— Да, мэм. У вас есть сотовый телефон?
— Разумеется. — Она открыла сумку размером с Род-Айленд [37] и извлекла миниатюрный телефончик «Нокиа» из внутреннего кармашка. Рина заметила, что все в этой сумке было аккуратно распределено по разным отделениям. — Он отключен. Я не включаю его на уроках, но держу при себе. С ним что-то не так? Я не понимаю.
— Не могли бы вы мне сказать, кто еще имеет доступ к этому аппарату?
— Никто. Он мой.
— Вы живете одна, миссис Парсонс? — спросил О’Доннелл.
— С тех пор, как мой муж умер два года назад.
— Когда вы пользовались телефоном в последний раз?
— Я пользовалась им вчера. Позвонила своей дочери после школы. Я собиралась к ней на ужин, хотела спросить, не нужно ли ей чего-нибудь, что я могла бы купить по дороге. А в чем все-таки дело?
Ради второго номера им пришлось съездить в гимнастический зал, хозяйка которого, оказавшаяся говорливой двадцатидвухлетней особой, вела занятие по аэробике. Когда урок закончился, она вытащила телефон из сумки, запертой в ее шкафчике в раздевалке. Она жила одна и заявила, что прошлой ночью была дома. Вернулась поздно с какого-то девичника.
В памяти обоих аппаратов не осталось следов звонка на номер Рины.
— Он клонировал номера, — сказал О’Доннелл, когда напарники вновь оказались на улице.
— Да. Вот это-то и странно. Кто из тех, кого я знаю, будет тратить время и силы на клонирование сотовых телефонов, чтобы потом будить меня среди ночи?
— Ты лучше спроси, кто знает тебя? Надо будет перетряхнуть старые дела, может, что и выплывет.
— Сюрприз для меня, — пробормотала Рина. — Большой и яркий. Сексуальные намеки.
— Старый приятель? Новый приятель?
— Я не знаю. — Она распахнула дверцу машины. — Но он меня зацепил.
Рина старалась больше не думать об этом деле, но оно выбило ее из колеи на весь день. Кто мог клонировать два телефонных номера только для того, чтобы морочить ей голову? Нет, клонировать телефонные номера не так уж трудно, если у тебя есть соответствующее оборудование и если знаешь технологию. А узнать технологию легче легкого.
Но для этого требуется подготовка, желание или необходимость. Вернее, цель.
Она поймет, что это для нее. Что она должна понять? Рина откинулась в кресле за столом и закрыла глаза. Большой и яркий сюрприз.
Личный сюрприз или профессиональный?
Большую часть дня Рина провела в суде. Ей пришлось ждать, а потом давать показания по делу о поджоге из мести, приведшему к гибели одного человека. Она получила билеты на бейсбол у приятеля из конторы окружного прокурора. И направилась обратно к полицейскому участку, чувствуя жжение между лопаток.
Если он знал ее имя, значит, следит за ней? Рина чувствовала, что за ней следят. Она чувствовала себя беззащитной, идя по знакомой улице.
Если он позвонит еще раз… Нет, когда он позвонит еще раз, она продержит его на связи, сколько сможет. Она уже держала наготове магнитофон. Она его разговорит, а потом разработает. Она вытянет из него что-нибудь информативное.
А там посмотрим, кто получит сюрприз.
Вытащив телефон, Рина позвонила Бо на сотовый. Он уже числился у нее по разряду серьезных увлечений. Его номера были введены в память ее телефона.
— Привет, Блондиночка.
Рина запела на ходу:
— Там, на стадионе, где шум, и гам, и толчея, там хочу с тобою быть и я…
— Я куплю арахис и попкорн, — пообещал Бо. — Когда у тебя конец смены?
— Если ничего не случится — давай, оба постучим по дереву! — тогда в шесть тридцать.
— Я буду готов. Что ты сейчас делаешь?
— Иду по улице. Тут сегодня прекрасный день. Только что закончила давать показания в суде, и, поверь, я внесла свой вклад в то, чтобы один сукин сын, на котором труп висит, получил свой законный четвертак.
— Черт, а я всего-навсего вешаю карниз. Совсем не так интересно.
— Ты когда-нибудь давал показания в суде?
