большая честь сделать карьеру в том, что я так сильно люблю. Как сильно я скучал по этому, и теперь я хочу насладиться каждой секундой, которая у меня есть.
И да, еще я хочу победить. Больше всего на свете.
На арене полумрак, прожекторы танцуют по затемненному полу, объявляется остальной стартовый состав. Итан хлопает меня по ноге, оставляя последним на скамейке, и бежит по импровизированному туннелю, который образовала остальная команда, встречаясь в конце с другими игроками стартового состава.
– И последнее, но, безусловно, не менее важное: он возвращается сегодня в состав, – гремит диктор из динамиков. – Номер пятый, дамы и господа, ваш стартовый разыгрывающий Райан Шэй!
Оглушительные возгласы болельщиков превращаются у меня в ушах в глухой белый шум, и я встаю со скамейки запасных. Арена сотрясается, вибрации отражаются от пола и толпы болельщиков, которые аплодируют и кричат, приветствуя мое возвращение.
Пробегая по туннелю своих товарищей по команде, я обязательно хлопаю каждого из них по рукам, а когда добираюсь до остальных стартующих, ожидающих на другом конце, пробегаю мимо них к противоположной боковой линии площадки.
Когда я в форме, я никогда не теряю сосредоточенности. Не смотрю в толпу. Не обращаю внимания ни на кого вне игры. Но если последние четыре недели чему-то меня и научили, так это тому, что эта игра не так уж важна без трех человек, которые болеют за меня.
Инди не нужно, чтобы весь мир знал, что я люблю ее, она сама это сказала, но это не значит, что я этого не хочу.
Вытянув кулак, я соединяю его с кулаком Зандерса. Наклоняясь, я запечатлеваю поцелуй на щеке Стиви.
– Люблю тебя, – говорит она.
– Люблю тебя, Ви.
Рядом с сестрой сидит ее лучшая подруга, кареглазая красавица, которой принадлежит все мое сердце. Костяшками пальцев я приподнимаю ее подбородок и наклоняюсь, чтобы поцеловать в губы.
– И я люблю тебя.
Она улыбается мне:
– Иди задай им жару, Пятый.
Я бегом возвращаюсь к своей команде, и Зандерс кричит у меня за спиной:
– А как же я? Меня ты не любишь?!
– И тебя я тоже люблю, брат!
Потребовалась половина первой четверти, чтобы войти в ритм.
Мое колено зажило. Я чувствую себя сильным и стабильным, но продолжаю отдавать предпочтение левой ноге, опасаясь новой травмы. Благодаря постоянному скандированию моего имени я быстро вспомнил, что не могу играть с оглядкой на таком уровне, и ко второй четверти снова почувствовал себя самим собой.
К середине четвертой четверти я прибавил десять очков. В среднем я провожу на площадке на десять минут меньше, чем обычно. Мой тренер явно пытается вернуть меня в игру, но я постоянно помню, что у нас нет времени. Осталось пять игр, и нам нужно выиграть как минимум четыре из них, чтобы попасть в плей-офф.
Несмотря на то что Леон может за себя постоять, я не готов ставить точку. Я слишком соскучился по этой гонке.
Следующие два раза в защите Дом блокировал удар, а Итан перехватывал, увеличив наше преимущество на четырнадцать очков за четыре минуты до конца игры. Без сомнения, на следующем отборочном матче нас троих заменят, но я хочу еще раз почувствовать себя самим собой, прежде чем закончится вечер.
Я усиливаю защиту, проверяя свою скорость, и я на месте, как и раньше. Мой соперник выбегает на полосу, передавая мяч другому игроку по периметру. Они бросают, но промахиваются, и Дом оказывается рядом с рикошетом.
Мы быстро переходим в атаку. Я убегаю к нашему краю, позволяя Дому отдать мяч Итану, который быстро перебрасывает его мне.
Я чувствую своего защитника за спиной, и сцена, разыгрывающаяся в моем воображении, когда я подбираю мяч по пути к кольцу, слишком знакома. Я не хочу прыгать. Я хочу действовать осторожно, полностью остановиться, убедившись, что он не пролетит подо мной, прежде чем я безопасно отберу мяч.
Все эти мысли проносятся в моей голове за те полсекунды, что я должен принять решение.
Я не могу позволить себе быть испуганным.
Одним быстрым движением я оказываюсь в воздухе, хватаюсь за бортик одной рукой и отправляю мяч в корзину. С внутренним вздохом облегчения я снова благополучно возвращаюсь на пол.
Парень, защищающий меня, чертовски точно фолит, когда я поднимаюсь, хватает меня за другую руку и тянет вниз, но будет ли он наказан? Нет, и в этом для меня нет ничего нового.
Гордый тем, что просто справился с задачей и не играл в страхе, я возвращаюсь в оборону, не сказав ни слова. Я никогда не был игроком, который жаловался судьям, даже когда они дерьмово выполняли свою работу.
– Эй! – Инди вскакивает со своего места, крича на судей, когда я пробегаю мимо нее. – Что, черт возьми, это было? Ты что, слепой? Это явное удаление! Почему бы тебе не начать свистеть в свисток, вместо того чтобы срывать игру?
Моя девочка раскраснелась, она сердится и топает своими красными каблуками на ремешках, продолжая ругать судей.
Ожидая, пока другая команда поднимет мяч, я стою, уперев руки в бока, и наблюдаю за ней. Итан и Дом присоединяются, зажимая меня с обеих сторон.
– Черт побери, он же настоящий MVP! Отдайте должное этому человеку! За что, черт возьми, вам платят? – продолжает она, добавляя еще несколько красочных ругательств. – Черт. У тебя не болят колени после того, как ты пропустил столько времени?
Сдерживая удивленную улыбку, я просто качаю головой, наблюдая за ней.
– Твоя девушка иногда немного пугает, Шэй, – замечает Дом с одной стороны.
С другой стороны посмеивается Итан.
– Я знаю, – с гордостью признаю я. – И мне это чертовски нравится.
Мы выигрываем с разницей в семнадцать очков.
36
Инди
Схватив ключи, я направляюсь к входной двери.
– Рай, я иду к Майклу.
Сидящий на диване с книгой в руках и положивший ноги на кофейный столик Райан напрягается и медленно опускает книгу на колени.
– Повтори еще раз.
– Я иду к Майклу.
– И кто такой, черт возьми, Майкл?
– А?
Когда до меня доходит, я изо всех сил стараюсь не рассмеяться. Ревнивый Райан очень сексуален, так что я позволю себе поиграть, прежде чем признаюсь, что «Майкл» – это магазин рукоделия, где я покупаю нитки для вышивания крестиком.
– Не беспокойся об этом.
Его брови взлетают к линии роста волос.
– Ах, не беспокоиться? Ладно.
– Ты не имеешь права указывать мне, что делать, пока мы оба не разденемся.
Он снова поднимает книгу и сосредотачивается на странице.
– Веселись, но просто знай, что сама будешь виновата за все, что случится с Майклом сегодня вечером. На самом деле… – он опускается на диван, как будто его это совершенно не касается. – Мне тоже есть чем заняться.
И тут я сгибаюсь пополам от смеха.
– Ты сумасшедший. – Райан отрывается от своей книги. – «Майкл» – это магазин рукоделия, ты, психопат.
Он пожимает плечами, не отрицая этого заявления, и совершенно непримиримо заявляет, что если бы существовал
