я повернулась и увидела, что Нола протягивает мне блюдо с помадкой. Я с благодарной улыбкой взяла кусочек. Скажу честно: я испытала куда большее облегчение, нежели была готова признать, что я не единственная, кто понимал всю странность того, что только что произошло. Откусив помадку, я принялась жевать, радуясь предлогу, что мне не нужно немедленно приступить к рассказу.
– Тогда все решено, – сказала мама. – Вы дадите нам знать, когда встретитесь после разговора с Энтони Лонго?
Прежде чем я смогла сказать ей, что мне нужно обдумать варианты, раздался звонок в дверь. Собаки дружно залаяли, предупреждая нас, что на веранду вторглась угроза со стороны потенциальных мародеров. Мы так и не выяснили, какой вид защиты способны предложить собаки, кроме яростного облизывания области щиколотки, но они серьезно относились к своей роли бдительных стражей.
– Я открою, – сказал Джек, коснувшись моего плеча по пути к входной двери.
Мы услышали, как открылась дверь, а затем…
– Джек, сколько лет! – донесся до гостиной голос Ребекки. Все оставшиеся хором застонали.
– Ребекка, как приятно тебя видеть! Мы как будто расстались с тобой вчера. Вы с Марком как то пятно, которое невозможно оттереть полностью.
– О Джек, – сказала она, вставая на цыпочки и целуя его в щеку. – Вечный шутник.
– Кто? Я? – спросил он притворно невинным тоном.
Я поспешила за Джеком, чтобы остановить его, прежде чем он скажет нечто настолько прямолинейное, что даже Ребекка это поймет, и тогда мне придется несколько часов поднимать ей настроение. Мать заставила бы меня сделать это, поскольку Ребекка по какой-то ужасной иронии судьбы была моей кузиной! Далекой, напомнила я себе, но все же кузиной!
Насупив брови, она переключила внимание на меня.
– Ты рассказала Джеку о моих снах?
Я быстро покачала головой и подняла указательный палец к шее – мол, довольно, молчи, но Джек слишком быстро повернулся и увидел этот мой жест.
– В самом деле, Мелли? Есть еще что-то, о чем ты мне не сказала?
Прежде чем я смогла придумать подходящий ответ, Ребекка сказала:
– Да ладно, Мелани. Не сомневаюсь, что ваш брак достаточно крепок, и можете рассказывать друг другу все, даже плохие вещи. Верно я говорю?
– По-видимому, нет, – сказал Джек.
– Конечно, – сказала я одновременно с ним. Джек вопросительно поднял бровь и посмотрел мне в глаза.
Ребекка откашлялась.
– Мне приснились два сна: в одном человек без глаз в старомодной одежде охотился за тобой и Мелани, а во втором некто – думаю, это был мужчина – пытался похоронить тебя заживо.
– Понятно, – медленно произнес он. – Что ж, в таком случае спасибо, что предупредила меня, что мне следует избегать странных людей и открытых могил. Правда, я бы предпочел услышать это от жены.
К моему облегчению, из-за спины Ребекки появилась Софи с огромной коробкой, до краев набитой пахучей хвоей. Ее лица не было видно за коробкой, но я поняла, что это она, по ярко-голубым косичкам, крест-накрест пересекавшим ей голову, как будто она подверглась атаке безумной швейной машинки.
– В кузове внедорожника Вероники, – сказала она, сдунув сосновую ветку, которая лезла ей в рот, – есть еще куча коробок. Буду благодарна, если кто-нибудь поможет все это внести.
– Я помогу, – сказал Джек. Взяв коробку у Софи, он поставил ее в вестибюле, а затем одарил меня своей самой обаятельной улыбкой. – Поговорим позже.
Я попыталась пролепетать нечто вроде извинения, но меня отвлекла сумочка, которую Ребекка сжимала рукой в розовой перчатке.
– Что там? – спросила я.
– Контрабанда, – подбоченившись, ответила Софи. – Я уже несколько раз объяснила, что все украшения в домах, в которых будет рождественский ужин, должны быть аутентичными. То есть это должно быть только то, что люди могли найти у себя дома во время Войны за независимость.