— Меня оправдали.
Рина засмеялась.
— Это скучно, поверь. Ладно, я жду попкорна.
— С сюрпризом внутри [38]. Рина? — встревожился Бо, когда она не ответила.
— Да-да, я слушаю. — Рина повела плечами, сбрасывая напряжение. — Увидимся позже, хорошо?
Она закрыла телефон и, остановившись у входа в участок, внимательно оглядела улицу: машины, прохожих… Когда ее телефон снова зазвонил, она вздрогнула и выругалась. Потом, прочитав номер на определителе, она испустила вздох облегчения.
— Привет, мама. Нет, я еще не спрашивала его насчет воскресенья. Спрошу обязательно.
Голос матери все еще звучал у нее в ушах, когда она вошла в участок.
На парковке у стадиона «Кэмден-Ярдз» творилось нечто невообразимое. Глядя на эту мясорубку, Рина всегда испытывала невольный прилив легкого злорадства. Она жила так близко, что могла ходить на стадион пешком.
Она обожала толпу, шум, автомобильные заторы и возбуждение толпы, направляющейся к большому стадиону, который нравился ей ничуть не меньше, чем сама игра.
На ней были удобные джинсы, белая футболка и черная бейсболка с яркой иволгой на кокарде. Она наблюдала за детьми, катящими в легких сидячих колясочках или топающими на своих двоих рядом с родителями. Казалось, недавно и она была такая, подумала Рина. Хотя в детстве ее водили на старый Мемориальный стадион.
До нее доносился запах жареных сосисок и пива.
Когда они прошли через турникет, Бо обхватил ее одной рукой за плечи. Он был одет точно так же, разве что футболка на нем была голубоватого цвета.
— Как тебе барбекю от Буга?
— Когда-то он был отличным полевым игроком. Талантливый человек талантлив во всем.
— Отлично. Я взял сандвичи. Хочешь?
— Спрашиваешь! Учти, на стадионе во время игры я прожорлива, как волк.
Они пробивались сквозь толчею, с трудом удерживая в руках пакеты с едой, но Рина боролась с желанием оглянуться через плечо, всмотреться в каждое лицо в толпе. Тут легко затеряться, думала она. Проще простого следить за кем-нибудь на стадионе. Даже без билета можно прорваться. Ценой расквашенного носа.
При мысли об этом в ней все больше крепло ощущение, что за ней следят, поэтому она постаралась подавить это ощущение. Она не собиралась портить себе вечер.
Когда они начали подниматься на свою трибуну, Рина на секунду замерла, затаив дыхание.
— Я всегда это любила. Как начинаешь видеть поле, весь этот зеленый простор, коричневые задние линии, белые базы, поднимающиеся трибуны. И звуки, и запахи.
— Ты вызываешь слезы у меня на глазах, Рина.
Она улыбнулась и остановилась еще на минуту, чтобы вдохнуть в себя атмосферу. Пестрый шум — разговоры, выкрики торговцев, звуки музыки — окатил ее волной. А мысли о неприятностях, анонимных телефонных звонках, часах, проведенных в суде, о крутом счете по карточке «Виза», полученном со вчерашней почтой, — все рассеялось, как туман на солнце.
— В бейсболе можно найти ответы на все вселенские вопросы, — изрекла она вслух.
— Истинная правда.
Они нашли свои места и сели, уложив пакеты с едой к себе на колени.
— Помню, в первый раз, когда меня взяли на стадион, — начала Рина, откусывая большой кусок сандвича с ростбифом, — мне было лет шесть. Саму игру я не помню, не помню, кто с кем играл, но помню свои ощущения. Движение игры, понимаешь? Ее особый звук. Это было начало моей великой любви.
— А я впервые попал на серьезную игру в премьер-лиге, только когда учился в средней школе. А до этого видел игры только по телевидению. Понимаешь? Телевидение все обедняет, мельчит. Нет того душевного подъема.
— Ну, значит, тебе будет, о чем поговорить с моим отцом. Родители приглашают тебя на ужин в воскресенье. Если ты свободен.
— Правда? — Его лицо вспыхнуло удивлением и радостью. — Это что, обряд посвящения? Мне придется отвечать на вопросы?
