небеса, к ангелам.
Я запрокинула голову и посмотрела в потолок. Я знала, что Бог живет высоко над нами, на небе. Но так и не смогла его увидеть, как ни старалась.
– Зачем Господу забирать у нас папу? Разве мы плохие люди? Я была слишком непослушной? Поэтому Господь не захотел, чтобы у меня были мама или папа?
Бабушка прижала меня к себе и уткнулась носом в мои длинные каштановые волосы.
– Нет, Молли-попс, никогда, никогда так не думай! Господу просто было больно смотреть, как твой папа скучает по твоей маме. Он решил, что им пора снова быть вместе. Он знал, что ты смелая и сильная, поэтому сможешь жить без них обоих.
Я размышляла над этим, посасывая большой палец. Я всегда сосу большой палец, когда мне страшно или я нервничаю.
Бабушка убрала волосы с моего лица.
– Я хочу, чтобы ты знала, что никто на всей планете не любил друг друга так сильно, как твои мама и папа. Когда мама умерла, папа не знал, что делать. Он и тебя любил, но все же очень скучал по ней. Когда леди из телевизора…
– Маргарет Тэтчер? – перебила я. Мы узнали о ней в школе. В моем городе ее мало кто любил. Ее обзывали отвратительными словами. Она огорчила многих людей.
Бабушка улыбнулась.
– Да, Маргарет Тэтчер. Когда миссис Тэтчер закрыла шахты, у твоего папы не осталось работы, что расстроило его. Папа очень долго пытался заработать денег и купить нам дом получше, но он работал только в шахтах и не умел делать ничего другого. – Она крепко зажмурилась. – Сегодня папа умер, милая. Он отправился на небеса и больше к нам не вернется.
Мои губы задрожали, и я почувствовала, как слезы жгут глаза.
– Но я не хочу, чтобы он уходил! Можем ли мы попросить Господа вернуть его? Что мы будем делать без папочки? – В груди стало больно и мне было тяжело дышать. Я потянулась к бабушкиной руке. Мой голос охрип. – У нас больше никого нет, верно, бабушка? Ты – все, что у меня осталось. А что, если Господь и тебя заберет? Я не хочу остаться одна. Мне страшно, бабушка! – громкий крик вырвался из моего горла. – Я не хочу остаться одна!
– Молли… – прошептала бабушка, прижимая меня к себе. Мы упали на пол и зарыдали перед камином.
Мой папа ушел.
Мой папа был на небесах.
Он никогда, никогда не вернется.
Университет Алабамы, Таскалуса,
Соединенные Штаты Америки
Наши дни…
Я ужасно опаздывала!
Делая короткие, прерывистые вдохи, я бежала через необъятный кампус университета, стараясь изо всех сил не рухнуть лицом вниз.
Мои руки держали охапки учебных планов по философии, которые мне было велено распечатать больше часа назад – первое задание в качестве ассистента преподавателя.
Лекция должна была начаться с минуты на минуту, но моя бесконечная череда неудач привела к тому, что принтер в копировальной с жалким пронзительным звуком испустил клуб дыма и сломался, распечатав лишь половину экземпляров.
Копировальная располагалась в другой стороне колледжа, и вот таким образом я и пришла к моему нынешнему затруднительному положению: забегу через огромный двор в непредназначенных для спорта оранжевых кроксах по адскому пеклу сауны Таскалусы, или, как здесь говорят, типичному жаркому летнему дню.
Бросив взгляд на стеклянные двери, я увидела свое отражение.
Нехорошо. Совсем нехорошо.
Мои каштановые волосы напоминали кудри миниатюрного пуделя, пот на носу заставлял мои широкие классические очки в черной оправе прыгать по лицу, как камикадзе, а в коротком джинсовом комбинезоне и белой футболке я чувствовала себя словно в защитном костюме, в котором можно свариться.
Английское небо, вечно затянутое облаками, в данный момент показалось чем-то необычайно привлекательным.
Сегодня все шло наперекосяк: неисправный принтер стал лишь вторым из нарастающих несчастий, первым было издевательство моих сумасшедших подруг.
– Тога, тога, тога!.. – громко скандировала Лекси, поднимая вместе с Касс руки вверх на каждом слове, а потом улюлюкая. Они сидели у меня на кровати и смеялись над моим отчаянием из-за импровизированной тоги.
– Я выгляжу ужасно, – пожаловалась я, пытаясь поправить простыню в надежде прикрыть обычно спрятанные интимные места.
– Ты выглядишь горячо! Твои сиськи нереальные, такие идеальные и упругие… – попыталась сделать комплимент Касс и вытянула руки, притворяясь, что сжимает мою грудь. – Отвечаю, Моллс, я не по девочкам, но ради тебя в этом наряде готова сделать исключение! Черт, у тебя восхитительная фигура, подружка!
– Касс! – строго отчитала я, закатывая глаза. – Тебе обязательно говорить такие вещи?
– Ах, да успокойся! Ты отлично выглядишь. Ты идешь сегодня вечером, назад дороги нет. Не заставляй меня тащить тебя туда… потому что я могу… если придется.
– Но…
– Никаких «но»! Мы обещали тебе веселую студенческую жизнь, а не повторение того унылого дерьма, что было в Англии. Опыт начинается сегодня вечером.
– Оксфорд был не так уж плох! И как проходит этот так называемый «опыт»? Сначала я должна вступить в чертово сестринство, а потом что? Коктейли с запрещенными веществами и уход из клуба с разбитым лицом?
– И такое можно устроить, но в основном опыт включает в себя большое количество парней, секс, оргии, оргазмы… о, и эксперименты с точкой G. Ну, знаешь, ради этого на самом деле ты и поступила в колледж, – совершенно искренне объяснила Касс.
– Я приехала в колледж учиться, Касс, а не тискаться с пьяными ребятами из братства!
Она захохотала.
– Как бы то ни было, дорогая, ты перестанешь думать об учебе, как только твои лодыжки будут обвивать шею какого-нибудь жеребца, а он будет носить тебя, как ожерелье, щекоча твой пупок изнутри!
Зная, что Касс отмахнется от любого моего ответа, даже если я найду что на такое сказать, я подошла к своему коричневому креслу с откидывающейся спинкой и опустилась на мягкое сиденье, закрыв лицо руками.
– Какого черта я во все это ввязалась?
– Ты просто решила не упустить момент, – глубокомысленно заметила Лекси.
Подняв голову, я посмотрела сквозь пальцы на двух моих самодовольных подруг, которые с весельем за мной наблюдали.
– Ты в любом случае заставишь меня идти на эту дурацкую вечеринку, я права?
Лекси слезла с кровати и запрыгнула мне на колени, обхватив худыми руками за шею.
– Разумеется, дорогая. Теперь ты одна из нас!
Я неохотно улыбнулась.
– Похоже на то.
Касс присоединилась к нам на кресле, придавив меня, пока я не завизжала под их общим весом.
