– Припоминаю, генерал действительно что-то говорил на этот счет. Чрезвычайно странное дело. А что, если русским удастся перехватить ваши письма и таким образом узнать о наших тактических планах?
Мэтью нервно рассмеялся.
– Все, что я отправлю в газету, безнадежно устареет к моменту, когда дойдет до русских, – сказал он. – Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить секретность корреспонденции. Понимаю, что от утечки бывает много вреда, но я намерен приносить только пользу.
– Что значит «пользу»? Что журналист может сделать полезного на войне? – спросил сержант.
– Я намереваюсь снабжать Англию предельно точными военными сводками, сэр, – ответил Мэтью. – И считаю, что неиссякаемый поток новостей из нашей преданной и храброй армии убедит граждан в тылу оказать помощь фронту.
Сержант раскраснелся от клубившегося на кухне пара. Он выглядел польщенным словами о британской армии.
– Так чем я могу вам служить, сэр? – спросил он.
Мэтью достал блокнот:
– Как я понимаю, вы уже посетили военный лагерь в Варне, когда сопровождали туда другой полк. Могу я попросить вас рассказать о ваших впечатлениях?
Сержант кивнул, и Мэтью задал ему несколько простых вопросов о ситуации в войсках. Он прервал затянувшийся монолог сержанта на тему злоупотребления огнестрельным оружием и спросил:
– Есть ли какие-нибудь неприятности со снабжением армии?
– В последний раз, когда я был на фронте, там явно не хватало переводчиков, – ответил сержант. – Не разобрать было, что говорят местные… Ясное дело, всегда не хватает машин и мастеров по ремонту, но этого и стоит ожидать на войне.
– Разумеется. Что-то еще?
– Ну… Нам не хватало корма для лошадей, – неуверенно продолжил он. – У животных начались сильные колики – настоящее бедствие. Боюсь подумать, в каком состоянии они находятся сейчас.
Кейти не в первый раз спросила себя, так ли плохо то, что Мэтью собирался описывать ежедневную жизнь на фронте. В тылу должны знать, что и как происходит.
– Ты что-то притих, – сказал Мэтью, когда они возвращались обратно на палубу. – С тобой все в порядке, парень?
Знакомое чувство вины поднялось у нее комком в горле. Она бросила взгляд на парившую над головами чайку и спросила:
– Вы собираетесь написать в статье обо всем, что он говорил?
– Конечно, – не задумываясь, ответил Мэтью. – Почему бы и нет?
– Не думаю, что это кому-то поможет. У него ведь… не особо важные жалобы. Чем он закончил? Плохим табаком? Кого это волнует, верно?
– Табак, может, и нет, но многих будет волновать то, что лошадей содержат в плохих условиях.
– Мне просто кажется, что не стоит писать о том, чего вы не видели своими глазами, – ответила она. – Что, если он ошибается? Почему бы вам не дождаться, пока мы не прибудем в Варну? Только там можно будет убедиться, как все обстоит на самом деле.
Мэтью согласился с ней, и Кейти в который раз попыталась избавиться от чувства вины. Преданность ее хозяину, лорду Сомерсету, должна быть для нее превыше всего.
Карлайл, Англия, 1745
Утром следующего дня Кэтрин расчесывала волосы, когда Анис, тихо постучав, вошла к ней в спальню. В руках у нее был перевязанный бечевкой сверток.
– Вот то, о чем вы просили, мисс, – сказала служанка.
– Ах да, спасибо.
Одежда Мэтью… Она взяла сверток и крепко сжала фазанье перо, торчавшее из узла бечевки.
– Чем еще могу вам служить? – спросила Анис. Девушка говорила тихо, почти неслышно. Кэтрин ни за что бы не догадалась, что она на стороне мятежников, если бы не подслушала ее разговор с Мэтью. Такая застенчивая… Правда, с Мэтью она вела себя совсем по-другому.
– Вы не слышали новостей о якобитах? – спросила Кэтрин. Ей захотелось разговорить служанку. А вдруг удастся понять, что они замышляют?
– Нет, мисс, не слышала, – помолчав несколько секунд, тихо ответила девушка.
Кэтрин задумалась – как назло, в голову ничего больше не приходило.
