– Вот, черт!
Засунула трубку назад в карман и пошагала к терему, где меня должен был поджидать некто Василий. Этот тип сидел на каком-то ящике прямо рядом со входом в дом. Завидев меня, выдал улыбку от уха до уха.
– Классно выглядите, Александра Сергеевна. Прямо, как настоящая рыбачка.
– Стараюсь. Ну, что, пошли? От меня что потребуется?
– Ничего особенного. В основном, терпение.
Он привел меня на берег озера. Ступить на лед сначала было страшно. Меня напугали пузыри воздуха, замеченные мною под ледяным панцирем. Потом я уговорила себя, что толщина льда была значительной, и мне ничего не угрожало. Но только распрямила плечи и спину и пошла за Василием увереннее, как его дернуло показать мне кое-где торчащие палки с намотанными на них обрывками тряпок.
– Туда не ходить. Там опасно.
– А у вас здесь все такие места отмечены? Или есть и пропущенные?
– Не бойтесь. Главное, держитесь рядом со мной. Тогда точно ничего плохого не случится.
Шмыгая ногами в больших для меня унтах по скользкому льду, я старалась поспевать за прытким Василием. А того так и подмывало менять места нашего пребывания на просторах озера. То в одном месте дырку просверлит, то в другом. Потом, наконец, затих над одной из них, присев на ящике, который постоянно таскал за собой. Да так надолго, что я начала вмерзать в окружающую природу. Потопывания и прихлопывания никак не помогали согреться.
– А, ты скоро уже поймаешь, хоть кого-нибудь, Василий?
– Что? – он как очнулся от забытья. – Да! Вы же у нас рыбу ловить желали. Точно! Присаживайтесь, Александра Сергеевна. Да, сюда. Вот это берите в правую руку. Делать надо вот так. Видели, как я это делал? Во-во! Нравится?
– Не очень. Глупо как-то все получается. И холодно мне.
– Ничего, ничего. Сейчас начнет клевать, и тогда сразу станет теплее.
Я не очень поняла связь между клевом и теплом, но спрашивать или обсуждать это как-то не стала, решила смолчать. Сидела и повторяла за Василием все его подсказки. Толка не было. Прошло, наверное, минут двадцать, когда почувствовала, что совсем задубела, а губы скорее всего посинели, так как стали плохо слушаться.
– Что-то ничего у меня не выходит. Может, ты сам попробуешь?
– Что я? Вы сами должны рыбу поймать. Виталий Ильич так и сказал, чтобы обязательно была добыча.
– Вот тебе и раз! И что теперь нам делать, раз не клюет?
– Будем снова место менять. Поднимайтесь. Пойдем сейчас направо.
И мы пошли. Сначала направо, потом налево. Было и прямо и назад, и, вообще, ходили в разные стороны. В итоге избороздили, так сказать, все озеро своим хождением. Клев все же начался, но ближе к вечеру, и не у меня, а у Василия. Когда он вытащил на лед первую рыбешку, его радости не было предела. Веселился, как малый ребенок. Даже исполнил некий танец. Я решила, что это был такой ритуал у настоящих рыбаков, дикой пляской с подскоками и притопываниями отмечать первую добычу. Даже немного ему помогла, поучаствовала, так сказать, раз все равно надо было как-то пытаться согреться. Чем был не способ?
Итак, клев начался. Василий вцепился в орудие ловли мертвой хваткой, а про меня забыл совершенно. Все его внимание было целиком в лунке. Счастливец! Ему было хорошо! Ничто его не донимало, в отличие от меня. А вот мне было невыносимо тоскливо. По разным причинам. В первую очередь донимал холод. Но он не мог заморозить меня до такой степени, чтобы не испытывала уныния от мыслей. Именно они стояли на втором месте, как творцы плохого настроения. Чтобы как-то отвлечься и согреться принялась нарезать круги рядом с беснующимся Василием. А чтобы не завидовать его горящим глазам принялась рассматривать лед у себя под ногами. Это меня немного увлекло и хоть как примирило с пребыванием в этот час в этом месте.
