Глава 27
Глава 27
Противная стрелка часов тикает так громко, что хочется разбить часы к чертовой матери. Никогда она меня так не раздражала, как сейчас. Хотя, надо признать, что в данную минуту меня выводит из себя абсолютно все. Гипнотизирую взглядом гардеробный шкаф и все же встаю с кресла и подхожу к моему антидепрессанту. Возможно, мой приход в больницу будет выглядеть для Лукьянова как послушание, но сидеть дома я не могу. Мысли меня тупо сжирают. Достаю из шкафа новенькое, ни разу не надетое белое платье чуть выше колен и не раздумывая надеваю на себя. Поправляю макияж и заправляю волосы в высокую прическу.
– Блин, ну красотка же, – верчусь около зеркала, мысленно балдея от того, как классно на мне выглядит платье с чуть расклешенной юбкой.
К гадалке не ходи – Лукьянов все равно потопит его словесно, но я-то не слепая и прекрасно осознаю, как выгляжу. Хотя он любой мой наряд смешает с дерьмом. Тут уж без вариантов. Возвращаюсь к шкафу, складываю в пакет чистый медицинский костюм и тянусь к новеньким босоножкам. Ну прелесть. Еще бы не пришлось ковылять до ближайшей остановки и садиться в маршрутку, так вообще была бы сказка.
– Ань, ты куда? – оборачиваюсь на голос мамы.
– В больницу. Голова не болит, синяк замазала. Я не хочу в августе отрабатывать неделю, лучше сейчас. Я в норме.
– Ну ты хоть пообедай, я почти все приготовила.
– Не хочу, мамуль, к тому же, я и так нажрала за пару дней два килограмма.
– Еще пять надо. Руки как спички.
– Спасибо за комплимент, папа.
– Всегда, пожалуйста, – бесцеремонно берет меня за руку, хмуро вглядываясь в татуировку. – Ты когда это удалишь?
– Миша, это временное тату. Через неделю сама сойдет, – вступается за меня мама.
– Да, папа, скоро сойдет, оглянуться не успеешь.
– Ты машину хочешь получить обратно?
– Хочу, конечно, – воодушевленно произношу я. – Для этого надо стереть ее сейчас? Да запросто. Я – мигом.
– Это было бы слишком просто. Я не вижу, что ты устроилась на работу. Пока я не увижу тебя с первой заработанной копейкой, машину не получишь.
– Я уже на пути к этому. В понедельник закончится практика и все, со вторника я уже работаю медсестрой на отделении, в котором сейчас прохожу практику, – ну, подумаешь, немного преувеличила.
– Да ладно?
– У меня в носу мармеладно. Почему в этой семье никто не верит, что я способна хоть на что-то?! – обиженно произношу я.
– Не говори глупости.
– Глупости – мой верный спутник. И не нужна мне машина. Без нее обойдусь, – на ходу бросаю я.
– Аня, стой! – кричит мама вдогонку. Слабачка. Остановилась и развернулась.
– Что?
– Подожди минутку, я быстро.
На папу взгляд не поднимаю, стою уткнувшись в пол.
– У тебя этикетка на шее болтается, – тянусь рукой к верху и действительно этикетка. Сдергиваю ее с платья.
– Спасибо, что сказал.
– Тебе не кажется, что в такой неудобной обуви ты не дойдешь до остановки?
– У меня удобная обувь.
– Ну-ну.
– Вот, держи, – передает пакет мама. – Там пирог. Сама поешь и руководителя своего задобришь, – хм… а что, очень даже неплохо.
– Спасибо.
Через пять минут ходьбы я поняла, что я все же реально дура. Напялить новую обувь, когда нужно фигачить пешком – это прям верх идиотизма. Смотрю на ноги и плакать охота. Пластырей – нет. Возвращаться домой, мало того, что плохая примета, так еще и папа обязательно засмеет меня. Ну уж нет, как-нибудь доеду, главное найти в своей сумочке хотя бы салфетки.
– Ты что тут делаешь? – от испуга роняю сумочку на дорогу. Нет, это не слуховая и уж точно не зрительная галлюцинация, судя по тому, что Лукьянов совершенно точно выходит из машины.
– Воздухом дышу. А ты?
– За тобой еду.
– В два часа дня?
– Ну, если бы ты мне помогала, то я был бы уже здесь в двенадцать, – поднимает мою сумочку. – Так, стоп. Ты что не поговорила с Егором? – обводит меня взглядом с головы до ног. А потом резко выхватывает пакет из моих рук. – Пирог. Платье и намазюканное лицо. Ты с ним точно расставаться идешь?!
– Нет, не точно. Я вообще к нему не собираюсь идти, – нарочито спокойно произнесла я.
– Передумала? – хочется сказать какую-нибудь язвительную гадость, чтобы спустить его на землю. Но тут же вспоминаю о том, что Лукьянов ехал за мной. В середине дня. Это… интересно. Да чего уж там, мне это нравится.
– Я была у него утром. А сейчас я ковыляла к остановке, чтобы сесть в маршрутку и доехать до больницы. Дома стало скучно, – зачем-то оправдываюсь я. – Ну а пирог дала мама. Цитата «поешь сама и руководителя своего задобришь».
– Ясно. Садись давай, и так времени много.
Открыть мне дверь? Да прям. Лукьянов не джентльмен от слова «совсем». Вместо этого он пошел к багажнику. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Плюхаюсь на переднее сиденье и скидываю с себя босоножки. О, как хорошо, Господи! Закрываю глаза и откидываю голову.
– Ты пугаешь меня, Аня, – неожиданно произнес он, как только сел в машину.
– Чем? Носом? – не сдерживая смеха, выдаю я.
– Ну зачем ты мне о нем напомнила? Платьем. Ты меня пугаешь своим платьем, Аня, – открываю глаза и перевожу взгляд на Лукьянова.
– Ну кто бы сомневался. Оно красивое, а я в нем вообще красотка, и мне плевать на мнение окружающих.
– Да, красивое, но смахивает на свадебное. Как будто в ЗАГС собралась.
– Нужно быть дурой, чтобы надеть на свадьбу короткое платье. Примета плохая. Совместная жизнь будет короткой, – поясняю я. – А я собираюсь выйти замуж один раз и навсегда. Так что оно не свадебное, выдыхайте, Богдан Владимирович.
– Как гора с плеч, - наигранно выдыхает. – Держи, – подает мне салфетки и пластырь.
– Спасибо. О Боже, какая прелесть – детский пластырь. Класс, обожаю их, – Лукьянов смотрит на меня, мягко говоря, странно. Что-то типа «девочка, да ты совсем кукушкой двинулась». – Ну что? Это прикольно. Кстати, откуда они у такого человека как ты?
