– Завтра, – услышав голос Тимура за спиной, незаметно кладу рамку на свое место. – Завтра ты поедешь к своим.
Резко оборачиваюсь и недоверчиво смотрю на Захарова. Завтра… Так быстро, Тимур, решил избавиться от меня? А ведь ты даже не представляешь, что меня там ждет.
– Ты так уверен во мне… – усмехаюсь. Скрещиваю руки на груди, рассматривая мужчину. – Откуда ты знаешь, что я смогу разговорить брата? Что смогу «помочь» тебе, как ты выразился сегодня?!
– Потому что ты, ведьма, слишком умная. У тебя получится. Я даже не сомневаюсь.
– А если я скажу, что у нас с Матвеем плохие отношения? А если мы вообще как чужие друг для друга люди?
– Пытаешься отмахнуться? Защитить? Не хочешь, чтобы он расплатился за все те преступления? Ты же все собственными глазами увидела на бумагах. Нет, Мирослава, – он садится на диван. – Ты обязана его…
– Иначе что? Предположим, все пошло не так, как ты себе представляешь. Что же станет дальше? Ты снова похитишь меня и запрешь в этой клетке? Потом снова отправишь домой – и все по кругу? Снова и снова? До того момента, пока у меня не получится?
– Мира, – устало потирает лицо рукой. – Ты справишься.
Я лишь киваю. Все-таки я использовала свой шанс, попыталась до него достучаться. Не получилось. Он считает нас любящими друг друга братом и сестрой, отнюдь все не так просто. У нас нет родственной связи. Точнее, она есть, но в то же время ее действительно нет. Но Захаров этого не понимает. Ладно, Мира. Даже не пытайся ему что-либо доказать. Бесполезно. У него в голове все устроено иначе. Его не переубедить.
– Как ты услышишь наш разговор? – спрашиваю. Он смотрит мне в глаза, затем его взгляд опускается ниже – к губам. И еще ниже – к шее. Я машинально касаюсь пальцами цепочки, сжимаю кулон. Тимур одобрительно кивает, улыбается. – Сукин сын. Хитрожопый кретин!
Словно я матерюсь в воздух. Захаров меня не слышит, притворяется глухим. Просто не придает значения. Ладно. Я снова беру в руки рамку и всматриваюсь в лицо Марины.
– Поставь на место, – приказывает.
– Не-а, – цокаю языком. – Сколько времени вы провели вместе? Можешь поделиться? Если не секрет, конечно.
Да-да. Я специально провоцирую. Стараюсь вывести его из себя, но ведет он себя крайне спокойно, что удивляет меня не на шутку.
– Не помню, – пожимает плечами. – Года три… – тянет задумчиво. – Возможно, даже четыре.
– Боже… Как человек может не запомнить, сколько времени прожил с женой?
– Человек не может не запомнить, сколько прожил со своей женой, Мира.
– Но ты не помнишь! Сам же сказал! – восклицаю.
– Значит, со мной что-то не так, – легкая улыбка появляется на его лице. – Это наш самый спокойный разговор за все время проживания вместе, Мира. Есть еще вопросы? Обещаю и дальше отвечать спокойно. Пока настроение хорошее, – тихо смеется он.
Кого ты обманываешь Захаров? У тебя в глазах, кроме горечи, ничего нет. Зачем притворяешься? Чего ты, черт возьми, добиваешься?
– А ты никогда не подозревал свою жену в измене? – спрашиваю прямо.
Смотрю в упор, даже не моргаю. Лицо Тимура становится мрачным. Он почему-то снова не реагирует. Значит, я права? Или наоборот?
– Нет, – отрезает он. – Мне было похрен, Мира. Довольна? Я не интересовался никем, кроме дочери.
– То есть… – не могу сдержать себя. Смеюсь как ненормальная. – А если ты снова женишься… Тебе опять будет похрен, с кем твоя жена там, – веду подбородком в сторону спальни. – Да?
– Она мне не жена, – цедит сквозь зубы.
– Ты же сам сказал…
– Я такое не говорил! – встает, приближается ко мне. – У тебя фантазия хорошая. Рисуешь круто. И истории выдумываешь тоже крутые. Продолжай в том же духе.
– Значит, она тебе не жена?! – то ли вопрос задаю, то ли утверждаю. С грохотом ставлю рамку на место. – Отлично. Теперь действительно все сложилось в голове, Захаров, – хлопаю его по плечу, улыбаюсь. – Я в душ.
– Что у тебя там в безмозглой голове сложилось?
