Ковыляю к залу, на который указали. Хельга паровозиком за мной.
Перед нами открывают две тяжелые створки. Делаю нерешительный шаг и словно попадаю в другое измерение. Здесь действительно большие люстры под потолком, искрящиеся сотнями хрусталиков, красная бархатная мебель с позолоченными вставками, много столиков по бокам. Господствует полумрак и легкая музыка, создавая атмосферу царских палат прошлого века.
Мужчины все в похожих костюмах, а вот дамы одеты в разноцветных нарядных платьях, держат в руках точеные бокалы, а их тела переливаются от ювелирных украшений, бриллиантов, жемчуга. Красиво.
Но ни одна вещица не затмит рубинового браслета, который подарил мне Адам.
Я никого не знаю, и, повторюсь, скорее бы все закончилось. Интересно, тут всех так приветствуют? Продолжаю робко ступать. Организаторы наводят на меня прожектор, подчеркивая важность моей персоны. От смущения ищу поддержку у Хельги, оборачиваюсь, но женщина будто испарилась.
Мне приходится двинуться с места, и с каждым новым шагом толпа по обе стороны от меня расступается. Нарочно улыбаюсь десяткам любопытных глаз, что пялятся без малейшего такта. Внутри закручивается жгучий клубок тревоги, от этого растерянно мечусь взглядом, ищу Лютольфа.
В самом дальнем углу замечаю высокого статного мужчину в черном костюме. Он выделяется на фоне остальных. Узнав по фигуре Адама, прибавляю шаг и топаю громче, на ходу поправляя неудобный подол.
Проскальзываю между тучным господином и дамой в шляпке с перьями. Лишь сейчас вижу, что подле Адама, словно бешеная собачонка, вертится Кристина. В кроваво-алом платье. Чем ближе подхожу, тем отчетливее слышу ее звучные вопли и холодный голос Адама.
— …Мы все обсудили еще во Франции. Кристина, зачем ты устраиваешь спектакли и приезжаешь в мой дом?
— А может, я люблю тебя, Адам? Почему нет? А ты променял меня на деревенщину!
— Как мило. Непорочная любовь от эскортницы. Я не первый день на свете живу. Сколько они тебе заплатили, чтобы рассорить нас с Юлией?
Наверное, перед тем как втрескаться до беспамятства и выбрать спутницу жизни, каждый мужчина стремится разыскать в девушке ту самую таинственную изюминку, отличающую ее от других. Некую энергетическую нить, что идеально затянет раны на сердце. Для каждого есть своя половинка и неважно кто она: красотка с натуральными чертами или деревенщина с пергидролевыми волосами.
В зале продолжает играть музыка, а на сцене артист ублажает гостей баритоном, отрывки фраз летят из уст приглашенных, однако их громкие речи не заглушают моего тихого шепота.
— Адам… — одними губами вымолвив, замираю позади широкой спины Лютольфа.
Он тут же оборачивается и, к удивлению, склоняет голову передо мной в знак уважения, галантно подает руку, целует. Тухнут любые аргументы Кристины от этих естественных жестов Адама. Блондинка еще пару секунд топчется рядом и растворяется в толпе.
— Дешевая постановка, — хрипло подтверждает Адам.
— Надеюсь, больше сюрпризов не намечается?
— Дальше все по плану, — рука Адама нежно скользит по моей талии. — Юль, здесь куча оперов, переодетых в штатское, поэтому веди себя расслабленно. Улыбайся, общайся.
Вопреки просьбе Адама, мое тело за мгновенье точно свинцом наливается. Сглотнув, искоса подсматриваю вправо-влево, будто я самая опасная рецидивистка и совершила преступление в бегах, и меня отыщут даже за пределами Камчатки.
— Зря ты мне это сказал, — дернув плечами, жмусь к Лютольфу. — Зачем они явились? Ты же заверял что все в порядке?
— Они полагают, что я собираюсь получить из рук депутата крупную взятку, и хотят поймать меня на горячем. Придется их расстроить. Баринов просто выйдет на сцену, поздравит меня с днем рождения и подтвердит мое алиби прилюдно.
Отвлекаюсь от страхов и смотрю на Адама.
— Это правда? Ты родился сегодня?
— Да. Нужен был повод, чтобы закатить пирушку.
Иронично ухмыляется. Лютольф не из тех, кто организовывает праздники по каждому пустяку. Не удивлюсь, если Адам даже елку на Новый год не ставит, а про открыточки в социальных сетях вообще молчу.
— Мужчина-стрелец? Ух!
— Я не силен в гороскопах.
И впрямь, через минуту ведущий зазывает на сцену авторитетного и уважаемого человека в нашем городе. Пузатый мужчина с наполированной лысиной, в которой отражаются вся его заслуги перед народом, тяжко взбирается по ступеням на сцену, держит бокал. Отдышавшись, подходит к микрофону и говорит заранее подготовленную речь. Текст, что написал Марк.
Внизу я обнимаю себя руками, а Лютольф обнимает меня. Мы слушаем благостные пожелания и воспоминая господина Баринова о совместной рыбалке. Привстаю на носочки и шепчу Адаму:
— И кого теперь обвинят во взяточничестве? Вадика?
— Плевать кого, — грубовато отсекает.
Кажется, Лютольф и сам вымотался за это время. Вся кутерьма с полицией у него теперь в печенках.
Для общей массы бизнесменов и предпринимателей сие поздравление звучит обыденным, но только не для сотрудников полиции. Что ж, господа, отныне вам придется строить новые предположения в поимке настоящего бандита.
И я все еще рядом с Лютольфом, гордо расправляю стать и крепче прижимаю руку Адама к себе, безмолвно поддерживая его.
После выступления депутата мы слушаем пожелания от других гостей. По окончании слов ведущий объявляет перерыв и прибавляет громкость музыке.
— Потанцуем, Юль?
— С удовольствием, — мурлычу Адаму, медовым сиропом перетекая в его руки.
Моя талия в надежном захвате, а сердце застревает в груди.
— Ты восхитительна… спасибо за все, Юль. С этого момента я не удерживаю тебя пленницей и хочу снова предоставить право выбора… в любом случае насчет Алиски сможем договориться.
— Я остаюсь. Навсегда.
В темных глазах Лютольфа искрит пламя, ему приятно.
— Выпьешь со мной?
— Да, сок, пожалуйста.
— Я быстро.
