сказали по телефону? — Надеюсь супермодель не думает, что я проверяю ее. Не позволяю своему взгляду оторваться от нее, надеясь, что мы каким-то образом избавимся от мистера «мне-нравится-называть-своих-клиентов-трусам».
— Потому что у нас была одна.
Я поворачиваюсь к нему лицом, очевидно, что он сможет ответить на все мои вопросы.
— А сейчас нет? Это было меньше суток назад. — Нужно всего лишь 30 секунд, чтобы уйти. — У тебя на все есть ответ?
— Да. Это называется «говорить правду».
Этот мальчишка собирается свести меня с ума! И как мне с этим справляться, если он мой тренер?
— Я никогда не лгала.
— Осознаешь свою вину? Я сказал, что говорю правду, а не то, что ты лгала.
— Эм, Тег. — Черт. Я совершенно забыла о супермодели.
— Послушайте, есть кто-нибудь еще, кого я могу нанять?
— Ну, есть…
— Нет, — прерывает ее Мистер Качок. Он кивает на стулья в стороне, и по каким-то непонятным причинам я следую за ним. Возможно, это от того, что он не смотрит на меня, как на ничтожество. Мы садимся. Кажется, назревает что-то интересное.
— Знаешь, я бы справился с коляской.
— Ну, повезло тебе? В следующий раз, когда увижу тебя, постараюсь забыть о нормальном вежливом поведении.
Сначала мои слова, кажется, шокируют его, но затем улыбка вновь грозится задеть его губы.
— Все предельно ясно. — Быстро произносит он, голос не такой резкий, как при нашем первом разговоре.
— Ладно, если ты позволишь, я пойду и найду тренера, у которого нет раздвоения личности…
— Погоди, знаю, что у нас не заладилось все с самого начала, но нравится нам это или нет — ты нужна мне, Аннабель.
— … и который не ведет себя как идиот. — Я пытаюсь встать, но он прикасается к моей ноге, и я спешу сесть обратно прежде, чем он поймет как все это волнующе для меня. Он качает головой и смотрит на меня так, что заставляет думать иначе.
— Выслушай меня. Раз я такой идиот с психическим расстройством, то, очевидно, не нравлюсь тебе. Добиться успеха — не простая задача. И раз я тебе не нравлюсь, то тебя не будет заботить мое мнение. Поэтому будет легче сосредоточиться на своих действиях и это поможет тебе прийти к поставленной цели. — Он разваливается на стуле, выглядя весьма самодовольно, будто придумал крутую цитату подобную Ганди.
— Да, но разве у нас с тренером не должно быть доверительных отношений? — Так-то. Выкуси.
— Эй! — он садится прямо. — Что я такого сделал, что вызвал твое недоверие? Как я уже говорил тебе, честность — мой конек.
Я закатываю глаза и убеждаюсь, что он смотрит на меня.
— А ты не стар, чтобы быть тренером? Откуда мне знать, что ты знаешь свое дело? — Могу сказать по блеску его шоколадных глаз — он знает, что я у него на крючке. И в принципе, будет прав. В школе много хорошеньких мальчиков, которые волнуют меня, так почему я должна заботиться о его мнении?
— Мне восемнадцать. Сейчас июнь, мой день рождения в августе. Выпустился в этом году, но прошел подготовительные курсы и получил лицензию прошлым летом. И занимаюсь этим с тех пор. Правда, не совсем понимаю, зачем пытаюсь продать себя тебе.
— Ах, так все-таки это прикрытие массажного салона. — Уходит меньше минуты, чтобы понять, что я шучу над ним. — Продать себя? Извини. Это явно какое-то знамение. Уверена, что ответ на твой вопрос прост — это деньги. — Или думает, что было бы забавно посмотреть, как толстая девчонка потерпит неудачу. Тьфу. Почему я всегда так делаю?
Губы Тегана слегка сжимаются, как мне кажется.
— Мне не нужны твои деньги. Можешь найти кого-нибудь другого, раз тебе так хочется. Мне просто нужно знать, займемся мы делом или нет. Ты согласна?
Я думаю о Билли Мейсоне. Обо всех косых взглядах в школьных коридорах. О маме и о том, как хочу быть дочерью, которой бы она гордилась. О том, как не вписываюсь в ее идеальный мир. Он сказал, что меня не волнует его мнение. Поможет ли это? Думаю да. И тут я задумываюсь о втором варианте — крысином спортзале в Хилкресте, и выбор становится очевидным.
— Черт, я согласна. Мы должны начать сегодня?
165,8 до сих пор
Ладно, 45 секунд назад я согласилась на это, но теперь передумала.
— Взвеситься? Никто не упоминал о том, чтобы я говорила тебе свой вес.
Теган стоит возле смертоносных весов, смотря на меня так, словно это обычное дело.
— А чего ты ожидала? Нам ведь нужно как-то отслеживать твой прогресс.
— Нам, — указываю на него и на себя, — не нужно знать. Мне нужно знать. Я сама смогу с этим замечательно справиться.
Теган вздыхает. Не понятно, это раздраженный вздох или нет.
— Если ты действительно хочешь сделать это, нам нужно действовать правильно. Клянусь, я не собираюсь тебя судить.
— Пффф. — Ой, я произнесла это вслух? Да-да, я сделала это. — Да, пожалуйста. Люди вечно осуждают меня. — Она ленивая? Она не ухаживает за собой? Я слышала абсолютно всех.
— И что ты подумала обо мне, когда мы встретились? Я бы хотел знать.
Как ему удается все время переводить стрелки на меня? Хуже всего, что он прав. Мне это ненавистно. Я не хочу быть похожей на людей, что смотрят на меня свысока. Возможно, я не смотрела на него так, но я представила, что он из себя представляет в ту же секунду, как увидела его. Хотя, я до сих пор считаю его симпатичным. Мне нужно засчитать баллы за это.
На этот раз, это я та, кто вздыхает. Я скрещиваю руки, понимая, что он прав, но не желаю это признавать.
— Кто они? Мальчик и женщина? — Спрашиваю, частично желая сменить тему, ну и отчасти из интереса.
Он слегка щурится, словно глубоко о чем-то задумался. Кто бы знал, что это окажется таким сложным вопросом?
— А ты как думаешь? — Отвечает он вопросом на вопрос, с явно звучащим преимуществом в голосе. Очевидно, это не то, о чем он любит разговаривать.
— Твои мама и брат?
Небольшой кивок — его единственный ответ. Теган скрещивает руки.
— Мы здесь не для того, чтобы о них разговаривать. Ты готова сделать это?
Вмиг он становится напряженным, говоря этим — я больше ничего от него не добьюсь. Он — мой тренер, и я не уверена, почему хочу знать ответы. Возможно, потому что это отстой? Я сочувствую ему. Не могу даже представить парализованного брата или просто не хочу этого делать.
— Мы
