Глава 37
Алеся
Ближе к вечеру, когда уже не было сил сидеть в своей комнате, а мое состояние дошло до пика легкой истерики, я задалась вопросом, почему не слышу Андрея в квартире?
Скорее всего, он ушел, наш разговор никак не вошел в статус перемирия, хотя бы на время моей болезни.
Выхожу в коридор и застываю как статуя. Оглушающая тишина связана с тем, что мой бывший сидит на балконе и с печальным видом смотрит куда-то в даль.
Мне вдруг становится его жаль, правда весь его напыщенный вид никак не состыковывается с жалостью, но мне кажется, что такого Заремского не видел никто. Даже его мать. Хотя куда ей, она настолько непутевая, что даже странно, что у такой женщины родился и вырос такой сын, как Андрей.
Моя свекровь вообще недалекого ума, ее не волнует абсолютно ничего, что связано с сыном, но Андрей упорно не замечает этого. Мы не выбираем родителей, но такую маму как Елизавета Станиславовна даже врагам не пожелаю.
Прополоскав горло, замечаю, что температуры нет, можно смело что-то сделать, например позвонить Алексу. Но быстро понимаю, что в присутствии Андрея, не смогу разговаривать с ним, я даже вообще не представляю, как смогу объяснить присутствие бывшего мужа в моей квартире вторые сутки.
Мне вдруг интересно, почему он не уходит? Чувствую себя в какой-то степени лучше, ему не нужно сидеть и нянчить меня, тем более Даши дома нет. Но поразмышлять на эту тему долго не приходится, потому что Андрей заходит с балкона в зал и смотрит на меня так, словно я картина в Лувре.
- Что?
- Ты любишь его? – твердо спрашивает Андрей, прикрывая балкон.
Вся эта ситуация напоминает какой-то дешевый спектакль. Он посидел на балконе, подумал о жизни, а теперь вышел и решил меня добить?
- Не поняла, - притворяюсь я, хотя отлично понимаю, о чем или о ком идет речь.
- Все ты поняла, ответь мне. Он лучше меня? Ты думаешь, что он весь такой идеальный и никогда не совершит ошибок?
- Андрей, - выдыхаю я и понимаю, что все, силы кончились. – Иди домой.
Мне хочется, чтобы он ушел, но, с другой стороны, если он уйдет мне будет еще хуже, вот я точно идиотка.
Все его поведение, это один сплошной знак вопроса, полностью перекрывающий доступ к пониманию того, кто же этот человек на самом деле? И почему мне так не хочется, чтобы он уходил, хоть и должна радоваться: когда закроется за ним дверь, смогу остаться одной и позвонить своему парню.
Напоминаю себе, что у меня есть парень, который меня любит и в отличии от меня, не терзает свое сердце мыслями о прошлом. Алекс не один раз показывал мне, что я очень ценное и хрупкое существо в его жизни, а Андрей, ну скажем, он перечеркнул когда-то все ценное для меня, и сделал так, что наши отношения настолько стали хрупкими, что одно лишнее движение и все рухнет.
- Мне кажется, это не твое дело, - стараюсь быть убедительной, но судя по тому, что Заремский улыбается, серьезностью вообще не пахнет. – Чего ты хочешь добиться этим разговором? Мне кажется, между нами, уже все понятно, нечего ворошить прошлое. Ты хотел, чтобы я тебя простила? Так вот, может и не сразу, но я думаю, это случится. Мы будем вместе воспитывать дочь, как миллионы пар с детьми, которые развелись, и нам придется сосуществовать на этой планете, но не пытайся подвести меня к тому, что мы помиримся и будем вместе, хорошо?
Он согласно кивает и все равно напряжение никуда не уходит.
- У нас все равно уникальная ситуация, – умничает он.
- В чем она уникальна? Твоя измена, это знаешь ли вообще не оригинальность и не уникальность, уж прости. Это как больной мозоль в обществе, и не обижайся, но не ты первый и не последний, к сожалению.
- Но твоя мама простила твоего отца, - он что, хочет умереть раньше времени? Как можно говорить об этом, зная какая это болезненная тема для меня? Я никогда не понимала мотивов моей матери, и уж тем более не простила бы отца.
- И это лишний раз доказывает, что я не похожа на свою маму, - хочу закрыть эту тему, потому что, мягко говоря, меня, и так, температура вымотала, а тут еще раскаявшийся изменщик решил выйти на душевный разговор. – Беседа окончена, пожалуйста, уходи. Спасибо за помощь, но дружеский чай мы пить не будем. Не бывает так, что ты мне изменял, а я такая, «ой, ну прощу его, что мне тяжело?». Нет Андрей, такого не будет. А если и будет, мы точно вместе не останемся.
- Но я люблю тебя, а ты любишь меня! - кричит Заремский и в порыве бесконтрольной ярости преодолевает расстояние между нами. Подлетев резко, подхватывает меня на руки. – Признайся уже себе самой, что ты меня любишь, ты все еще твою мать меня любишь, и даже если так случится, что ты не сможешь меня простить, напомни себе, что между нами было все реально и возможно снова будет, только тебе необходимо меня простить. Что ты хочешь? Что бы я стал на колени, и умолял тебя? Если это тебя убедит, что я говорю абсолютно честно и живу мыслями снова быть вместе, то я встану и звезду с неба достану, лишь бы только со мной была. Ты нужна мне, Алеся, всегда только ты.
У меня от шока даже язык к небу прилипает, я совершенно не знаю, что ответить, потому что он кричит на меня, никогда не кричал, а тут такой словесный порыв, да и еще какой.
Я не могу себя назвать блюстителем морали, но к изменам отношусь крайне агрессивно. Не потому, что мой папочка накосячил, в итоге мама его простила, а чуть позже они погибли, так и не объяснив своей дочери-подростку, почему белое – белое, а черное – остается черным. Просто, когда ты, молодая женщина, пусть и с закидонами, но все же, в какой-то мере примерная жена, а твой благоверный, наплевав на твои принципы раздвигает ноги другой женщине, уже только это говорит о том, что ничего не получится. Мы слишком разные и взгляды на раскаяние у нас тоже, разные.
