— Черт, как холодает к вечеру, — заметил Том, когда они вышли на террасу. — Еще одно лето проходит.
— У вас был роман с Дженет Харди.
— Что? — Том резко оглянулся. — Ради всего святого, Форд.
— Она сохранила ваши письма. И вы это знали. Один из тех парней, что работали у Силлы, услышал, как она рассказывала о них Гэвину. Большинство из них работают и на вас. Такая новость. Просто невозможно не рассказать другим.
— Я был едва знаком с Дженет Харди. Это абсурд, думать…
— Не надо. Почерк совпадает, — Форд вытащил записку. — У меня глаз наметан на такие вещи. Форма букв, стиль, наклон. Готов поспорить, вас обучал письму отец. Хотел, чтобы вы были лучшим.
Лицо Тома застыло, складки в углах его рта стали глубже.
— Это не только оскорбительное обвинение, это еще и не твое дело.
Форд удивлялся собственному спокойствию. Им овладела холодная ярость.
— Силла — это мое дело. То, что случилось с ее бабушкой, и то, что случилось с ней, — это мое дело.
— Ее бабушка покончила жизнь самоубийством. А в том, что случилось на ферме, виноват Хеннесси. Ты меня удивляешь, Форд. И разочаровываешь. Я возвращаюсь в дом. Не желаю больше слушать этот бред.
— Я всегда уважал вас и любил Брайана, — наверное, именно его голос, очень спокойный и очень тихий, остановил Тома. — Поэтому я стою здесь, с вами. Поэтому я говорю с вами, прежде чем пойти с этим в полицию.
— С чем? С пачкой неподписанных писем тридцатилетней давности и запиской, которую я нацарапал сегодня днем?
— Я не говорил, что они без подписи, — Форд отвернулся.
— Подожди. Постой, — Том схватил Форда за плечо, и в его голосе зазвучала паника. — Полиция тут ни при чем, Форд. Никому не принесет пользы, если это всплывет. Ты хочешь, чтобы я признался? Хорошо, хорошо. Я был очарован ею, и я изменил жене. Я не первый мужчина на земле, который оступился. Тут мне нечем гордиться. И я прервал эту связь — еще до твоего рождения, черт возьми. Когда я пришел в себя, когда я понял, что натворил, я порвал с ней. Зачем наказывать меня, причинять боль Брайану и Кэти за ту ошибку, которую я совершил, когда был моложе, чем ты?
— Вы пытались вернуть себе письма и отправили человека на больничную койку.
— Я запаниковал, — Том поднял руки. — Я всего лишь хотел найти письма и уничтожить их. Я запаниковал, когда услышал, что он подъезжает к амбару. У меня не было никакой возможности выйти. Я не хотел ударить его так сильно. Это инстинкт, просто инстинкт. Боже, я думал, что убил его.
— А зачем опрокидывать на него мотоцикл — чтобы быть уверенным?
— Говорю тебе, я был в шоке. Я думал, что он мертв, — что еще мне оставалось делать? Единственное, о чем я подумал, — что это может выглядеть как несчастный случай. Теперь он поправился. Он в порядке. Какой смысл ворошить все это?
Форд молча смотрел на него. И это человек, которого он уважал и даже любил, которого всю жизнь считал едва ли не вторым отцом.
— Он чуть не умер, Том. Он мог умереть. И вы сделали это ради спасения своей репутации, которая могла пострадать из-за того, что вы оступились?
— Я сделал это, чтобы защитить свою семью.
— Неужели? А что еще вы сделали, чтобы «защитить свою семью»? Вернемся назад. В прошлое. Вы убили Дженет Харди?
Слегка раздраженная, что ей помешали, Силла подошла к двери и посмотрела в боковое окно. Раздражение сменилось удивлением, когда она узнала Кэти.
— Все в порядке, Спок, — сказала она, открывая дверь.
Он перестал дрожать, прыгнул вперед и ткнулся в ноги Кэти, приветствуя ее.
— Прости, — начала она. — Но через пять минут после того, как Пенни привезла меня домой, я обнаружила, что оставила у тебя кольца, — Кэти прижала руку без колец к груди. — Я всегда снимаю их на кухне. По крайней мере, надеюсь, что сняла их и на этот раз. Боже, если я их потеряла… Нет, они там. Просто я немного волнуюсь.
— Я бы тоже волновалась. Уверена, что они там. Мы пойдем туда прямо сейчас.
