Это был явно не пустой разговор: что-то Николас хотел узнать про лорда Каннингема вне всякого сомнения.
– Насколько я знаю, лорд Копперпот пишет письма сам, – вмешалась она.
Белл раздраженно взглянул на нее, поскольку с нетерпением ждал ответа Уилсона:
– О привычках лорда Копперпота я могу поговорить с мистером Бротоном, если понадобится.
– Сомневаюсь, что с ним вообще можно о чем-то говорить, – усмехнулась Марианна.
Белл проигнорировал ее замечание и опять обратил все свое внимание на мистера Уилсона.
– Лорд Каннингем, наверное, доплачивает вам за дополнительные услуги?
– Да какое вам дело? Что вы прицепились? – рявкнул Уилсон, недовольно глядя на Белла.
– Мне просто интересно, кто какую дополнительную работу выполняет и сколько за это платят. – Белл пожал плечами и обратился к камердинеру лорда Хайтауэра: – А вы, мистер Брумсли, пишете письма для хозяина?
– Нет, – спокойно ответствовал тот. – Его милость предпочитает делать это сам.
– Чем больше господа делают сами, тем лучше, – вмешалась миссис Уимбли, которая, дабы почтить своим присутствием ужин, даже встала с постели.
– Да ладно вам. – Миссис Котсуолд нахмурилась. – Что это за разговоры? Если они все будут делать сами, мы останемся без работы.
От Марианны не укрылось, что миссис Котсуолд и Николас обменялись взглядами. Неужели она знает, что никакой он не слуга? Интересно.
Ужин закончился, и слуги разбрелись по комнатам. Марианна, поскольку все же несколько перебрала спиртного за ужином, заснула, едва коснувшись головой подушки, но среди ночи ее разбудил негромкий стук в дверь.
Она села и прижала ладонь ко лбу. Похмелье – вещь крайне неприятная. Ох, не надо было столько пить.
Марианна, выбравшись из постели, прошлепала к двери.
В коридоре стоял Николас: босой, в обтягивающих бриджах и рубашке, расстегнутой до пояса.
Убедившись, что рядом никого нет, она махнула рукой, приглашая его войти.
Николас переступил порог и тихо закрыл за собой дверь, а Марианна поспешила к столу и зажгла свечу. На ней была только ночная рубашка: даже халат накинуть не удосужилась, – густые волосы, изрядно спутанные, волной струились по плечам и спине.
– Спасибо, что не прогнала.
– А у меня был выбор? Я же не могла позволить, чтобы кто-нибудь тебя увидел у моей двери.
Она уже приняла решение отказаться от своего говора в его присутствии, тем более что он уже все понял.
– Все спят. За ужином было слишком много выпито, – заметил Белл.
– Кроме тебя.
– Я же говорил, что не пью. Совсем.
Свеча разгорелась, осветив маленькую комнату.
– А почему?
– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать свои привычки.
– А зачем ты пришел? – устало спросила Марианна.
– Ты не считаешь, что нам надо поговорить? – удивился Белл.
– О чем? – вырвалось у нее непроизвольно.
Можно было подумать, что она забыла обо всем, что произошло между ними.
– Думаешь, не о чем?
Она закатила глаза.
– Ладно. Продолжай.
Белл откашлялся.
– Мы оба знаем кое-что друг о друге, и было бы желательно, чтобы это осталось между нами. Согласна?
Марианна несколько секунд молчала, словно размышляя.
– Да. Согласна.
Белл кивнул и продолжил:
– Значит, в наших интересах, чтобы ни ты, ни я никому ничего не говорили. Вот и все, что я хотел тебе сказать.
Он направился к двери, но она остановила его:
– Подожди! Чтобы сказать мне это, ты пришел среди ночи? – Гнев в ее голосе был почти осязаем.
Белл оглянулся и нахмурил брови.
– А что еще?
Марианна уперла руки в бока.
– Ты не собираешься спросить мое настоящее имя? И не скажешь мне свое?
Белл ухмыльнулся.
– Насколько я понял, ты не пожелала представляться. Но если передумала, то слушаю.
Она моргнула.
– А ты? Скажешь наконец, кто ты?
– Нет.
Марианна в досаде топнула ногой.
– Но это несправедливо!
– Что ж, – пожал плечами Белл. – Я не против и впредь именовать тебя Марианной.
Она тряхнула головой.
– Ладно, пусть так… Но почему ты изображаешь камердинера?
– А почему ты живешь с вымышленным именем? – задал он встречный вопрос.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Тупик. Ясно, что ни он, ни она не намерены уступать. По крайней мере первым.
Марианна скрестила руки на груди.
– Итак, ничего не изменится? Мы по-прежнему будем делать вид, что верим друг другу?
Белл пожал плечами.
– Не вижу альтернативы.
– А как насчет прошлой ночи?
В его ухмылке не было ни капли раскаяния.
– А что было не так?
Марианна присела на край стола и постаралась, чтобы ее голос оставался спокойным.
– Она ничего для тебя не значила?
Белл прислонился спиной к двери.
– Я этого не говорил, но связи не вижу.
– Да просто тебе нет до меня дела! – выпалила Марианна.
Белл ухмыльнулся.
– Ты не права, но в данный момент я совершенно не уверен, что, если спрошу, ты ответишь правду.
Марианна поджала пальцы босых ног: от голых половиц тянуло холодом.
– А если я пообещаю сказать правду?
– С чего это вдруг?
Его голос прозвучал так подозрительно, что Марианна вздернула подбородок: ну почему Белл все усложняет?
– Всего лишь имя, данное при крещении. Я скажу тебе свое, а ты мне – свое.
Его улыбка вернулась.
– Интересное предложение, но и оно небезопасно.
– Какую опасность могут принести просто имена?
– Мы окажемся на полпути к тому, чтобы узнать друг о друге больше, – усмехнулся Белл.
Марианна отбросила растрепанные волосы за плечо.
– Я готова сказать тебе свое имя, если ты назовешь свое, причем первым.
Белл хмыкнул.
– Для этого, любовь моя, необходимо доверять друг другу.
От слова «любовь моя» ее сердце пустилось вскачь.
– Ты мне не доверяешь?
– Разумеется, нет.
Сжав кулаки, словно хотела укрепить свою решимость, Марианна подошла к нему и, положив одну руку на плечо, провела пальцами другой по заросшей кудрявыми волосками груди вниз, до пояса бриджей. Ей не хотелось останавливаться, но она сдержалась и лишь провела рукой по его бедру, потом приобняла за талию.
Судя по выражению его лица, он пребывал в полнейшем недоумении, и она прошептала:
– Иди ко мне.
Белл слегка подался к ней, и когда между их губами осталась лишь доля дюйма, спросил:
– Что дальше?
Тут Марианна вывернулась из его объятий, распахнула дверь за спиной и вытолкнула его в коридор, заявив:
– Я не ложусь в постель с незнакомцами.
У Беллингема не было времени. Надо было посмотреть бумаги лорда Копперпота в письменном столе в спальне, чтобы сравнить образцы почерка. Он так долго и упорно изучал депешу, что теперь мог бы узнать этот почерк из тысячи, даже так точно запомнил написание отдельных букв, что мог бы скопировать. Белл уже знал, что почерк
