколько месяцев?
– Мистер Эдвардс, – аккуратно садится она в кресло напротив, – реестр у вас на почте.
– Отлично, спасибо. – Он открывает письмо. – Что нового в нашем маленьком государстве?
– Ничего не произошло с п-пятницы.
Марта никогда не заикалась. Джек сворачивает реестр и поднимает на нее взгляд.
– Выкладывай. Что случилось?
– Ничего, правда. Мы уже все проверили – ничего такого.
– Ошиблась где-то? Почему мямлишь?
Испуганное лицо Марты напрягает еще больше. Это как же нужно было накосячить, чтобы теперь так дрожать?
– Марта, выкладывай. Все равно не получится скрыть, и лучше я узнаю от тебя, чем от Гамильтона.
– Да не знаю, где у меня ошибка! – Она вжимается в кресло. – Вы уже просто скажите, что мы все такое сделали, что вы к нам… так.
– Как? – Джек прокручивает в голове события утра. Вроде ни на ком не срывался.
– Вы всегда называли нас ласково, – пускается в объяснения Марта, – а сегодня почему-то поменялись. Мы все переживаем, отчеты по три раза проверили.
– Серьезно? – Он даже подается вперед. – Только из-за этого?
– Ну… да, – растерянно оглядывается она. – Там, если честно, Энви чуть не плачет.
– Давай договоримся: я на вас не злюсь. Закончим с реестром, и всех соберешь. Поверь, к вашей работе это не имеет отношения.
Недоверчивый взгляд едва не заставляет рассмеяться. Джек прикусывает губу: девочки впали в истерику от того, что он больше не называет их солнышками. Хотя Джанин впадает в истерику от того, что называет.
Нельзя сделать одну женщину счастливой, не расстроив пару десятков других.
– Честно-пречестно, – обещает он, – а теперь успокаивайся, открываем реестр. А то я тебе чай заварю. Тот, который Гибсон привез из Китая.
Марта в ужасе сглатывает и быстро принимается за работу: она-то знает, что этот чертов чай отдает кошачьей мочой, пить невозможно. Зато успокаивает на раз.
Иногда он забывает, что его дирекция давно живет по своим внутренним законам. Каблуки, костюмы, модельный парад – даже Кортни с Мартой в туфли затащили. По девочкам можно писать работу по социологии. Влияние социума на самых отчаянных нонконформистов.
Они быстро пробегаются по счетам – сегодня совсем ничего особенного, – пока не добираются до последнего.
– Это что за заявка? – морщится Джек. – Лопастной компрессор? Диффузор? Никелевый сплав?
– Отдел продукта, – пожимает плечами Марта. – Я совсем не понимаю, что это за материалы.
– Думаешь, я понимаю? – вздыхает он. – Ладно, бюджет же у них остался?
– С этой заявкой – впритык. А им еще полмесяца существовать.
– Ну ничего, будут из этого две недели строить. – Джек прикрывает глаза.
Господи, Тыковка, хорошо бы ты сам понимал, что делаешь.
– Все, сворачиваемся, – командует он. – Соберешь остальных в кабинете?
– Да, мистер Эдвардс. – Марта поднимается с места и быстро цокает каблучками в сторону выхода.
Лопастной компрессор. Диффузор. На кой черт ему все это надо? Похоже на то, что Тыковка нихера не аксессуар придумал. Он упоминал что-то большое… Ну не саму же машину он строит?
Джек поднимается: нужно поговорить с девочками. С Тыковкой разберется позже: у него тут два десятка паникующих женщин, и если это не прекратить, последствия могут обернуться катастрофой.
– Привет еще раз, – он окидывает взглядом своих девчонок, – тут такая ситуация вышла… Мы теперь с вами будем обращаться друг к другу по именам. Вы можете продолжать называть меня мистер Эдвардс. Или Джек, если мы с вами пили тот чай из Китая. Это, конечно, сильно сближает.
Они бросают друг на друга напряженные взгляды. Боже, ну сам же приучил…
– И это никак не связано с вашей работой. И с моим отношением к вам. Договорились?
– Почему? – робко спрашивает Энви.
– Потому что это касается только моего положения. Видите ли, – Джек делает шаг ближе, и девочки тут же группируются вокруг него, – мне теперь нельзя. Я скоро женюсь.
Он выходит из толпы под удивленные вздохи и, сам смеясь над своей театральностью, оборачивается.
– Только это пока будет наш с вами секрет. Договорились?
– Да, – выпаливает Марта, и остальные яростно кивают.
Когда за ним закрывается дверь, из кабинета доносится ее жесткий голос:
– Слышали? Если кому расскажете, я вам головы поотгрызаю.
Глава 53
Цветочек
Флоренс растягивает остатки мази по краям синяка, пока Джек стойко переносит процедуру. Он, конечно, морщится от боли, но хотя бы уже не кряхтит, как старик.
– Сам виноват, – сообщает он, – нужно быть аккуратнее.
– Как минимум не посылать мне воздушные поцелуи во время боя, – подтверждает Флоренс. – Готово. Теперь дай голову осмотреть.
Иногда не верится, что они только две недели вместе, а Джек успел стать неотъемлемой частью ее жизни. Он забирает ее с работы, иногда – она его. Они практически живут на две квартиры, и всего одну ночь Флоренс провела сама. Им обоим не понравился этот эксперимент.
– Я готов драться каждый день, если ты будешь так обо мне заботиться.
– Не стоит, – быстро отвечает она, – на тебе живого места не останется.
Вчера он здорово напугал ее. Когда Джек сказал, что Рендалл нашел ему нового бойца и назначил бой, Флоренс подумала, ничего особенного не произойдет. Она ведь видела, какой он на арене – победил даже Ямайку. А тот был хорош. Конечно, пришлось ехать. Даже место свое любимое занять.
И все-таки бой пошел совсем не по плану Джека: парень по прозвищу Барсук – очень устрашающе, конечно, – уже лежал на песке, и весь зал вместе с Флоренс был уверен, что все идет к победе, если до сих пор не пришло.
