обычная вечеринка.
– У нас тоже.
– Ну да, вечеринка на футбольном поле, после которой обязательно исключат не меньше трех человек.
Ты кивнул с улыбкой и, тяжело вздохнув, опустил глаза на пустую тарелку, как будто был готов снова и снова есть клаб-сэндвич с картошкой.
– Я до сих пор скучаю по Энди.
Я тоже вздохнула, а ты воткнул в щель на столе, проходившую между нами, зубочистку с флажком, которая осталась от сэндвича. Кто знает, почему все на земле устроено именно так, но после нескольких лет безобразных пьянок, которые студенты колледжей каждый год устраивали на Хеллоуин, какая-то общественная организация решила бороться с этими пьянками следующим способом: согнать студентов всех колледжей на одну общую отвратительную пьянку по случаю Хеллоуина, которая в этом году должна была состояться на футбольном поле колледжа Хельмана, и назвать это общегородской вечеринкой. Там соберутся все спортивные команды, кроме пловцов, и, нарядившись в костюмы, станут бороться за бесполезные подарочные сертификаты. После всех этих конкурсов девушки непременно будут срывать с себя футболки, а парковка превратится в море блевотины, ведь пивные бутылки в багажниках будто бы и не попадутся на глаза тренерам, которые должны следить за порядком и всегда приходят на такие сборища в одних и тех же костюмах суперменов с поролоновыми мускулами, в свете прожекторов напоминающими бугристые опухоли. Что-то подобное я видела на фотографиях в ежегодных альбомах, но сама на этих вечеринках ни разу не была, потому что я воюю под другим флагом и варюсь в котле других безобразных пьянок по случаю Хеллоуина, на которых собираются участники театральных и художественных кружков со всех колледжей. Собрав деньги, заработанные на продаже конфет в концертных и прочих залах города во время антрактов спектаклей «Не говорите маме!», «Летние облака», «Мой город, твой город» и «Черт побери!», они снимают помещение, пытаются убедить дурацкие ученические советы всех дурацких колледжей провести заседания и обсудить в переписке тему, оформление, рекламу мероприятия и то, нужны ли вообще костюмы; затем они украшают помещение настоящими запчастями и перьями и разыгрывают на импровизированной сцене диалоги, чтобы побороться за бесполезные подарочные сертификаты в конкурсе. После конкурса непременно начнется беспутная дискотека под песни «Черепов в капюшонах», которые будут скакать по сцене среди клубов искусственного дыма и в отблесках диско-шара, пока не взорвется солнце. Они обязательно сыграют песню «Порычи на меня, малышка», и их солист будет зыркать подведенными глазами в поисках наивной девчонки в костюме ангела, которую он после концерта увезет с собой в накуренном катафалке. Я устала от этих дискотек, которые мне никогда не нравились, но я, конечно же, ходила на них, а ты ходил на общегородскую вечеринку, потому что каждый должен был выбрать между вечеринкой и дискотекой.
– Где вы собираетесь в этом году? – спросил ты.
– В Скандинавском центре.
– Какая у вас тема?
– Зло во плоти. А у вас есть тема?
– Нет.
Мы мрачно улыбнулись друг другу. Ты думал, что с темой вечеринка становится только хуже, а я считала ровно наоборот, но мы оба знали, что при любом раскладе оба мероприятия не слишком привлекательны.
– А твои друзья обидятся, – спросил ты, – если…
– Я должна пойти, – ответила я. – Друзья и так на меня сердятся, у меня нет выбора. Но если ты не придешь на вашу вечеринку, никто этого не заметит, да?
– Мин, мы уже всей командой приготовили костюмы.
– Да я шучу, – соврала я печальным тоном. – В кого вы нарядитесь?
– В каторжников, скованных одной цепью.
– Не слишком ли это по-расистски?
– Думаю, каторжником может стать любой, Мин. А ты кем будешь?
– Не знаю, я всегда все придумываю в последнюю минуту. В прошлом году я была в костюме желтых СМИ. Бывали у меня образы и получше, потому что в тот раз все думали, что я газета, на которую помочилась собака.
Ты усмехнулся, глядя в стакан с водой, и достал из заднего кармана какую-то симпатичную вещицу и ручку.
– Давай составим план.
– Мы можем сказать друзьям, что заболели. В «Карнелиане» всегда устраивают киноночь ужастиков на Хеллоуин.
– На это никто не купится. Я говорю про настоящий план. – Ты вытащил три салфетки и развернул одну из них. Между нами пролегла новая граница. Прикусив губу, как ты это обычно делаешь, ты набросал несколько твердых аккуратных линий, а я отодвинула твою тарелку, чтобы тебе было удобнее. Я, совершенно забыв про рисунок на салфетке, все смотрела на тебя с улыбкой, пока ты не окликнул меня и не постучал по столу ручкой.
