– Вижу. У меня хорошее зрение, – перехватывает мою руку и кладет себе на грудь. Сверху накрывает своей ладонь. Чувствую, как под ладонью твердеет его мышца. Ну ты, блин, еще поиграй ею.
– Какая это мышца, Анна Михайловна? – почти шепчет Лукьянов.
– Сисечная, – не раздумывая, небрежно произношу я.
– А если подумать? – не скрывая улыбки, выдает Лукьянов.
– Сиськовидная?
– Ноотроп вам подарю вместо цветов. Будет романтичненько, Анна Михайловна?
– Поди самый дешевый купите?
– Да прям, на неврологии бесплатно возьму. Тут же главное что?
– Что он бесплатный? – саркастично отмечаю я.
– Что с заботой о твоих мозгах, бестолочь. Не старайся выставить меня жмотом, я могу и обидеться. А обижаюсь я с размахом, тебе лучше не знать как. Даю тебе третий и последний шанс выдать правильное название.
– Большая грудная мышца. Musculus pectoralis major.
– Функции.
– Приводит руку к туловищу. Поворачивает ее внутрь. Приподнимает ребра, участвуя в акте вдоха. У меня кажись ладонь уже вспотела, может, отпустите, Богдан Владимирович?
– Может, отпущу. Показывай, где малая грудная, – отпускает мою ладонь. Сжимаю руку в кулак, борясь с диким желанием съязвить.
– Ну раз сами просите на латинском, так будьте добры правильно говорить: musculus pectoralis minor. Точно хотите, чтобы я вам ее показала? Она вроде как мало функций несет.
– Точно хочу.
– Можно я сначала быстро в туалет схожу, а то что-то прям мой vesica urinaria переполнен. Обещаю вымыть руки после его опорожнения.
– Иди сикай на здоровье.
– Премного благодарна.
– Только телефон с собой не бери, – опускает взгляд на прикроватную тумбу.
– Он мне и не нужен, – вскакиваю с постели и быстро выхожу из комнаты. К счастью, квартира такая маленькая, что запутаться, где находится кухня – просто невозможно. Быстро беру первый попавшийся небольшой, но достаточно острый нож и иду к выходу, правда тут же возвращаюсь обратно и ополаскиваю руки водой, предвидев закономерный вопрос. Быстро возвращаюсь в спальню и сажусь на кровать рядом с Лукьяновым.
– Что-то ты слишком быстро. Руки точно помыла?
– Конечно, – приподнимаю одну руку и начинаю брызгать остатками воды на Лукьянова. – Вот, видите?
– Чувствую, – вытирает каплю воды с щеки, едва подавляя в себе улыбку.
– А это была не вода.
– Господь с тобой, неужели моча?
– Нет. Кипяченая вода.
– Креативишь на ходу.
– Да, я такая. Ложись. Так мне будет удобнее показать малую грудную мышцу, – быстро поясняю я, уловив на лице Лукьянова что-то вроде сомнения. Как только он ложится на кровать, при этом не спуская с меня глаз, я, с очаровательной улыбкой на лице, прикладываю свободную руку к его груди и начинаю самым настоящим образом шарить по его телу. Что я, блин, творю?! – А вот и прямая мышца живота. Заветные кубики.
– Нравится, Анечка?
– Вынуждена признать – хороши.
– Ну слава Богу. А теперь вернемся к малой грудной мышце.
– Ах, да, точно, – так же улыбкой произношу я и резко подношу к его груди нож. Чуть нажимаю на лезвие, но вроде как контролирую.
– Ты совсем кукушкой двинулась?! – обхватывает мое запястье.
– Моя кукушка в полном порядке. Вы, Богдан Владимирович, настаивали показать вам малую грудную мышцу. А эта мышца, как мне известно, может быть заметна только после того, как во время препаровки я отодвину большую грудную мышцу. На живом человеке ее увидеть не получится. Так что, увы и ах, придется с вами прощаться, раз вы так настаиваете на том, чтобы я ее показала. Ах, да, вы не спросили ее функции: подтягивает лопатку вперед и опускает ее вниз. Ну это, чтобы вы были спокойны перед кончиной, что я это все-таки знаю.
– Молодец, пять баллов, – улыбаясь, произносит этот гад. – Проверку ты прошла и однозначно меня уела. С меня подарок прямо сегодня, – убирает мою ладонь вместе с ножом.
– Надеюсь, не венок из вашего агентства? – встаю с кровати и, обойдя ее, ложусь на свою половину. – Венки мне не к лицу, если что ближайшие лет семьдесят.
– Господь с тобой, они под строгим учетом Ярослава. Все мышцы выучила?
– Все.
– Жаль, – смотрю на Лукьянова и как-то само собой получается, что взгляд снова падает на его торс. И тут меня осенило.
– У вас собака была! Я ее видела в саду, когда ты… Почему я больше ее не видела?
– У нас нет собаки. Это была соседская. Она всегда приходит, когда я занимаюсь. Сука.
– Я?!
– Собака – сука, не кобель в смысле. Видимо, я ей просто нравлюсь, ну или мое тело. На красивых людей всегда приятно посмотреть, даже животным.
– Да… мне бы такое самомнение и себялюбие.
– Ну так работай над собой, учись у меня. Сейчас принесу заслуженный подарок, – встает с кровати и направляется к выходу. К гадалке не ходи – какую-нибудь гадость принесет. Однако вынуждена признать, что эту гадость я все равно жду. Интерес, увы, никуда не деть. Я, конечно, еще побарахтаюсь, но чует моя пятая точка, что Лукьянов однозначно добьется своего. Вопрос только во времени.
– Держи, – перевожу взгляд на руку Лукьянова, протягивающую мне… упаковку глицина. Верчу ее, не зная, что сказать. – Пока обойдемся таким ноотропом. Что ты там ищешь?
