стоит немного помучаться, прежде чем попасть в рай.
Мы со Славой синхронно поднимаемся со стульев и, под прицелом четырех пар глаз, прощаемся с Факерами на разных языках. Если бы взглядами можно было убивать или трахать, я был бы трахнут и убит.
— Скажи им, что могут нас не провожать, — предлагаю матрешке, когда мы, взявшись за руки, направляемся в прихожую.
— Поздно. Папа уже идет. — бормочет Слава, бросая взгляд за спину. — Я отлучусь буквально на пару секунд в туалет. Обещайте за это время не подраться.
Она скрывается за дверью, а я, в сопровождении пристального взгляда ее отца, начинаю натягивать свою неподобающую погоде куртку.
— Моя дочь не будет жить в Америке с каким-то янки. — раздается арктический голос. — Ты никуда ее не увезешь.
Несмотря на его дурное произношение, у меня вряд ли слуховые галлюцинации. Именно это старый мудак и имеет в виду. Намекает, что помешает мне жениться на Славе.
Встречаюсь с ним взглядом и дергаю молнию куртки до подбородка:
— Не забудь упомянуть об этом в своем свадебном тосте, папуля.
В молчании мы меряемся яйцами до тех пор, пока дверь туалета не распахивается и оттуда не выплывает улыбающаяся мордашка Славы.
— Все хорошо? — переводит взгляд с папаши Карло на меня.
— Прекрасно, матрешка. — подмигиваю ей. — Поехали трескать мясо.
Слава
Подтянув на переносицу свою офисную оправу «Кошачий глаз», которую Гас прозвал «Виагра для младшего», сосредоточенно щурюсь в экран, пытаясь выяснить, почему первая партия растворителя оприходована в килограммах, а вторая в литрах. Тоска смертная. В офисе отца мне нравится лишь одно: возможность «выгулять» свой стильный дресс-код, которым я щедро закупилась в Америке. Ну не мое это: таможить баки с красками и зубами выдирать у покупателей дебиторку. Сдавать вещи в химчистку для Малфоя было и то интереснее.
Раздается негромкий стук в дверь, и через секунду в проеме появляется набриолиненный чуб Егора:
— Я тебя не отвлекаю, Слава?
Мотаю головой и с тяжелым вздохом откидываюсь на спинку кресла. Если бы не мое нежелание подводить отца, я бы давно жевала аэрофлотовский паек по пути в Нью-Йорк. Я работаю по десять часов в сутки, чтобы развенчать его сексистскую убежденность в том, что интеллект носительниц яйцеклеток не превышает комариный. Ну и потому что не теряю надежды на то, что когда-нибудь отец скажет, что гордится мной.
Получив мое царское благословение, Рафинад шагает внутрь, наполняя мой свежепроветренный кабинет смогом своего парфюма. Надо как-нибудь деликатно намекнуть ему, что больше не всегда означает лучше.
— Ты разобралась в отчете? — спрашивает, надвигаясь на мой стол приторно-сладкой тучей. — Может быть, тебе нужна моя помощь?
Покачиваясь в своем крутящемся кресле, встречаю его пристальный взгляд:
— Осталось совсем немного. Мне непросто даются цифры, но я разберусь.
— Я восхищаюсь тобой, Слава. — разливается ванильным сиропом Егор. — Никогда не встречал настолько умной и целеустремленной девушки.
Конечно, мне приятно от его слов. Но когда каждый день поют оды твоей красоте и исключительности(а именно этим он и занимается в течение последних двух недель), впечатление от комплимента сильно смазывается.
— Какие у тебя планы на выходные? — нависая над столом улыбающейся тенью, интересуется он.
От подобных вопросов у меня всегда закрадывается мысль, что собеседник хочет как-то состыковать наш досуг. Но Егор отнюдь не дурак и должен понимать, что я вряд ли пойду с ним бродить за ручку в Третьяковке, оставив неутомимых братьев Гас скучать в номере отеля. К тому же, завтра мы договорились пойти в клуб Шестнадцать Тонн с Верушкой, Джо и Юджином. Вангую, мой ревнивый самец не будет в восторге от сахарно-медового присутствия.
Еще до того, как я собираюсь дать Рафинаду понять, что его в моих планах на уик-энд точно нет, он поясняет:
— Я спрашиваю потому, что Эльза, моя девушка, давно просит познакомить ее с тобой. Она живет в Москве недавно и, также как и я, не успела обзавестись друзьями. Я рассказал ей, какая ты замечательная, и теперь она уговаривает меня устроить вам встречу. — в прозрачных голубых глазах мелькает надежда: — Но если ты откажешь, ничего страшного, Слава. Я все понимаю, правда.
Чувствую, как меня по глаза заливает чувство вины. Ох, уж этот его взгляд некормленного щенка. Каюсь, все это время я подозревала, что Егор катит ко мне свои полированные Фаберже: то нависнет надо мной так, что я чувствую его сопение в ухе, то ненароком заденет рукой мою поясницу. А у него, оказывается, есть девушка. О — Облегчение. Нужно будет сказать об этом Гасу.
— Завтра мы с Гасом и пара наших друзей собираемся пойти в клуб Шестнадцать Тонн. Присоединяйтесь и вы с Эльзой. Я буду рада познакомиться с ней.
Ну а чего. Я же не сущая мегера. Тем более я знаю, каково это — остаться в незнакомом городе совсем одной без единого друга. Я не тешу себя надеждой, что Гас воспылает к Рафинаду любовью, но, по-крайней мере, рассчитываю, что когда он увидит его с девушкой, опасения относительно того, что Егор мечтает заглянуть ко мне в трусы, рассеются.
Лицо Егора вспыхивает такой лучезарной улыбкой, что мне приходится поплотнее натянуть на глаза очки, чтобы не ослепнуть от ультрафиолета.
— Ты даже не представляешь, как много это для меня значит, Слава.
Я не успеваю и пискнуть, как он огибает стол и стискивает меня в своих парфюмированных объятиях.
— Не за что, — ворчу я, освобождаясь от его рук. — Завтра в восемь.
******
— Здорово, неугомонные зайцы! — слегка пританцовывая на месте, Верушка окидывает взглядом нас с Малфоем. — Что, дементор, не сдюжил без любимой невестушки в своем Азкабане?
— Здорово, Фиона. — скалится Гас, не прекращая поглаживать мою задницу под тугим платьем. — Как и обещал, привез тебе девственника на усладу. Даже двоих. С Джо ты уже знакома, — кивает головой себе за плечо, откуда его импортированный друг с благоговением глазеет на Верушку. — А это Юджин, бастард американо-русского происхождения. Мой временный московский десница и жуткий зануда.
Евгений откашливается и делает шаг вперед, протягивая подруге руку.
— Позвольте выразить восхищение нашему знакомству, мисс Вера. Приятно, знать, что на моей исторической родине можно встретить кого-то столь прекрасного, как вы. Признаюсь, глядя на мисс Славу, я начал бояться, что мода на непривлекательную худобу постигла и мою вторую родину. Безмерно рад ошибаться. И я Евгений.
Вот говнюк.
Верушка, явно пораженная витиеватым красноречием заморского