– Какой же ты все-таки двуличный, – хмыкаю. – То умной считаешь, то безмозглой. Сам ты тупой.
Захожу в комнату, беру полотенце. Затем прямиком в ванную.
На самом деле мне не до шуток. Меня не отпускает чувство, что несколько лет назад Матвей встречался именно с Мариной. Уж больно знакомо мне ее лицо, хоть и не могу уверенно подтвердить, что это действительно она. Интуиция меня редко подводит…
Значит, она не была женой Тимура. Просто встречались – и забеременела? Интересно, а тот ребенок… Отцом являлся Захаров? Или мой брат? Матвей способен убить собственного малыша?
О чем я вообще? Он родных сестер за деньги продает…
Черт! Тимур сказал что я завтра уеду… Чер-р-рт!
Открываю воду и встаю под струи. Капли текут по волосам, ниже и еще ниже… В висках набатом стучат слова Маши: «Я бракованная, Мира. И ты теперь тоже. Мы брату такие не нужны».
Бракованная…
– Черт! Черт! Черт! – рычу, врезав кулаком в стену. Кусаю губы до невыносимой боли. – Чер-р-рт! Он снова продаст меня.
Стою у зеркала и долго смотрю на свое отражение. По щекам текут слезы ручьем, а по подбородку – кровь тонкой струйкой из прокушенной губы. Черт возьми! Неужели у меня нет другого выбора?!
Обмотав тело полотенцем, я выхожу из ванной. Свет на кухне включен, значит, Захаров там. Впервые я так нервничаю. Не боюсь его, однако страшно быть одной из тех девушек, которых я увидела минут двадцать назад в списке изнасилованных и убитых.
– У меня есть условие, Захаров, – твердо произношу, поправляя мокрые пряди за ухо. Он поднимает на меня взгляд, смотрит прямо в глаза. Я вижу, как его кадык дергается – он сглатывает. – Я сделаю все необходимое. Все, чтобы Матвей признался в своих грехах. Но для этого ты тоже должен кое-что сделать. Иначе я даже пальцем не шевельну. А ты можешь держать меня тут, в этой квартире, сколько влезет.
– Почему сейчас ты вздумала… Какого черта полуголая передо мной стоишь? И какое на хрен условие?
Я долго смотрю на него, не решаясь произнести те слова, которые должна озвучить. Ненавижу этого человека. Но сегодня я должна это сделать. Возможно, брат сильно побьет меня. Ноги поломает или руки. Зато я тоже буду бракованной.
– Этой ночью я стану твоей.
ГЛАВА 13
Я никогда не видела Захарова таким удивленным. Странно пялится на меня. Наверняка считает, что я сошла с ума.
– Ты в совсем уме? Или чокнулась? – крутит пальцем у виска. – Иди в свою комнату, Мира. Немедленно. И не попадайся мне на глаза до завтрашнего вечера, – рявкает сквозь зубы стальным тоном.
– Никуда я не уйду. И завтра никуда не поеду с тобой. Не стану делать то, что ты хочешь. Заставишь? Каким образом? – скрещиваю руки на груди, не свожу с него взгляда.
Капли воды текут по волосам, падают на плечи и сползают еще ниже. Глаза Захарова становятся темнее тучи. Он сжимает пальцами мышку. Еще чуть-чуть – и сломает ее. Сцепляет челюсти так сильно… буквально скрипит зубами.
– Мира, иди в свою комнату, – чуть спокойнее просит он. – Ты не понимаешь, что сейчас вытворяешь. Это не детские игры, девочка. Иди… Иди спать.
– Я сказала, нет. Или ты не способен ни на что? Какой из тебя мужик, м? Девушка перед тобой полуголая стоит, а ты даже не реагируешь. Я начинаю сомневаться… А ты уверен, что тот малыш на фотографии твой?
Бью по больному, провоцирую. Но иного выбора у меня нет. Будет больно, будет невыносимо. Однако так надо. Надо!
– Мира! – рыкает. Резко встает с места. Стул летит в сторону. Захаров подходит ко мне вплотную, берет за подбородок. – Ты… Наиграешься! Иди, я сказал, в свою комнату, – сжимает до боли. – Иначе я за себя не ручаюсь.
– Никуда не пойду! – сглатываю. В горле стоит ком, в глазах – слезы. – Я разговорю брата при условии, что сегодня стану твоей. В противном случае ты от меня ничего не добьешься, Захаров. Клянусь. Лучше уж на тот свет отправлюсь, чем стану действовать по твоим приказам! По твоим правилам!