Отойдя метров на десять-пятнадцать от той самой удачной лунки, к которой прилип Васька, заметила участок довольно прозрачного льда, как будто на глубину озера смотрела через стекло. Заинтересовалась им, и стала с увлечением изучать. Он напоминал особое течение в общем потоке реки, или, например, был похож на длинную кривую черту вдоль всей картины, не вязавшуюся с ней и особо выделяющуюся своей яркостью, а в данном случае прозрачностью, на общем фоне. Сначала я наблюдала это явление просто так и даже немного его побаивалась. Уж больно было похоже, что лед в этом месте был совсем ненадежным, очень забоялась его проломить. Но потом привыкла, что спокойно выдерживал мой вес, а всматриваться в глубины озера стало интересно. Вот так я и придумала себе занятие по коротанию времени, пока мой учитель по рыбалке с увлечением таскал на лед рыбешек. И все было хорошо, пока я не оторвалась от созерцания интересного и непонятного и не подняла ото льда голову. Подняла, осмотрелась и вздрогнула.
Оказывается, сама не отдавая себе отчета, я перемещалась вдоль за прозрачным участком, извивающимся по площади озера, и забрела в совсем неподходящее для меня место. Я стояла на льду, под ногами прозрачно как бывает только под стеклом, а вокруг сплошь палки, воткнутые в лед, а на них куски тряпок. Это означало, что забрела на опасный для себя участок. От ощущения угрозы, нахлынувшей на меня, как только осознала, в какую ситуацию попала, внутри меня все умерло. Встала столбом с широко расставленными ноги, не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, ничем вообще.
Сколько я так простояла, не берусь сказать. Но потом предприняла попытку позвать помощь. Набралась храбрости и позвала Василия. Из моих уст вырвался то ли стон, то ли хрип. И услышана я не была. Со второй попытки получилось громче. Мой зов был слышен метрах в пятидесяти от меня, но мой наставник настолько был увлечен рыбалкой, что не придал значения непонятным звукам, разнесшимся над озером. Только третий призыв о помощи был им замечен.
Василий коротко глянул в моем направлении, что-то там пробурчал, помахал мне руками, а потом снова склонился над лункой. До меня дошло, что следовало спасать себя самой. Я постояла еще какое-то время на месте. Причем, странное дело, про холод и скуку забыла совершенно. Мне даже стало жарко от нахлынувшего страха. А дальше предприняла попытку сместиться с места, к которому неведомым образом приросли мои ноги. И сделать один шаг у меня получилось. Потом второй и даже третий. А вот с четвертым не заладилось. Что-то там произошло, со льдом, имела в виду.
Подо мной раздался странный звук. Можно было назвать его хрустом. Как если бы вы ели чипсы или хлебцы, только как-то очень зловеще он прозвучал. Озвучка фильмов ужасов позавидовала бы. А я вздрогнула и замерла на половине шага. Решила больше не двигаться, раз уж все так непросто складывалось, и снова позвать на помощь. Сначала, правда, бубнила про себя, только потом стала снова звать Василия. Он меня не услышал. А я от страха и новых звуков растрескивающегося подо мной льда не удержалась и присела на корточки.
– Александра Сергеевна, вы где? – донеслось до меня с той стороны, где застрял над лункой тот, чтоб его черт побрал, наставник.
Смотреть в его сторону или какую другую я уже не могла. Все мое внимание было приковано исключительно к трещине, которая искривляясь и лучась в разных направлениях, выбежала из-под моей ноги. В голове поселилась мысль, что все, происходящее со мной в тот момент, было нереально. Мне казалось, что только в фильмах бывает такое, а в жизни никогда. И я стала себя уговаривать не паниковать, дышать ровнее и не терять присутствие духа.
– Вася! Ау! – позвала совсем тихо, но, странное дело, он меня услышал.
Василий встал со своего ящика, покрутился на месте, как если бы меня не замечал, хоть мы и были с ним одни на белых просторах снега и льда. Потом почесал затылок. Подозревала, что к тому времени меня уже заметил, только очень удивился, что не в той стороне, где мне быть было бы правильнее. Я тоже этому поудивлялась бы, если бы не страх из-за моего бедственного положения. А так, да, отчего бы было не удивиться, как меня угораздило оказаться в самом опасном месте на всем огромном пространстве озера.