– Ну вот, это колледж.
– Ты такой милый, когда рисуешь.
– Мин.
– Правда. Ты часто таким занимаешься?
– Ты уже видела, как я рисую. Взять хотя бы эскизы для нашей вечеринки.
– Ты сделал эскизы для нашей вечеринки?
– Ой, это было не с тобой. Я пытался понять, как лучше развесить гирлянду. Это было, хм… Ах да, на каком-то собрании, я вроде бы сидел с Аннетт. Но да, я часто рисую, это помогает думать. Ты же знаешь, как у меня дела с математикой и всем, что с ней связано.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя, – сказала я. – Хорошо, это колледж. А где спортзал?
– Он не нужен на плане.
– Хорошо. Значит двор – вот здесь.
– Это футбольное поле. Не называй его двором.
– Площадка с травой, куда все приходят отдохнуть, – это двор.
– Мы, можно сказать, ограбили это кафе, но ты же не называешь его банком.
У тебя начинало получаться играть со мной в словесный пинг-понг, который так хорошо показан во всех фильмах серии «Старая шляпа». Я взъерошила тебе волосы.
– Хорошо, это твое драгоценное футбольное поле. А теперь нарисуй толпу пьяных студентов в костюмах.
– Мы их и так скоро увидим. А этот ваш Скандинавский центр должен быть где-то тут.
– Он совсем рядом с кладбищем, так что…
– Хорошо, вот он, – сказал ты, ловко набросав очертания парка и его окрестностей. Идеально.
– Значит, ты часто рисуешь?
– Такие планы? Да. И давай не будем выяснять, кто из нас больше зануда, потому что тебе меня не переспорить.
– Я и не собираюсь. Мне нравится твой план.
Ты закатил глаза, потому что не поверил мне, но я сказала чистую правду, Эд, ведь я наслаждалась тем, как твой математический мозг заставляет твою руку двигаться по салфетке.
– Вот, – сказал ты, дочертив линию. – Получается, что идти слишком долго?
– Откуда куда?
– От футбольного поля до центра. Нам же нужно попасть и туда, и туда, так?
Я перегнулась через наш нарисованный колледж и поцеловала тебя.
– Идти пешком мы не можем. – Ты так глубоко задумался, что вместо поцелуя ответил мне полуулыбкой. – Тогда поедем на автобусе. Вот только автобус проезжает здесь, потом здесь, а потом разворачивается.
«Наверное, так ты выглядел в детстве», – подумала я и решила, что попрошу Джоан показать мне старые фотографии. Ты не стал рассказывать весь маршрут автобуса, ведь он совершенно не интересовал нас целиком. Сама карта была четко прорисована только наполовину: на второй половине были лишь неясные наброски. Такая же разница была между тем, как хорошо я тебя знала, и тем, как мне казалось, что я тебя знаю.
– Так тоже не пойдет. Автобус не годится.
– А если сесть на другой маршрут? Не помню, какой у него номер. Он проходит где-то здесь.
– Да, точно. Кажется, это шестерка. Он проходит здесь и здесь.
Мы уставились на карту.
– А может, твоя сестра… – начала было я.
– Даже не думай. Она никогда не дает мне машину, когда понимает, что хоть один человек в компании будет выпивать. Так что смирись.
– Хорошо, – согласилась я. Ты начертил на салфетке ровные линии, но в Хеллоуин все перемещаются скорее зигзагами. – У шестерки конечная здесь, в этом конце улицы, верно?
– Да. Я это помню еще с тех времен, когда встречался с Марджори.
– Она там живет?
– Нет, она занималась балетом в каком-то странном месте.
– Значит, – я взяла ручку и начала рисовать пунктирную линию, – мы сначала пойдем на твою вечеринку и сбежим оттуда этой дорогой, чтобы все подумали, что мы просто решили уединиться.
– Мы не просто уединимся. – Взяв ручку, ты нарисовал крестик, а я покраснела и сделала вид, что ничего не заметила.
– А потом мы сядем на автобус вот здесь, выйдем здесь и немного отдохнем в «Кофейной паре». Чашку я нарисовать не могу. Потом пройдем пару кварталов, так, так, так, сядем на шестерку и выйдем вот здесь. А потом нам останется только перейти улицу – и вот мы на дискотеке. Вуаля!
Ты удивленно посмотрел на меня, и в твоем взгляде не читалось ответное «вуаля!». Мои пунктирные линии пробегали по твоим аккуратным штрихам.
– Мы пойдем ночью через кладбище?
– Ты в надежных руках, – ответила я. – Ты будешь с вице-капитаном баскетбольной