— Спасибо, Силла, я чувствую себя такой глупой. Не знаю, что я буду делать, если я их потеряла.
— Подожди, я возьму ключ, — она взяла связку с маленького столика у входной двери. — Пойдем, Спок, погуляем.
Услышав слово «погуляем», Спок пулей вылетел за дверь и радостно закружился на веранде.
— Они должны быть там, — убеждала саму себя Кэти. — Я уверена, что они там. Много лет назад я уже уронила кольцо, которое Том подарил мне в честь помолвки, и обручальное кольцо в канализацию. Я тогда похудела, но не стала уменьшать кольца. Я была в ужасе, пока Бадди — которому я позвонила в истерике — не разобрал трубы и не нашел их. Поэтому я всегда снимаю кольца перед тем, как мыть посуду, принимать душ или… Кажется, я много болтаю.
При свете луны они перешли через дорогу.
— Не волнуйся, я уверена, что они лежат там, где ты их оставила.
— Конечно, — согласилась Кэти, но Спок, уловивший напряжение в ее голосе, стал беспокойно повизгивать. — Я положила их в маленький стаканчик — я точно помню — рядом с мойкой. Если только кто-то не увидел их и…
— Мы их найдем, — Силла сжала дрожащую ладонь Кэти.
— Наверное, ты думаешь, что я идиотка.
— Нет, не думаю. Я ношу кольцо всего один день, но я бы с ума сходила, если бы потеряла его, — возразила Силла, отпирая дверь.
— Я только… — Кэти бросилась на кухню, и за ней последовал Спок — в надежде на угощение.
Силла закрыла за собой дверь и набрала код, чтобы отключить сигнализацию, потом направилась на кухню.
Кэти стояла посреди кухни, ее лицо было залито слезами, а Спок терся о ее ноги, выражая сочувствие.
— В точности там, где я их оставила. Как раз рядом с мойкой. Прости меня.
— Все нормально. Все в порядке. — Силла заглянула в кладовку и вынесла оттуда старый табурет. — Присядь на минуту.
— Спасибо. Теперь я чувствую себя полной дурой. Правда, они застрахованы, но…
— Дело не в страховке.
— Конечно, нет. Посмотри на меня. Я совсем раскисла, — она достала из сумочки платок и принялась вытирать щеки. — Силла, можно мне стаканчик вот этого? — она показала на бутылку вина. — И аспирин.
— Конечно. Аспирин наверху. Я сейчас принесу.
Когда она вернулась, Кэти сидела за кухонным столом, подперев щеку рукой, а перед ней стояли два стакана с вином.
— Я понимаю, что ты хочешь побыть одна после этой суматохи, но мне нужно пару минут, чтобы успокоиться.
— Без проблем, Кэти, — Силла положила на стол аспирин.
— За обручальные кольца — и те, что дарят на помолвку, — и за то, что они означают. — Кэти подняла стакан, подождала, пока Силла возьмет свой, и чокнулась с ней. — И надеюсь, что я больше не буду в истерике стучать в твою дверь.
— Мне кажется, ты стойко держалась. Какие красивые кольца. Я и раньше ими восхищалась.
— Том хотел купить мне новое обручальное кольцо к двадцатипятилетию свадьбы. Но я не захотела. — Она сделала глоток, и ее глаза сверкнули. — И тогда вместо него он подарил мне браслет с бриллиантами. Я удивлена, что ты не носишь украшений, кроме этого новенького колечка. У твоей бабушки было много изумительных драгоценностей.
— Сейчас они у матери. Кроме того, моя работа, — Силла сделала еще один глоток, — не располагает к побрякушкам.
— С твоей внешностью они и не нужны. Как и ей. Это мы, простые смертные, нуждаемся в украшениях. Конечно, с возрастом красота блекнет. Но не ее. Не ее.
— Я как раз рассматривала старые фотографии и думала… — Силла прижала ладонь к виску. — Простите. Я и не догадывалась, что так устала. Наверное, это вино было лишним.
— Ты должна допить его. А потом выпить еще стакан, чтобы закончить дело.
— Думаю, лучше не надо. Прости, Кэти, но что-то я неважно себя чувствую. Мне нужно…
— Допей вино, — Кэти раскрыла сумочку и достала оттуда маленький револьвер. — Я настаиваю, — прибавила она, и Спок зарычал.
— Дженет покончила с собой. Я уже тридцать лет виню себя в том, что мог быть одной из причин этого.
