города, имеющего отделение с самыми сексуальными копами.
Если, конечно, устраивались подобные конкурсы среди полицейских.
– Да, шеф? – отозвался Остин. Очевидно, его не слишком беспокоили нотки раздражения в голосе у старшего коллеги. Обернувшись, он с невозмутимой неспешностью выпрямился и вытянул руки из-за решетки.
Шеф полиции вежливо кивнул Би:
– Здравствуйте, мэм. – И вновь переключил внимание на Купера. Обращение его было сухим и холодно-учтивым – ничего и близко к убийственно-заводящему «мэм» Остина. – Есть особая причина, по которой эта женщина находится в камере предварительного задержания? – спросил начальник Купера и снова окинул взглядом Би. Взор его на этот раз скользнул к куску пирога, который она старалась есть помедленее, а не запихивать в рот сразу, точно Коржик с «Улицы Сезам». – У нас что, открылась тут закусочная, о которой я еще не в курсе?
Остин в ответ пожал плечами:
– Она сама настояла на том, чтобы ее отправили в «обезьянник».
Арло еще раз внимательно поглядел на женщину за решеткой.
– Она действительно совершила какое-то правонарушение, или это у нее такой… фетиш?
Би возмущенно насупилась: «Фетиш?!»
– Я правонарушительница, – заявила она.
Арло посмотрел на нее, затем снова на Остина. Тот кивнул:
– Да, она нарушает правила. Хотя мне кажется, элемент фетиша здесь тоже присутствует.
– Эй! Я попросила бы!.. – возмутилась Би, снова набившая пирогом рот.
– Ну, не она первая… – пожал плечами Арло.
– У нее определенно насчет этого какой-то бзик, – сказал Остин. Судя по его тону, он и сам еще не понял какой. А поскольку именно Би находилась по ту сторону решетки, ей ничего не оставалось, как согласиться.
Арло пожал плечами:
– Ну что ж, всяк по-своему с ума сходит. Не мне кому-то обломать вкусняшку.
Би ошарашенно заморгала. Остин тоже оторопел. Как и Би, он не мог понять, с чего это его серьезный, далекий от всяких глупостей начальник, шеф полиции одного из городков штата Колорадо, внезапно заговорил, как какой-нибудь тик-токер.
– Она отказывается называть свое имя, – сообщил Остин, решив, очевидно, не углубляться в столь непривычный речевой оборот шефа.
– Потому что решила пойти против правил? – догадался Арло.
– Угу.
Обернувшись, начальник встретился взглядом с Би.
– Мэм, эта камера предназначена для настоящих преступников. – После чего вновь развернулся к Остину: – Разберись с этим, Купер.
Би могла поклясться, что, уходя, Арло проворчал себе под нос что-то насчет «чертова полнолуния», однако она тем временем уже взялась приговорить остатки пирога, а это, признаться, сейчас было для Би намного важнее. И слава богу, что она надела спортивные штаны с поясом на резинке…
– Ну так что, – заговорил Остин, снова склоняясь к решетке и просовывая руки между прутьями. – А может, я угадаю ваше имя?
– Вам больше нечем заняться на службе, офицер Купер?
– А все-таки?
– Попробуйте, конечно.
Это обещало быть занятным.
Остин помолчал несколько мгновений, так глубокомысленно ее изучая, что Би решила: парень мастак по части описания наружности. Для полицейского это, конечно, был полезный навык, и все же сейчас в его взгляде сквозил отнюдь не профессионализм. Это было нечто, возникшее лишь между ним и ею. Нечто горячее, бурное, неуправляемое, будоражащее. И будь она проклята, если к тому моменту, как он закончил разглядывать ее, Би не стало трудно дышать.
Вот что бывает, когда на две недели уезжаешь от своего заклятого врага – эллиптического тренажера!
– Я ду-умаю… – произнес наконец Остин, откровенно наслаждаясь тем, как томительно растянул ее ожидание. – Вы выглядите, как…
– Беатрис?! – откуда-то слева прозвучал изумленный женский голос.
Остин широко ухмыльнулся.
– Как Беатрис, – торжествующе изрек он.
Спустя мгновение возле локтя Купера возникла Дженни Картер. Хоть она и была намного миниатюрнее офицера, только что стоявшего на этом самом месте, однако присутствие ее ощущалось ничуть не меньше, поскольку Дженни аж вибрировала от неверия и шока.
– Вот тебе раз! – выдохнула она. – Арло сказал мне, что ты здесь сидишь. А я поверить не смогла, когда мне позвонила Энни и сказала, что тебя увезли на полицейской машине. Как ты оказалась в камере? – Она развернулась к Остину, гневно сверкая глазами: – Что она делает за решеткой, Остин?! Ты что, ее арестовал?
– Да нет, – мотнул головой полицейский, вконец уже сбитый с толку. – Ничего она не арестована.
– Тогда о чем ты думаешь?! Немедленно выпусти ее! – скомандовала Дженни. – С каких это пор мы так привечаем гостей? Мне казалось, мы стараемся привлечь людей в Криденс, а вовсе не спровадить их отсюда.
Вскинув бровь, Остин взглянул на Би, и она с легким вздохом кивнула. Утро и впрямь выдалось забавным – если не сказать, из ряда вон, – и она сомневалась, что Дженни сможет понять, как ее знакомая очутилась в КПЗ.
Да что там говорить – Би и сама не вполне это понимала! Тем более что тот необъяснимый дикий порыв, который побудил ее едва ли не заставить Остина запереть ее в камере, еще вовсю бил крыльями у нее в груди!
Господи… а вдруг она и правда фетишистка?
Между тем Остин вытянул из кармана ключ, провернул его в замке и распахнул дверь.
– Она может идти? – уточнила Дженни, определенно не замечая странной вибрации, едва ли не гудевшей между Би и Остином.
Прежде Би чувствовала себя вроде бы полной жизни, но вплоть до этого момента она не отдавала себе отчета, что это не так. Провинциальный полицейский, который спокойно выслушал все ее разглагольствования и даже попытался с ней пофлиртовать, определенно встряхнул ее – даже грудь как будто сделалась более упругой. Между Остином Купером и братьями Винчестерами (теперь-то получался полноценный «сэндвич»!) Би ощутила себя снова в седле.
Причем, отметила она, все мужчины оказались моложе ее. Но это не проблема: двое из них вообще не были реальными персонами, а третий был просто… мимолетным отвлечением.
– Ты же не станешь выписывать ей штраф? – возмущенно продолжала Дженни. – И вообще никакого протокола не будет?
– Не-а. Она свободна как птица.
Би вдруг вспомнила одну слезоточивую фразу, которую однажды где-то слышала: что, мол, если отпускаешь то, что любишь, и это возвращается, то значит, притяжение взаимно.
Или какую-то похожую чепуху.
Она понятия не имела, почему это именно сейчас пришло ей на ум, однако, выходя из полицейского отделения рядом с Дженни, щедро рассыпающейся в извинениях, Би уже не думала о Дине Винчестере. Ее мысли были заняты копами с далекого захолустья, странными фетишами и трусиками с надписью «Четверг».
На следующий день потребность в пироге вновь вытянула Би из квартиры. Вернувшись к себе после знакомства с местным «обезьянником», она с удвоенным азартом