– Что… что вы думаете о восстании? Как вы считаете, есть ли у него шанс на успех?
Анис бросила на нее странный взгляд:
– По правде сказать, мисс, я почти ничего об этом не знаю.
– Вот как? Вероятно, мне показалось, что недавно вы обсуждали восстание с кучером. – Закончив фразу, она поняла, что ей не следовало этого говорить.
Анис моргнула:
– Прошу меня извинить, мисс. – Она вышла, даже не сделав реверанс.
Да уж…
Развернув сверток, Кэтрин натянула рубашку Мэтью. Постиранная ткань все еще хранила его запах. Рубашка была великовата в плечах, зато брюки сели даже слишком хорошо, плотно обтянув фигуру. Затем она примерила жилет. Переодеваясь в мужскую одежду, Кэтрин ощущала, будто делает что-то неприличное, что-то восхитительно преступное.
Она оглядела себя в зеркале. Выглядело даже лучше, чем она ожидала. Пожалуй, бледновата для юноши-работника, но сойдет. Волосы она подобрала и спрятала под берет.
Мэтью был в конюшне, чистил лошадь.
– Вам это к лицу, – сказал он, разглядывая ее, и залился румянцем.
– Да, наверное. Идемте же!
Внезапно Кэтрин занервничала. Она подумала, что обтягивающие брюки открывают посторонним глазам слишком много.
Они пешком дошли до городской площади, где должно было состояться собрание. Мэтью уселся на ступенях, что вели к огромному кресту в центре, и зевнул, прикрыв рот ладонью. Кэтрин устроилась рядом. Она машинально попыталась расправить подол, но потом вспомнила, что на ней брюки. Улыбнувшись, она провела руками по коленкам. Носить брюки оказалось не так уж плохо. Она больше не чувствовала себя неловко.
Площадь постепенно наполнялась людьми – пришли несколько пожилых мужчин из гарнизона и молодые мужчины-добровольцы. Парни громко переговаривались между собой, окликая спешащих куда-то служанок.
Затем на площади появился полковник; он стал увлеченно объяснять что-то окружавшим его членам городского совета. Полковник был стар – старше шестидесяти. Кэтрин никогда еще не видела военных такого почтенного возраста, но, возможно, это не так уж плохо, возможно, у него богатый опыт. Аккуратный мундир и блестящие сапоги полковника составляли резкий контраст с потертой одеждой ополченцев.
Переговорив с членами совета, полковник направился к кресту. Солдаты – и молодые, и старые – замолчали. Кэтрин встала и поднялась по ступенькам повыше, где был лучше обзор.
Полковник хладнокровно оглядел собравшихся мужчин:
– Меня зовут полковник Дюранд. Я прибыл из Лондона, чтобы помочь вам укрепить Карлайл. Я ознакомился с ситуацией – нам предстоит много работы, но уверен: город сможет противостоять любым нападениям. Мы должны отремонтировать пушки, выкопать траншеи и очистить фермерские земли, чтобы улучшить видимость. Но прежде всего нужно укрепить стены замка, которые сейчас не в лучшем состоянии. Еще бы, кладке не меньше двухсот лет… Также мы начнем сбор провизии на случай осады. Надеюсь, граждане Карлайла сплотятся в час нужды, и мы справимся со всеми задачами.
Он коротко поклонился, и ополченцы отозвались редкими аплодисментами. Кэтрин была почти уверена, что звучали они издевательски.
Однако она была чрезвычайно довольна собранием. Полковник Дюранд казался ей не только опытным, но и уверенным в себе, а его стратегия наверняка была надежной. Правда, ее немного беспокоило то, как он описал бедственное положение замка. Стены не в лучшем состоянии… Карлайл может стать легкой добычей. Им придется много поработать, чтобы город выдержал атаку. Она бросила взгляд на Мэтью, надеясь увидеть его реакцию, но он стоял с непроницаемым выражением лица.
Глава 6
Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-147
Недалеко от берегов Греции, Средиземное море, 1854
Кейти как раз праздновала победу в покер над надувшимся Мэтью, когда прозвучал сигнал горна. Один из солдат живо объяснил им, что у них есть возможность помыться. Кейти была несказанно рада этому. После двух недель жары и тесной каюты она чувствовала себя ужасно грязной.