Ребекка, похоже, была в ярости.
– Лишь потому, что тогда у колонистов не было ослепляющих пушек! – Она подняла вверх что-то похожее на маленькую лазерную пушку с болтающимся электрическим проводом. – Но если бы были, я уверена, что все их ананасы и чепчики были бы посрамлены.
Софи шагнула к Ребекке.
– Если не убрать эту штуку, посрамлены будут не только фрукты и чепчики!
– Стоп! – крикнула я, выхватывая из руки Ребекки ее «оружие». – Думаю, мы сможем спокойно поговорить об этом и потом. А пока давайте залезем внутрь, посмотрим, что там у нас есть, и решим, куда нам это пристроить, договорились?
В дверь влетел ледяной ветер, куда холоднее, чем сам холодный ноябрьский день. Я подняла глаза и увидела, что в вестибюль входят Вероника и Джек, а за ними – муж Вероники, Майкл. Я тут же уловила запах духов «Ванильный мускус», а затем увидела парящий за их спинами сгусток света, возвещавший о знакомом мне бесплотном духе.
Я поздоровалась с новоприбывшими, надеясь, что, как только Майкл отдаст сумки, которые принес в дом, он уйдет. После нашего нелицеприятного разговора, в котором он открытым текстом сказал мне, что я не должна помогать его жене в ее стремлении узнать, что более двадцати лет назад случилось с ее сестрой, я не сказала ему и пары слов. Я надеялась, что он так же старательно избегал меня, как и я его.
Я повернулась к Веронике и улыбнулась.
– Рада видеть вас в черном и белом. Что-то подсказывает мне, что нам, возможно, придется взять на себя роль рефери в споре Ребекки и Софи.
Взяв несколько пакетов с сушеными апельсинами и гвоздикой, я перенесла их к обеденному столу, чтобы кто-то, но только не я, искусно разложил их там. Я очень надеялась, что к тому моменту, когда я вернусь, Майкла здесь уже не будет.
– Привет, Мелани! – прозвучал рядом с моим ухом голос Майкла. От неожиданности я уронила на гладкое темное дерево стола один из пакетов и рассыпала апельсины, которые раскатились во все стороны. Я была на противоположной стороне стола и не могла дотянуться до них прежде, чем они свалятся на пол. Обзор мне закрывала огромная центральная композиция из цветов и зелени из нашего сада, которую миссис Хулихан меняла почти каждый день. Я замерла, ожидая, когда апельсины упадут на пол.
Услышав в наступившей тишине, как Генерал Ли вылизывается под столом, я медленно подошла к другой стороне и остановилась: у самого края стола, словно солдаты, в аккуратную шеренгу выстроились шесть апельсинов.
– Как вы это сделали? – спросил Майкл. Его голос прозвучал громче обычного.
Я обыскала глазами комнату в поисках Адриенны, призрачной сестры Вероники, гадая, почему она прячется от меня. Но я знала: она рядом. Я чувствовала запах ее духов, как будто их только что распылили в воздухе прямо передо мной.
Я встретила его взгляд.
– Магия, – сказала я.
Он даже не улыбнулся.
– Я не верю в магию.
– Вам не нужно в нее верить, чтобы ее увидеть.
Он взял один из апельсинов и начал рассматривать, возможно, надеясь увидеть квадратную «попку».
– Я рад, что Вероника нашла себе занятие, помимо бессмысленных поисков убийцы ее сестры, – сказал он, отводя от меня взгляд. – Надеюсь, вы помните, что я сказал раньше, – для меня важно, чтобы вы не вмешивались в… навязчивую идею Вероники. Если ее не поощрять, она исчезнет гораздо быстрее.
Я пыталась сдерживать себя.
– Я не считаю желание раскрыть убийство сестры «навязчивой идеей». На мой взгляд оно вполне разумно. Что касается того, что я ей помогаю, то она меня не просила.
Он все
