слезь с папиных колен и сядь на место. Сейчас будем взлетать, — недовольно ворчит матрешка.
Дочка раздраженно морщит лоб и щурит зеленые кошачьи глазки:
— Почему мне нельзя сидеть с папой? Он будет меня держать.
Ухмыляюсь, глядя, как в глазах жены вспыхивает горючая ревность — Саша на сто процентов папина дочка.
— Малыш, сядь к брату, — заговорщицки шепчу ей на ухо. — нам с твоей мамой нужно немного посекретничать.
Александра обожает Макса, поэтому, немного попыхтев, слезает с моих колен и топает маленькими ножками к коричневому креслу, где моя девятилетняя копия сосредоточенно мочит космических монстров.
— Матрешка, — похлопываю по кожаной обивке рядом с собой. — Иди сюда.
Сла-ва осторожно поднимается с кресла, придерживая рукой шестимесячный живот. Неспеша, но уверенно, я иду к своему плану минимум.
— Мог бы и сам подойти, Малфой. — ворчит, опускаясь рядом. — Думаешь, легко мне с баскетбольным шаром туда-сюда скакать.
— Ворчишь, как твой говнюк-папаша. — ухмыляюсь, обнимая ее одной рукой.
— Давно хочу сказать, что не обижусь, если ты ему разок треснешь, когда он снова начнет рассуждать, что в Америке наши дети обязательно примкнут к ЛГБТ сообществу.
Иисус, спасибо за такую жену. Сбудется моя давняя мечта — я, наконец, втащу тестю.
Улыбаюсь, целуя клубничный рот:
— Люблю тебя, Сла-ва.
— После стольких лет, Гас? — щурит глаза матрешка.
— Vsegda.
Слава
Двенадцать лет спустя.
— Малфой, — рявкаю с порога. — Выходи.
Гас выходит в гостиную о чем-то оживленно переговариваясь с Максом и мое сердце мгновенно тает. Эти двое одно лицо — и даже улыбка у сына точно такая же, какой много лет назад меня покорил его отец. В отличие от Малфоя-актера, над моим слизеринцем время не властно: все та же густая шевелюра, ни малейшего намека на пузо и тот же неутомимый сексуальный темперамент.
— Что с мордашкой, матрешка? — ухмыляется Гас, незаметно для сына щипая меня за ягодицу. — Са-шу снова укачало в машине и вырвало на твою винтажную юбку?
— Попробуй еще раз. — угрожающе постукиваю каблуком.
— Неужто папаша Карло едет в гости?
— Холодно, Малфой.
— Сдаюсь, — насмешливо поднимает руки. — Удиви меня, жена.
— Я беременна, Гас. — тихо шиплю ему в лицо. — Твой астронавт задел мне четвертого ребенка, и это когда моя задница только пришла в норму.
Если Гас и пытается изобразить сожаление, но у него плохо выходит. Небритая челюсть разъезжается в широкой улыбке, в глазах пляшут озорные огоньки.
— Ох, ты такой говнюк, — топаю ногой. — И я, черт возьми, вижу, как ты загнул четвертый палец.
Гас прижимает меня к себе, слегка отрывая от пола.
— Ya pisdetz kak schastliv, Сла-ва. — трется носом о мою щеку. — А ты разве нет?
Вдыхаю неизменный аромат Фаренгейта и говорю абсолютно честно:
— На свете нет женщины счастливее меня, Малфой.
Больше книг на сайте -
